Коктейль “Торпедный сок” (Torpedo Juice) - Тим Дорси

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Серж. – Ломаешь голову: что это за хреновина? Удовлетворю твое любопытство. Перед тобой удивительное изобретение. Это прибор для МРТ, магнитно-резонансной томографии. Большой шаг вперед в медицинской диагностике! Поскольку во Флориде много пенсионеров, такие аппараты стоят везде. Что и требовалось доказать.

В трубе эхом отдался ужасный вопль.

– Потише! Ты мешаешь мне думать. – Серж подошел к панели управления и нажал пару кнопок. – Как же эта штука включается?.. В этих аппаратах с помощью сильного магнитного поля создаются снимки типа рентгеновских, только объемные. «Сильное» – это не преувеличение. Расскажу тебе правдивую историю о том, как в одной больнице на собственном горьком опыте убедились, что в кабинете МРТ нельзя вешать огнетушители. Они сканировали пациента, и вдруг огнетушитель выскочил из ниши, пролетел через всю комнату и прилип к аппарату. Вот почему этот метод нельзя применять к пациентам, в теле которых есть металлические скобы или пластины: вырвет с мясом… Ага, вот и кнопка включения… Готов? Лично я – да! Тебе понравится!..

Уэст-Палм-Бич. Центр. После полуночи

По направлению к берегу медленно двигался полицейский автомобиль, высвечивая прожектором фасады магазинов и переулки. Поступило много сообщений о подозрительном субъекте в районе Клематиса. По описаниям это был тот же человек, что защитил пожилую пару из Мичигана.

Патрульный устал, но на всякий случай свернул в конце квартала и проехал по улице еще раз.

Да сколько можно тратить время! Он выключил прожектор. Вдруг в конце улицы что-то мелькнуло. Или показалось? Патрульный снова включил свет.

Ничего.

Полицейский нажал на газ и резко завернул за угол. Прожектор осветил всю улицу. Пусто, если не считать худющего кота, юркнувшего под микроавтобус без шин.

В пяти кварталах оттуда по шоссе Дикси пронесся темный силуэт. Мелькнул под фонарем. Худощавый мужчина в рубашке с тропическим узором на сверхлегком гоночном велосипеде. Пригнулся к рулю для обтекаемости, ноги как поршни, ни одного лишнего движения.

Велосипедист изящно завернул за угол и зигзагом проехал по улицам вдоль железной дороги. На юг, по Тамаринд-авеню, где любимое развлечение местных – поножовщина. Распахнулись двери какой-то забегаловки, выплескивая на улицу синий свет и возмущенные крики. За следующим углом притаились два бандита. Один заметил велосипед и вытащил пистолет:

– Гони велик!

– Купи слона!..

Голос велосипедиста растаял за перекрестком. Бандит не стал стрелять и вернулся к обсуждению доктрины Монро. Велосипедист выпрямился и без рук проехал по средней полосе. Глянул на план, приклеенный к запястью скотчем: маяк на острове Джупитер, мост Голубой цапли, театр Царского делоникса, парк Флэглера, дом в Хайполаксо, где снимали «Жар тела»… Все вычеркнуто. Он включил подсветку на часах, проверил время. В трех кварталах от него показался красно-синий знак. Тютелька в тютельку.

Перед автовокзалом велосипедист остановился, прислонил велосипед к стене и зашел внутрь. На велосипед тут же кто-то вскочил и уехал.

В зале ожидания одна половина путешественников боролась с дремотой, другая – пыталась заснуть. Мужчина деловым шагом прошел к камерам хранения. Из самой большой он достал потрепанный рюкзак и гитарный чехол, потом выбежал через заднюю дверь на посадку. Дверь одного из автобусов уже закрывалась.

– Стойте! – замахал мужчина билетом. – Еще пассажир!

Дверь открылась. Серж А. Стормс запрыгнул в автобус.

Пробираясь по проходу, Серж осматривал полупустой салон и размышлял: где сесть? С кем поговорить? Дело первостепенной важности. В долгих поездках необходим партнер для увлекательных бесед, в глубоких резервуарах культурного опыта которого смогут обрести твердую почву мои метафоры…

Эту мысль Серж произнес вслух, почти прокричал. Попутчики начали либо прижимать к себе пожитки, либо класть их на соседнее сиденье.

Говоря, Серж клал руку на спинку каждого сиденья.

– …Нет, не эта мадам с прической в стиле «я упала с сеновала, тормозила головой». Такое в моде среди тех, кто навещает заключенных… Не этот бизнесмен со зловонным дыханием, который за свою жизнь принял рекордное количество глупых решений… Не эта женщина, которая, судя по виду, сбежала из неудачного двухнедельного брака, состоявшего из ночных ссор, долгов по кредитным карточкам и венерических заболеваний…

Варианты заканчивались. Серж глянул на заднее сиденье и просветлел лицом.

– А-а, вот кто примет меня с распростертыми объятиями!

Он протрусил в задний конец автобуса и сел напротив жителя острова Лоуэр-Матекумбе-Ки, страдающего жестокой почечной недостаточностью и алкоголизмом в последней стадии. Пьяница спал на двух сиденьях, неловко вывернув шею, о чем впоследствии наверняка пожалеет.

Серж засунул рюкзак на багажную полку, достал из чехла гитару и немного побренчал. Поерзал, откашлялся и бросил взгляд на пьяницу. Тот не шевелился.

Серж привстал и потряс попутчика за плечо.

– Эй!

Затем быстро сел и побренчал еще. Пьяница поднял голову и окинул автобус туманным взором.

– Ах, простите! – воскликнул Серж. – Я вас разбудил? Пьяница снова лег.

– Ну, раз вы все равно проснулись… – Серж прыжком перескочил через проход и заставил пьяницу потесниться. – Для путешественника главное – новые знакомства. Вот в чем суть, в чем самая соль: попасть в какое-нибудь экзотическое место, перезнакомиться с жителями, погрузиться в их культуру и понять, почему они такие козлы. Если не готов вывернуть душу наизнанку перед абсолютно чужим человеком, зачем вообще куда-то ехать? С таким же успехом можно сидеть дома и насиловать резиновую куклу, пока не случится что-нибудь страшное и за тобой, на потеху соседям, не приедут спасатели. У меня с общением все в порядке, потому что я умею слушать. Особенно когда мне говорят о себе. Каждый человек – уникум! Всем есть что порассказать. Вам тоже. Спорим, у вас историй – вагон и маленькая тележка! Вот сколько вам лет? Шестьдесят?

– Сорок три.

– Главное – уметь слушать. Вот почему мир катится в тартарары! Люди разучились слушать!

– Я… э-э…

– Ш-ш-ш! – оборвал Серж. – У меня важная новость. Я женюсь! Еще не знаю, на ком. Я веду поиски по всему штату, и если у вас есть неплохо сохранившиеся родственницы на примете…

Пьяница обмяк и начал закрывать глаза. Серж вздернул его за шиворот.

– Я выхожу на новый уровень! Брак будет стимулировать мой личностный рост. А пока я пробую другие методы. Вот, например…

Серже видом крайнего напряжения вперился в передние ряды. Морщинки под глазами завибрировали. Вдруг…

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Пьяница подскочил. Водитель покосился в зеркало заднего вида.

– Извините, – сказал Серж. – Я приучаю мозг видеть обнаженную суть жизни. Вы понимаете, что мы сами обманываем себя больше, чем все остальные? Несколько раз вдень я замираю и смотрю в лицо истине, ни разу не сморгнув…

Пьяница попытался встать.

– Можно я пересяду?

Серж рывком вернул его на место.

– Обычно бывает или одно, или другое. Или ужас, или блаженство. Я сейчас вспомнил о Черной смерти, ужасавшей Европу в тысяча триста сорок восьмом. Ну-ка еще раз…

Серж напряженно сощурился. -У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! Серж опять повернулся к пьянице.

– Здорово! Я понял, как мне повезло! Я ведь мог родиться цистобластом! Что это такое – не важно. Достаточно знать, что это одно из многих, многих, многих существ, быть которыми совершенно не стоит. Это даже не организм, а всего лишь кучка клеток. То есть у них нет глаз, и они не способны воспринимать яркие цвета сотворенной Богом Вселенной. Цвета природы: голубое небо, зеленые деревья, нежно-розовые весенние крокусы, медовые облака на закате. Цвета продуктов: баклажан, авокадо, мандарин, клюква. Цвета химических веществ: хром, хлор, фтор. Цвета из женских журналов: меланж, экрю, фуксия. А еще цвет, который мне нравится просто за название: гуммигут, гуммигут, гуммигут. Или слова, которые не обозначают цвет, хотя могли бы: Камерун или Димаджио. Если ты цистобласт – можешь на все это положить…

Серж не заметил, что автобус остановился и водитель встал прямо над ним.

– Если будете кричать, мне придется вас высадить.

– Извините, – сказал Серж. – А играть на гитаре можно?

– Вы кричите, когда играете?

– Обычно нет.

Водитель, уходя, бросил через плечо:

– Чтоб без ора!

Серж нежно обнял гитару и забренчал:

– «Мата, don’t take ту Kodachrome awaaaaaaaaayyyyyeeee-yay!»*

* «Мама, не забирай мой «Кодахром!» – строка из песни Пола Саймона «Кодахром» («Кодахром» – марка цветной фотопленки).

В мотеле «Роял Глейдс» в дверном глазке номера сто тридцать три вращался гигантский зрачок.

Коулмэн взял углом рта косяк и затянулся. Снаружи было темно. Светился только рекламный щиток сэндвич-бара: «99-центовые бутерброды». Ночью местные подростки сдвинули средние буквы в крайне неприличное сочетание.