Выжить за бортом - Алена Алтунина

– Фу, вот уроды! Чего они от тебя хотели? – спросила она инвалида.

– Да так, – ответил тот, – старые счеты.

– Посмотри, мерзавцы, – обратилась она к Жеке, – всю одежду разорвали.

– Мне тоже, – пожаловалась Жека.

Чума взглянула на нее и с тревогой спросила:

– Ты почему в крови? Тебя ранили? Где болит?

Ни дать ни взять заботливая мамаша.

– Кажется, это не моя кровь. Может, вот его? – сказала она, указывая на инвалида.

Чума принялась изучать пострадавшего. Мужичок был немного потрепан, но не очень пострадал, видимо, был привычен к подобным баталиям.

– Да вроде все цело! Что, сильно досталось? – спросила она его.

– Мне не впервой, не боись, девчонки! – бодро ответил он.

– На сегодня парикмахерская отменяется, – решила Чума, – пойдем переодеваться и мыться.

Жека вспомнила ледяной душ, и ее передернуло. Тут вмешался инвалид.

– Вот что, девочки, – сказал он, – в конце концов, вы из-за меня пострадали, я перед вами в долгу. Если бы не вы, я бы надолго вышел из строя, а так только легким испугом отделался. Долг платежом красен, поэтому прошу ко мне, там отмоетесь. Одежды женской, правда, нет, но, может, что из моих вещей подойдет. Потом посидим, покушаем, выпьем, поговорим. Я вам что-нибудь вкусненькое приготовлю. Ну как, согласны?

Предложение было заманчивым, хотя вряд ли инвалид проживал в комфортных условиях. Но в любом случае хуже, чем мытье холодной водой в общественном туалете, ничего быть не могло. Чума и Жека согласились и пошли в гости.

Жека уже почти не замечала презрительных или равнодушных взглядов прохожих, но на этот раз все оборачивались и смотрели с удивлением. Действительно, троица выглядела странно: впереди на коляске ехал избитый инвалид, за ним следовали две бомжихи неопределенного возраста, одетые в какие-то кровавые лохмотья. Ни Чума, ни инвалид на это не обращали внимания.

Спустя десять минут они вошли в тихий дворик около блочной девятиэтажки. Дом оказался вполне приличным, с кодовым замком и чистым подъездом. На лифте поднялись на пятый этаж. Инвалид открыл дверь и пригласил их войти. Не известно, что испытала Чума, но Жека удивилась чрезвычайно. Инвалид жил в просторной двухкомнатной квартире с хорошим ремонтом и мебелью. Все выглядело довольно аккуратным, и Жека огляделась, ожидая увидеть следы женского присутствия. Но ничего похожего не обнаружила.

– Проходите, – сказал инвалид, – давайте знакомиться. Меня зовут Сергей.

– Чума, – представилась Чума, – а это Жека.

– Жека – это Евгения, что ли? – спросил мужчина.

– Можно и так! Она не помнит, как ее зовут, – объяснила Чума.

– А Чума как будет по нормальному?

– Никак! Чума, и все тут!

– Хорошо, как скажете, – согласился хозяин дома. – Вы пока проходите, присаживайтесь, я ненадолго в ванную, приведу себя в порядок, а потом вы пойдете, а я соображу что-нибудь на стол.

Сергей ушел мыться, вернее, въехал в ванную на коляске, а они так и стояли посреди комнаты, не решаясь присесть куда-либо в своих грязных одеждах. Стояли и осматривали жилище нового знакомого. Поражала чистота. Все было аккуратно сложено, развешено, все на своем месте. Обстановка не изысканная, но очень добротная. Никто никогда не сказал бы, что это жилище нищего. Чума знала – нищенствующие считаются высшей кастой. Нищенство для них является обычной работой. Почти у всех у них есть семьи и крыша над головой. Не зря же ходят слухи, что многие имеют довольно приличный доход и живут вполне обеспеченной жизнью. Если Сергей принадлежит, так сказать, к категории руководства, тогда его избиение никак не увязывается с высоким статусом.

Он появился через пятнадцать минут, и Чума с Жекой попятились от него как от черта. В ванную заехал нищий инвалид, а вышел крепкий мужчина роста выше среднего. Если до мытья он был в кепке, с небольшой бородой и кустистыми бровями, которые скрывали почти все лицо, то теперь был чисто выбрит, с ровными аккуратными бровями, причесан и, самое главное, довольно симпатичный.

– Удивлены? Не обращайте внимания, для работы я стараюсь немного меняться. Я ведь недалеко живу, соседи могут узнать. К чему лишние разговоры…

– Но, нога… – прошептала Чума.

– Ноги, к сожалению, действительно нет. Это протез.

– А… – протянули женщины.

– Ну, хорош пялиться! Кто первый пойдет мыться? – спросил Сергей.

– Жека! – сказала Чума.

– Сейчас, только немного приберу после себя, – сказал Серега.

Он легко вывез коляску, затолкал ее в пространство между стеной и шкафом, быстренько вытер пол в ванной и дал свежие полотенца. Жека ушла блаженствовать.

– Даже не знаю, во что вас переодеть… – задумчиво протянул Сергей. – Идея! Думаю, тельняшки подойдут обеим, сейчас принесу!

Чума стояла посреди комнаты и молчала. С ней произошло то, чего она никак не ожидала. То, о чем она давно позабыла и пыталась заглушить в себе. То, чего она избегала со дня смерти Давида. То, что, как она считала, больше никогда не коснется ее пропащей жизни. Она влюбилась. С первого взгляда. Второй раз за время ее пребывания на бренной земле! И она была уверена, что теперь – навсегда, так как впереди у нее не могло быть ничего радостней или несчастней. Этот мужчина поразил ее. Может, свою роль сыграло его превращение, ошеломляющий контраст, а может, Чума давно не видела и не ощущала рядом с собой сильного крепкого настоящего мужчины. Произошло чудо.

«Как же так, – думала она, – неужели такое бывает? Я ведь похоронила свои чувства вместе с Давидом. Откуда это? И зачем? Чтобы доставить еще больше страданий? Может, это наказание Господне за мои грехи? Но неужели я недостаточно страдаю? Разлука с дочерью, изгнание из общества, бродячая жизнь! Куда уж больше?! Может быть, Бог решил испытать меня на крепость? Но, клянусь, у меня уже нет сил быть крепкой!

Она стояла и думала свои горькие думы, и Сергей не стал ее тревожить. Он пошел на кухню накрывать на стол. Нарезал ветчину и хлеб, сварил яйца, залил их майонезом, сделал салат из огурцов и помидоров, пожарил картошку. Достал из холодильника початую бутылку водки, пиво, сок.

Скоро появилась Жека, облаченная в тельняшку. Даже горизонтальные полоски не смогли хотя бы зрительно скрыть ее худобу.

– Садись ешь, – сказал Сергей – Что-то ты больно худа! Болеешь?

– Не знаю, – пожала плечами Жека.

– Ты, правда, не помнишь, как тебя зовут?

– Правда!

– Давно бомжуешь?

– В марте Чума подобрала меня на улице, с тех пор я с ней.

– Значит, уже пять месяцев, – констатировал Сергей – И ты не пыталась что-либо вспомнить?

– Пытаюсь все время. Вот узнали одно имя, может, оно мое. Чума хочет мне помочь выяснить это.

– Вижу, она молодец, надежная.

– Да, она хорошая!

– А как ее зовут на самом деле?

– Не знаю. Никто не знает. У нас нет имен.

– Понятно. Ладно, ешь.

– Давай подождем Чуму.

– Как скажешь.

Им не пришлось долго ждать. Теперь наступила очередь Сергея и Жеки удивляться. Чума, доселе не обращавшая внимания на свою внешность, сейчас постаралась выглядеть привлекательно. В ней проснулась доселе дремавшая женщина, и все свое умение, весь свой актерский талант она вложила в этот выход. И поистине премьера удалась!

Жека знала, что у Чумы стройные ноги, округлые бедра, тонкая талия и крепкая грудь, но об этом как-то не думалось – отвратительное тряпье скрывало все это. Сейчас же, в тельняшке, которая туго обтянула упругое тело, все прелести бросались в глаза. В сравнении с худой сутулящейся Жекой Чума выглядела королевой – статной, величественной. Еще оказалось, что у нее вьющиеся волосы до плеч, и они невероятного медного оттенка, как у всех рыжих, а кожа белая мраморная. Раньше волосы всегда были скрыты под нелепой панамкой, надвинутой на самые глаза. Видимо, эта панама и сохранила белоснежный цвет лица. Чума вытерла волосы почти насухо, и теперь они сияли золотом в лучах пробивающегося солнца. Странно, но Жека никогда не всматривалась в лицо Чумы, видимо, потому, что всегда была поглощена своими невеселыми мыслями. А сейчас увидела ее лицо в ореоле сияющих волос. Казалось, что глаза стали больше, они сияли, как два изумруда. «Да она красавица! – подумала Жека. – Как я раньше этого не замечала! Неужели она смогла так измениться после одной нормальной ванны. Что с ней произошло?»

Чума знала ответ на этот вопрос, но она лишь лукаво улыбнулась, оценив произведенный эффект. А вот бедный Серега буквально потерял дар речи. Сначала он остолбенело глядел, не в состоянии произнести ни одного слова. Потом шумно сглотнул слюну, молча налил себе водки, залпом выпил ее и опустился на стул. Чума же решила сразить его до конца. Она протянула руку и сказала:

– А вот теперь давай знакомиться. Наташа!

– Не может быть! – тихо изумилась Жека.

Это милое женственное, доброе и такое домашнее имя никак не вязалось с грозной, внушительной и свирепой кличкой Чума, они никак не могли принадлежать одному человеку. Но, похоже, сейчас это действительно была другая женщина.