Пять баксов для доктора Брауна. Книга 1 - М. Р. Маллоу

– тихонько запел Джейк, глядя, как колышется пламя свечи.

Эмми захихикала, зажимая рот рукой.

– Тихо мне! – предупредил брат, поправил на ней одеяло и продолжил:

– Плевать уложить что детей, что отцовВыпьем, братишки, йо-хо!

– Йо-хо, йо-хо, пиратская жизнь! – поддержала сестренка. – Джейк?

– Что?

– Очень больно было?

– Нет, – отрезал он. – Ерунда. Теперь давай ты!

Эмми обняла полысевшие шеи жирафов и огорчилась.

– А я не помню.

Джейк предостерегающе приложил палец к губам.

– Ну хорошо, – согласился он шепотом, – тогда другую какую-нибудь.

– Вы помните Бетси из города Пайк?С ней вместе шатался по прериям Айк,

– звонко начала девочка, глянула на брата и осеклась.

– Большой рыжий кобель, пара волов, – запела она уже тише.

– Петух из Шанхая и хряк будь здоров, – продолжил Джейк.

И они шепотом запели вместе:

– Раз в прерии ночью при свете луныНашли они виски и стали пьяны.А Бетси плясала и пела, как черт.Ей хлопали громко – давай, мол, еще.

– Удл-дан фол-ди-дай-ду, – увлеченно пропела Эмми.

Джейк предостерегающе прижал палец к губам.

– … удл-дан фол-ди-дай-ду, – тихонько запел он, – фол-ди-лай-дy.

– Почему ты вздыхаешь? – Эмми села в кроватке.

– Ложись, кому говорю!

– Нет, ты вздохнул!

Джейк не стал рассказывать малышке про деда, которого та, кстати, никогда не видела. Старый Джейсон Саммерс умер, когда Эмми не было еще на свете. Дед любил приложиться к бутылочке, да и частенько заговаривался, но все равно был единственным, кажется, человеком в семье Саммерсов, который его любил. Сколько он помнил, Саммерс-старший всегда терпеть не мог своего отца, и когда тот умер, посвятил длинную проповедь «беспутству», из которой десятилетний тогда Джейк понял только то, что всякая радость есть грех, если только не является радостью веры.

Джейк поправил на сестренке одеяло, скрестил под табуретом лодыжки и вполголоса продолжил историю про Бетси из Пайка:

Индейцы напали орущей толпой,Скальп милого Бетси спасала, как свой.Под первой повозкой засевши с ружьем,Разила их Бетси метким огнем.

Подозрительно посмотрел на смирно лежащую девочку, выглядевшую точь в точь как спящая.

– Удл-дан фол-ди-дай-ду, – протянул он осторожно, – удл-дан… фол-ди-ду.

Погладил сестренку по разметавшимся кудряшкам и задул свечу.

Глава вторая, в которой творится черт знает, что

– Да, сэр, – протянул Дюк, – прямо скажем, не пирожное у вас жизнь.

Они, как и вчера, сидели на берегу, бросая в воду камешки. Утром, едва рассвело, Джейк вылез через окно и помчался к берегу, ожидая своего нового знакомого.

По дороге к набережной он обнаружил прямо на мостовой одинокий ботинок, по которому уже успели проехаться колеса какого-то экипажа.

– Вот интересно, – пробормотал Джейк, – куда деваются от них люди?

Он сбежал по крутому берегу вниз, на то место, где вчера повстречал Дюка, устроился на бережку и попробовал представить, как бы поступил, окажись он на улице в одном башмаке. И почему бы вдруг такое могло случиться. В этих размышлениях он и сидел себе, щурясь на солнце и запуская в воду камешки.

Дюк появился сразу после завтрака, еще не было и девяти, выслушал его историю, долго хохотал, слушая, как Джейк в лицах пересказывает диалог с отцом, и теперь они сидели, просто наблюдая за солнечными бликами на воде. Дюк молчал. Ему вчера удалось сохранить «преступление» в тайне. Глупости эти гадания, леди и джентльмены.

– Ну и ладно, – сказал он, спустя несколько минут. – Не повезло, да. Проклятая рубашка подвела. Но сегодня тебе ведь все равно влетит хоть так, хоть этак. Поэтому, сэр, я предлагаю искупнуться.

Джейк молча встал, скинул сюртук, отшвырнул галстук.

Вода была теплой только сверху. Джейк хотел добраться до середины реки, но стыли зубы, ноги сводило от холода и даже кожа на макушке, кажется, сморщилась. Он рванул к берегу, нагнал своего нового знакомого и скоро молодые люди уже стучали зубами на берегу, натягивая одежду.

– Если завтра не вырвешься, – во второй раз промахиваясь мимо подмоченной штанины кальсон, сказал Дюк, – притащусь к тебе под окно. Можно приспособить катушку ниток для записок. Или оставлять их в секретном месте. Или…

Джейк, уже в белье, подпрыгивал на одной ноге, натягивая второй носок. В конце концов плюнул и просто сел на камни.

– Знаешь, – медленно произнес он, – а я, пожалуй, не вернусь.

– Ого, как! – присвистнул Дюк. – Какой вы, сэр, оказывается, горячий парень!

Он рассмеялся и потянулся за рубашкой.

– А куда же ты, интересно мне, денешься?

Мокрые волосы налипли на глаза и Дюк потряс головой.

Джейк подобрал галстук, скомкал, швырнул с размаха в воду.

– Не знаю, – сказал он. – Но оставаться здесь я больше не могу, хоть ты меня убей.

Черная тряпочка жалобно развернулась, увлекаемая течением, и скоро пошла ко дну.

– Даже не собираюсь! – отрезал Дюк. – Куда же я дену труп? И с кем буду болтать? Кстати, сэр, а где вы намерены ночевать?

– В чьем-нибудь сарае, – не задумываясь, ответил Джейк. – Я уже обо всем подумал.

– А на что вы будете жить? И что вы будете кушать?

– До завтра как-нибудь обойдусь, – отмахнулся Джейк. – Там посмотрим. А чем буду заниматься… Это, сэр, такое дело… Собственно говоря, я намерен поискать что-нибудь… чего-нибудь…

Он запнулся и покраснел до самых ушей.

– Ну, только не смейся. Приключений.

Повисла пауза. Молодые люди смотрели друг на друга.

– Знаешь, – продолжил Джейк, – как у мистера Жюля Верна, и Майн Рида и…

– А Стивенсон? – проявил осведомленность в вопросе новый знакомый.

– И он тоже, – согласился Джейк. – И Фенимор Купер. И…

– …и Дюма!

– …и этот, как его, Пинкертон…

– Ой, да! – подхватил Дюк. – Пинкертон – вещь. А еще мистер Конан Дойль.

– Ох, не говори! – выдохнул Джейк. – Обожаю.

– Брат! – воскликнул Дюк вне себя от восторга.

– Что? – осторожно спросил Джейк.

– Да ничего, – ухмыляясь до ушей, отозвался Дюк.

Он долго молчал, застегивая рубашку.

– Слушайте, сэр, – сказал он, взяв пиджак.

Еще помолчал.

– Слушайте, сэр, – повторил он. – У вас такое сомнительное предприятие… возьмите меня с собой, а?

Джейк молчал.

– Ну возьмите, – небрежно произнес Дюк, – что вам стоит. Я не знаю, чем намерен заниматься, вы не знаете, чем намерены заниматься – почему бы нам и не знать этого вместе? Вдвоем веселее.

– Ты это что же, – спросил Джейк, – серьезно, что ли?

– А ты разве против?

– Против? В жизни не слышал более интересного предложения!

– Слушай, а что же твои старики?

Дюк пригладил мокрые, растрепанные береговым ветром кудри.

– Мои старики? Мамы уже четыре года как нет. А отец… женился снова. Через год после маминой смерти. У них уже двое детей. Он был бы только рад куда-нибудь меня сплавить.

– Хм-м, – Джейк скорчил задумчивую рожу, чтобы скрыть радость. – Но что, если тебе это только кажется?

– Кажется? – переспросил Дюк. – Нет, сэр, не думаю, что мне кажется. Ну, раз мы теперь заодно, надевайте ваши штаны и потопали к моему отцу. Уж не знаю, что там у нас будет завтра, но сегодня я намерен предложить вам обед и пристанище.

– Отлично, сэр! – обрадовался Джейк, у которого с утра живот распевал оперные арии. – А не будет он против?

– Не должен, – подумав, отозвался Дюк. – Он у меня ничего старикан.

– А чем занимается твой отец?

– Физикой, – почему-то смущенно ответил Дюк. – Он, как бы это сказать, изобретатель.

– Ого! – восхищенно выдохнул Джейк.

Дюк пожал плечами.

– Как сказать, сэр. Как сказать.

– Но, – не понял Джейк, – что же плохого в науке?

Юный Маллоу усмехнулся.

– В основном, отсутствие денег. Не мог же я вот так сразу взять и сказать: мой отец – изобретатель-неудачник, прожил на судебных разбирательствах все свое наследство, доставшее от деда, а тому – от прадеда, а тому, кажется, от его прадеда.

Джейк только вздохнул.

– Грустная история, сэр.

– Ну, вот такая вот история, – Дюк натянул на плечи помочи. – Сначала все было хорошо, отец даже получил премию от какого-то научного общества. За этот, как его, крошкособиратель.

– За что-о? – поразился сын похоронного церемонимейстера.

Дюк заправил рубашку в брюки и застегнул пуговицы.

– За крошкособиратель, говорю. С педальным генератором.

Джейк то застегивал верхние пуговицы рубашки, то расстегивал снова. Наконец, решил оставить ворот распахнутым.

– Ничего себе, – как мог, деликатно, сказал он.

– Потом, – продолжал Дюк, – какой-то хмырь подал на него иск: дескать, изобретение вовсе не отца, а его собственное. Пять лет, штук двадцать заседаний. Суд отец проиграл, знакомые показывали пальцем, – вот и пришлось искать, куда бы переехать. Дела пошли не очень-то, и какой-то знакомый предложил отцу читать лекции по физике в здешнем университете. Да на них разве проживешь. Если бы не вакуумный ветрогон – ну, знаешь, пыль собирает – просто не знаю, что бы было. У отца он еще и окна моет, и карточки фотографические сушит, и шарики надувает.