Кокетка в разводе - Эрл Гарднер

Дверь немного приоткрылась, и Мейсон увидел пару улыбающихся голубых глаз, светлые волосы и руку, придерживающую халатик у шеи. Блеснули в улыбке белые зубы.

– Извините, мистер Мейсон, но я не могу так показаться. Я только что встала. Вам придется подождать... или придти еще раз.

– Я подожду, – сказал Мейсон.

– Боюсь, что я не знаю вас, мистер Мейсон. – Она окинула его взглядом с головы до ног, и в ее глазах появился блеск. – Вы не тот самый Перри Мейсон?

– Именно тот.

– Ох, в самом деле! – выдохнула она и закрыла дверь.

Минуту царила тишина. Наконец она отозвалась:

– Послушайте, через секунду или две я буду готова. Тут немного неприбрано, но если вы войдете в гостиную, то сможете поднять жалюзи и минуту подождать. Я сейчас же приду.

– Я могу придти еще раз, если вы хотите и...

– Нет, нет, входите пожалуйста и подождите, это действительно не будет долго.

Она широко раскрыла дверь. Мейсон вошел в темную комнату.

– Поднимите пожалуйста жалюзи и будьте гостем.

– Благодарю, – ответил Мейсон.

Она быстро прошла через гостиную и исчезла в спальне, закрыв за собой дверь.

Мейсон подошел к окну и поднял жалюзи. Раннее солнце заглянуло в комнату. Он осмотрелся и удивился обстановке гостиной, которая представляла самой странную смесь очень дорогих и очень дешевых предметов. Маленький, но прелестный восточный коврик подчеркивал уродство лежащего рядом с ним большого дешевого ковра. Большая часть мебели была удобной, дорогой, и подобрана со вкусом. Однако, тон спокойной роскоши портили несколько дешевых вещей, безвкусность коих была особенно заметна на фоне окружающих предметов высокого класса.

Пепельница на столе была полна окурков. На некоторых из них остались следы губной помады. В маленькой кухоньке Мейсон заметил пустую бутылку из-под виски, две бутылки из-под содовой и два стакана. Великолепный старый ореховый секретер стоял в углу гостиной. Мейсон колебался минуту, потом быстро подошел и потянул за красивую ручку, находившуюся в верхней части дверцы. Дверца была закрыта.

Мейсон подошел к столу, стоявшему посередине комнаты, взял старый журнал, сел в кресло, положил ногу на ногу, и стал ждать.

Не прошло и десяти минут, как молодая женщина вышла из спальни, одетая в домашнее платье, простое и удобное, но подчеркивающее все округлости ее отличной фигуры. На ней были безупречно выглаженные чулки и элегантные туфельки на каблуках, хорошо выглядевшие на ее длинных ногах. Видно было, что она умеет показывать свои ноги.

– Утром я не чувствую себя нормально, пока не выпью кофе, мистер Мейсон. Если вы позволите, я приготовлю себе чашечку. Думаю, вы уже завтракали?

– Вы правы, – ответил Мейсон.

– Вы, наверное, думаете, что я очень ленивая, – засмеялась она – но, может быть, вы выпьете кофе?

– Благодарю вас, охотно.

Она пошла в кухню и стала готовить напиток. Мейсон поднялся и стал прогуливаться по комнате.

– У вас хорошая квартира, – сказал он.

– Она довольно просторная, – согласилась хозяйка, – и утром сюда заглядывает солнце. Дом немного старомодный, но удобный. Хороший район. К тому же есть отдельный гараж – этого у меня не было бы в современном доме.

– Я вижу у вас переносную машинку. Вы умеете на ней печатать?

Она рассмеялась.

– Я печатаю на ней время от времени письма. Когда-то я намеревалась написать самую большую американскую повесть, но я слишком глупа и ленива.

Мейсон поднял чехол машинки и спросил:

– Можно мне на ней кое-что написать? Меня беспокоит одно дело, а я как раз вспомнил некоторые детали, совершенно вылетевшие у меня из головы. Я хотел бы напечатать их, пока снова не забыл, если вы позволите, конечно...

– Пожалуйста, – ответила она, – печатайте. Бумага находится в ящике стола. Я сейчас приду, только сделаю тост и сварю себе яйцо. А может быть вы что-нибудь съедите?

– Нет, благодарю. Я завтракал. Выпью только кофе.

Мейсон открыл ящик и увидел в нем две стопки бумаги – обычной, которую всегда используют при машинописи, и розовой. Письмо, которое пришло в Детективное Агентство Дрейка, было написано как раз на такой розовой бумаге.

Мейсон вставил лист розовой бумаги в машинку и быстро написал заметку о фиктивном деле, касающегося важного завещание и допроса несуществующего свидетеля по несуществующей линии защиты. Закончив печатать, он снова накрыл машинку чехлом.

Из кухни доносился запах кофе и через минуту в гостиную вошла Люсиль Бартон, неся на подносе две чашки, тост на тарелке, бутылочку сливок и яйцо, сваренное в мешочек.

– Вы точно не хотите ничего есть?

– Благодарю, я выпью только кофе.

Она поставила поднос на стол и сказала:

– Будьте как дома, мистер Мейсон. Я восхищена вашим визитом, хотя одновременно немного боюсь.

– Почему вы боитесь?

– Не знаю, – ответила она. – Когда приходит юрист, а особенно такой известный, как вы, можно предполагать... Но, зачем играть в предположения? Я выпью кофе, а потом мы поговорим о том, что вас привело ко мне.

Она выпила глоток кофе, добавила сливок и сахара, налила сливок в чашку Мейсона и подала ему сахар. Через минуту она отозвалась:

– Надеюсь, что ничего серьезного не случилось? Что я такого сделала, мистер Мейсон?

– Ничего, насколько мне известно, – ответил Мейсон. – Отличное кофе.

– Благодарю.

– Можно закурить?

– Пожалуйста.

Мейсон достал из кармана портсигар и зажег сигарету. Люсиль Бартон завтракала, внимательно глядя на него и улыбаясь ему каждый раз, когда замечала, что он на нее смотрит.

На вид ей было лет тридцать и Мейсон подумал, что эта женщина неплохо знает жизнь и умеет устроиться, хотя ничего, на первый взгляд, не говорило в ней о беспощадности. Она казалась такой естественно наивной и дружелюбной, словно щенок, который в своем собственном беззаботном мире ласкается к каждому.

– Когда начнем? – спросила она.

– Можем сразу же, – ответил Мейсон. – Где вы были третьего, то есть позавчера, во второй половине дня?

– О, Боже мой, – сказала она и рассмеялась.

– Где вы были?

– Это какая то шутка? – спросила она, вопросительно поднимая брови. Вы действительно хотите это знать?

– Да.

– Третьего... Минуточку, дайте подумать... О, нет, мистер Мейсон, не могу вам сказать.

– Вы ведете дневник?

– Что вы! Неужели вы считаете, что я такая глупая.

Мейсон поправился:

– Спрошу иначе. Были ли вы около перекрестка Хикман Авеню и Вельсимильо Драйв?

Она старалась вспомнить, задумчиво потерла лоб.

– Нет, не думаю, чтобы я там была.

– Попытаемся еще иначе, – сказал Мейсон. – У меня есть причины предполагать, что вы были там в светлой машине, с каким-то мужчиной. У машины спустила шина и вы подъехали к тротуару, чтобы сменить колесо. Вы как раз должны были отъехать, когда на перекрестке произошло столкновение и вы обратили внимание на машины, которые столкнулись. Одна из них, это черная...