Проклятая война - Джефф Карлсон

— Мне кажется, они нас не заметили! — прокричал Ньюкам.

Но тут вой вертолетов вновь усилился. Машины возвращались.

— Бегите к трубе! — крикнул ей Кэм.

— Где мой рюкзак?

— Нет, оставайтесь на месте! — проревел Ньюкам. — Если они нас заметят…

— У меня есть еще еда для приманки! Вот!

Кэм, упав на колени, толкнул Рут к «мерседесу» и ее рюкзаку.

— Если мы останемся здесь, мы покойники!

Он был прав. Солнце померкло, закрытое сгущающейся тучей насекомых. Судя по новому тону в гудении вертолетов, один из пилотов решил использовать свою машину как гигантский вентилятор, отгоняя рой от наземных частей.

«От них и прямо на нас».

— Уходи! Беги! — завопил Кэм, вонзая нож в жестянку с молоком.

Однако Рут медлила.

Кэм изо всех сил отшвырнул капающую сгущенкой банку и согнулся над следующей, не обращая внимания на ползущие по коленям и перчаткам муравьиные орды. Это было в его стиле: быстро принимать наилучшее решение. Кэм Нахарро не был ни солдатом, ни ученым, но он пережил целый год чумы на голом одиноком пике, где голод, холод, насекомые и безумие сократили население их лагеря с восьмидесяти человек до шести. Мало что могло сравниться с таким опытом.

Он был хорошим человеком, хотя и перенес сильную травму. И возможно, слегка тронулся, как иногда тревожно думала Рут. Черное или белое, да или нет — только так Кэм и воспринимал мир. Бывший патрульный целиком посвятил себя ей еще до того, как ученая предположила, что развитие нанотехнологий однажды позволит вернуть ему утраченное здоровье. Он с готовностью брал на себя все возможные роли: разведчик, телохранитель, друг. Было бы неправильно бросить его здесь и сбежать. Нельзя, чтобы все усилия Кэма пропали впустую.

«Беги», — приказала она самой себе, закинув за плечи рюкзак.

Двое мужчин дырявили последние консервные банки. Еще пара секунд — и они закончат. И сразу же побегут следом.

Рут углубилась в лабиринт автомобилей и скелетов, стараясь по возможности не высовываться. Вертолеты не изменили позиций, и женщина старалась держаться как можно дальше от источника шума. Один раз она споткнулась, когда куча костей поехала под ногой. Затем влетела в коричневый универсал и согнулась, натужно кашляя. Ее тошнило от усталости. Щеки и губы горели, но от большей части муравьев она избавилась. Рут чуть-чуть привстала, пытаясь высмотреть противника сквозь пыльное окошко седана.

Несколько солдат упали в копошащееся живое марево. Пошатываясь, они поднимались на ноги, но у одного из них был порван комбез. Может, он зацепился за изгородь. Рут показалось, что с прорезиненного рукава в районе локтя капает кровь, но из-за кишащей черной массы насекомых сложно было сказать наверняка.

Изувеченная рука солдата взметнулась вверх, как флаг, выбросив темный фонтан крови и муравьев. Насекомые пробрались внутрь комбинезона. Десантник уже почти утратил сходство с человеком. Он дергался и извивался, пока его поедали заживо. Двое других попытались оттащить его в сторону, но третий протаранил истекающего кровью бойца плечом и повалил на землю. Он наставил на раненого автомат.

«Нет», — мысленно ужаснулась Рут.

Осознание происходящего потрясло ее.

Нет, солдат целился товарищу в руку.

Автомат изрыгнул огонь. Выстрел оторвал кишащий муравьями наплыв, но открыл доступ новым тысячам насекомых. Рут больше не могла смотреть. Она отвела глаза, разыскивая Кэма и Ньюкама. Но за спиной ее поджидала очередная опасность. Из-под земли лезли новые полчища муравьев, затягивая покрытие шоссе, словно облака дыма. А с северо-востока показалась рыжеватая струя, вливающаяся в черное варево, — жуки или другие твари. Но тут в живом покрывале обнаружилось кое-что еще. Техночума. Рут уже давно подозревала, что даже у насекомых не стопроцентный иммунитет. В этой сутолоке муравьи выделяли слишком много тепла, несмотря на прохладу майского дня, — и в скопище то и дело открывались дыры, как от взрыва петарды, на месте сожранных чумой насекомых.

Женщина глядела на это в немом ужасе. Затем ее сердце пропустило удар. Между двух ближайших машин появилась бегущая человеческая фигура. Кэм. Он несся, странно подволакивая ногу и хлопая по капюшону и воротнику. В паре шагов от него бежал Ньюкам. Рут отчаянно им замахала и вновь повернулась к вражеским солдатам, пытаясь высмотреть раненого.

Одного взгляда хватило. Ньюкам был прав. Лидвилл почти наверняка засек следы их присутствия, но огромный тепловой след муравьиной колонии обманул военных. Теперь они убирались прочь в страшной сумятице. Плотные спирали муравьев кружились в нисходящих потоках воздуха. Последние солдаты из наземного отряда бежали, закинув на борт перегруженного вертолета своего окровавленного товарища. Он безвольно висел у них на руках — то ли потерял сознание, то ли умер. Но копошащаяся масса муравьев так и не отлипла от него, несмотря на все попытки других бойцов сбить их.

Второй вертолет уже набирал высоту, и по лицу Рут скользнула мимолетная кровожадная усмешка.

Похоже, удача ей пока что не изменила.

2

В рассветных лучах поблескивала вода, белая и предательская.

— Стойте, — приказал Кэм, хотя сам сделал еще несколько шагов.

Однако теперь он двигался не вперед, а вбок. Его не покидало ощущение опасности.

Этим утром ветра не было. В долине впереди разлилось небольшое внутреннее море, ослепительно блестевшее в солнечном свете. Шоссе исчезало в нем, хотя Кэм заметил, что дорога вновь ненадолго выступает из воды где-то на расстоянии трех километров от берега. Здесь было неглубоко. В воде, гниющей и застоявшейся, скучились машины, здания и столбы электропередач. А над ней раскинулись паучьи сети. Маленькие лоскуты шелка, тысячами облепившие руины.

— Где мы? — спросила Рут у него из-за спины.

Кэм отозвался:

— Стойте. Оставайтесь здесь.

Затем он понял, что это прозвучало слишком сурово, и покачал головой.

— Извини.

— Ты здесь уже бывал, — сказала женщина, вопросительно глядя на него сквозь грязные стекла очков.

— Да.

Он знал, что Голдман жила в Огайо и Флориде, а Ньюкам говорил, что вырос в Делавэре, — но Кэм почти не сомневался, что его родители и братья нашли последний приют где-то на этих дорогах. Может, они даже успели добраться сюда. Хотя в свое время Северная Калифорния могла составить конкуренцию Лос-Анджелесу по части скверных дорог — в районе залива раскинулась огромная дельта, пересеченная сотней речек и проток. А это означало мосты, дамбы и пробки.

Кэм горевал меньше, чем, возможно, думала Рут. Земля, лежавшая перед ними, выглядела слишком незнакомой и опасной, чтобы он мог по-прежнему считать ее домом. Скорей, он чувствовал недоумение. Масштаб катастрофы не укладывался в голове.

Казалось, их цель близка. Они хотели распространить вакцину среди других выживших, и Сьерра внушительной стеной возвышалась на горизонте. Бурые подножия, темные горы — словно цепочка пирамид, высочайшие вершины которой все еще покрывали снежные шапки. В другой жизни поездка туда заняла бы три часа. Но не сейчас. По мере приближения к горам местность становилась неровной. Добираясь туда пешком, пришлось бы непрерывно карабкаться вверх и спускаться вниз. Перспектива не слишком радужная, и это не считая преград из машин и других обломков.

Перед ними лежал городишко Ситрес-Хайтс, одно из самых приятных местечек среди обширных и густо застроенных предместий Сакраменто. Перед тем как погрузиться под воду, город сгорел. Несмотря на название, большая часть Хайтс[1] располагалась на той же плоской равнине, что и его соседи. Сейчас здесь было тихое болотце, но во время затопления по городу прошелся мощный водяной вал. Кучи мусора у покосившихся домов и телефонных столбов достигали метровой высоты. Среди перевернутых машин виднелись грязевые гребни, вырванный с корнем кустарник и куски дерева. Картину разрушения смягчал переливчатый белый блеск паучьих сетей и кладок. Вода защищала пауков от муравьев.

— Давай снова проверим твою карту, — сказал Кэм, но Ньюкам, подходя к нему, уже и сам расстегивал карман.

Кэм снова оглянулся на сверкающее под солнцем море. До сих пор им везло — они не вляпались в другие недавно разлившиеся озерца и болота. Северную Калифорнию расчерчивали сотни километров каналов, отводящих талую воду с гор. Две зимы и отсутствие человеческого присмотра оказались для них слишком серьезным испытанием. Путники видели, что растения повсюду чахнут или практически уничтожены, — а без травы и тростника земляные постройки не выдерживали.

— Что думаешь? — спросил Кэм. — Двинем на север, да?

— Нам в любом случае надо на север.

Ньюкам легко присел на корточки и, расстелив карту на асфальте, провел рукой в перчатке по крючковатой линии карандашных значков. Эти отметки сделал он сам.