Река надежды - Соня Мармен

Теперь расскажу, какие тут у нас, в Квебеке, новости. Ты, скорее всего, уже слышала жуткую историю о Мари Кориво[5]. Слушание ее дела началось, когда я только-только вернулась домой из Монреаля. Мадам Кориво приговорили к повешению, а после казни поместили ее мертвое тело в клетку и оставили болтаться на перекрестке четырех дорог в Пуант-де-Леви. Через время от трупа остался один белый скелет. Люди подали властям прошение убрать этот ужас с дороги. Детям стали сниться страшные сны, а женщинам надоело слышать, как клетка скрипит на ветру. Можешь сама представить, сколько разговоров в округе было об этом убийстве и о казни.

В декабре я навестила нескольких знакомых в Квебеке, заодно зашла и в Центральную больницу. По сравнению с летними месяцами состояние здоровья Гийома улучшилось, доктор говорит, что галлюцинации у него бывают реже и в целом он стал намного спокойнее. Надеюсь, придет день, когда он сможет покинуть больницу. Не стану огорчать тебя описанием условий, в которых ему приходится существовать. Думаю, ты и сама можешь себе их представить. Ты ведь помогала августинкам ухаживать за ранеными после сражения на Полях Авраама… К слову, самого Гийома, похоже, это ничуть не беспокоит.

Во время моего краткого пребывания в столице я жила на улице Сен-Жан. Знаешь, мне до сих пор странно проходить мимо вашего дома без того, чтобы не постучать в дверь. Для тебя, конечно, не секрет, что некий мистер Смит купил особняк еще в июне, когда умер старик Клеман Виньо, которому его продала твоя мать. Счастье еще, что новый хозяин оставил дом как он есть.

Заглянула я и в булочную к твоему брату. Луи, Франсуаза и дети здоровы и передают тебе сердечный привет. Франсуаза пообещала, что испечет для тебя самую вкусную сдобную булку, когда ты приедешь к ним в гости.

С февраля прошлого года, когда был подписан договор в Париже, в Квебек съезжаются торговцы-англичане и скупают все по смешным ценам. Большинство наших соотечественников сейчас живет в бедности, если не сказать отчаянно нуждается, и это, моя милая Иза, очень тревожит меня. Горстка выскочек захватила в свои руки власть в стране, оставив ни с чем тех, кто так долго трудился ради ее благополучия! Это отвратительно! Губернатор Мюррей, может, и проявил некоторое снисхождение к завоеванному народу, но остальные англичане блюдут только свои интересы.

Ну и напоследок я приберегла новость, которой ты наверняка еще не слышала: хайлендский полк Фрейзера распущен в декабре прошлого года и многие офицеры, насколько мне известно, решили остаться в Канаде и приобрести земельные наделы. Говорят, что некий Александер Фрейзер купил в июле этого года поместье «ла Мартиньер» в сеньории[6] Бомон. Теперь господский дом и окружающие его земли называются «Бошам». В этом регионе с распростертыми объятиями принимают и простых солдат-шотландцев из этого полка, которые в свое время великодушно отдали свою недельную плату здешним обездоленным крестьянам. Многим офицерам также были пожалованы земли в Новой Шотландии.

Приближается сезон сахароварения, и дел у меня прибавится. Надеюсь, скоро почтальон принесет мне твой ответ и у меня появится повод немного отдохнуть за приятным чтением. А сейчас мне пора возвращаться к тесту для печенья, которое я оставила на столе. Помнишь, как мы вместе забавлялись на кухне у мамы Донни, вылепливая из теста замысловатые фигурки? Поцелуй от меня крестника и своего супруга и передай последнему мою благодарность за его внимание и доброту. Обнимаю тебя, милая моя кузина, и желаю тебе в новом 1764 году огромного счастья! Ты его заслужила!

Твоя кузина и сестра

Мадлен Госселен.

Изабель положила письмо на туалетный столик, освещенный пламенем свечи в серебряном подсвечнике, и провела рукой по светло-зеленой камчатной ткани платья, украшенной золотой вышивкой. Взгляд ее, обращенный в зеркало, казался до странности пустым.

– Ничего, опять ничего…

Хотя, конечно, так ей будет проще забыть. Она подозревала, что у Мадлен есть новости об Александере, которыми та не спешит с нею делиться. Разумеется, цель у кузины благая, но…

– Хватит! – тихо сказала она своему отражению в зеркале. – Он даже не попытался меня найти! Не написал ни слова! Словно меня уже и нет на свете… Почему тогда я должна о нем думать?

Привычным жестом выдвинув ящичек, она положила письмо на стопку других посланий Мадлен, столь же бережно хранимых ею. Потом пробежала взглядом по многочисленным баночкам и бутылочкам на туалетном столике. Среди них был и флакон с золотистой жидкостью, подаренный ей в свое время Николя де Мелуазом. В гостиной одной дамы, супруг которой занимал видное положение в монреальском высшем свете, она услышала, что ее бывший возлюбленный живет теперь во Франции и что он получил орден Святого Людовика за отвагу, проявленную в битве при Сент-Фуа. С тех пор Изабель не раз пыталась представить, какой была бы ее жизнь, согласись она в свое время выйти за де Мелуаза замуж. Была бы она счастлива? Родились бы у них дети?

Ее пальцы судорожно смяли ткань платья на талии, которая оставалась безукоризненно стройной. Что, если у нее больше не будет детей? При родах она потеряла много крови, но ведь доктор Лартиг говорит, что беспокоиться не из-за чего, что она полностью поправилась… Пьер очень привязался к Габриелю, но она догадывалась, что ему хочется иметь своего ребенка. Будь ее воля, она бы не стала торопиться, хотя, по правде говоря, если бы в доме появилось еще несколько детских мордашек, которые не напоминали бы об Александере, ей было бы проще привыкнуть к своей новой жизни.

Мускусный аромат или же духи с нотками туберозы? После секундного колебания Изабель выбрала менее резкий цветочный запах. Она терпеть не могла все эти косметические средства, о которых без устали болтали дамы высшего света, – скоропортящиеся жирные кремы, приобретавшие неприятный запах, несмотря на наличие в их составе эфирных масел, притирки, содержащие окиси металлов. Их названия постоянно вылетали у нее из головы, к тому же эффективность этих средств оставалась сомнительной. Так, недавно мадам Эртель продемонстрировала своим гостьям новый крем, обещавший «изумительный цвет лица». После недели использования разница и впрямь была заметна: лицо несчастной покрылось красными пятнами и прыщами, и ей пришлось две недели сидеть дома, приводя кожу в порядок.

Изабель не нравилось ощущение, возникавшее у нее, когда она наносила на лицо какой-нибудь крем. Ее кожа, от природы бледная, не нуждалась в отбеливании свинцовыми белилами. Еще Изабель терпеть не могла парики – кожа под ними потела, а на плечи постоянно осыпалась пудра. Немного румян на основе киновари, чтобы оживить цвет лица и губ, – вот и все косметические уловки, к которым она прибегала в повседневной жизни. Правда, сегодня вечером эти чудо-средства оказались весьма кстати…