Сокровище чернокнижника - Наталия Кузнецова

– А у нее здесь больше никого нет?

– Была одна подруга, она умерла. И есть еще старый друг, Павел Демидович, он ее частенько раньше навещал, а теперь куда-то делся. – Анна Степановна помолчала, что-то припоминая. – Точно, он у нее в тот день был, когда она завещание составляла, а больше не появлялся. Я это хорошо потому запомнила, что сама по ее просьбе к ней нотариуса вызывала.

– А чего она завещала? И кому? – с большим интересом спросил Ромка.

– Квартиру и какой-то антиквариат она отписала Виктории, своей внучатой племяннице. Хотя у Вики в Америке, я думаю, и так все есть. С другой стороны, квартира ее должна же кому-то достаться. А завещание свое она Павлу Демидовичу на сохранение отдала. И после того еще хуже стала себя чувствовать, все ей что-то мерещится: призраки, говорит, по ее комнатам бегают.

– Это мы уже слышали, – кивнул Ромка.

Пока Эля варила куриный бульон, брат с сестрой изложили ей разговор со словоохотливой соседкой.

– Она нам еще про какого-то Павла Демидовича говорила, у которого ее завещание, – добавила в конце Лешка.

Эля кивнула:

– Хорошо, что вы мне о нем напомнили. Я должна с ним связаться. Лидочка с Викой его хорошо знают: это старинный друг Софьи Яковлевны. Они в той самой коммуналке на Арбате соседями были, росли вместе, потом он в военное училище поступил и дослужился до генеральского чина. Теперь уже давно в отставке, живет с внуками, а дочь его с мужем в Магадане, все никак не уедут оттуда. У Лиды на Павла Демидовича и была вся надежда, что он за ее теткой присмотрит, да только оказалось, что старик сам в больницу слег. Не просить же внуков со старухой сидеть, у них и своих забот хватает, учатся оба. Соседка права, старушке надо либо сиделку искать, либо в больницу ее определять.

На подоконник с независимым видом запрыгнула кошка, грациозно разлеглась и лениво сощурилась.

И тут только Лешка увидела, что шерсть у нее вовсе не черная, а темно-коричневая, блестящая, переливающаяся на свету. Она протянула руку к пушистой спинке зверька.

– Красивая какая, да?

– Очень, – залюбовалась кошкой Эля.

– Я отсюда никуда не поеду, – раздался вдруг решительный старческий голос. Софья Яковлевна с трудом добралась до кухни и услышала их разговор. Со слухом у нее, очевидно, все было в порядке. – Если при мне неизвестно кто сюда ходит, то что же будет, если я отсюда уеду? Хотите, чтобы моя девочка, моя Вика всего лишилась?

Она сказала это таким тоном, с такой убежденностью, что Ромке опять стало не по себе, захотелось заглянуть еще и в шкаф, и под кровать и проверить, не сидит ли там кто-нибудь.

– Но чего здесь лишаться-то? – тряхнув головой, с удивлением спросил он.

Софья Яковлевна взглянула на него с испугом и огорчением.

– Пока не приедет внучка, я никуда не поеду, и никто мне здесь не нужен, никакие сиделки, и сама справлюсь, – твердо сказала она и медленно побрела назад.

Лешка проводила ее взглядом. Софья Яковлевна старалась держаться прямо, с достоинством, как и положено настоящей графине. И точно так же вела себя ее кошка.

– Хорошо, хорошо, – миролюбиво сказала Эля, – мы не станем ничего делать без вашего согласия.

Она приготовила куриную лапшу, поставила тарелку Софье Яковлевне на тумбочку, положила кошке в ее ужасный горшок небольшую свежую рыбку. Кошка с урчанием тут же вытащила ее из горшка на пол и громко зачавкала.

– Она породистая, да? – спросила Лешка.

Старушка с умилением посмотрела на свою любимицу и покачала головой:

– Нет, но разве это важно? Когда Лида с Викой уехали в свою Америку, а муж мой внезапно умер, я завела себе кошку. Нашла на улице бездомного котенка и принесла домой. А это уже ее внучка, в третьем, стало быть, поколении. Вдвоем не так тоскливо. Я бы и собакой обзавелась, да с ней гулять надо, а мне тяжело. Как же плохо быть одной!

– Теперь все изменится, вот увидите, – ласково сказала Эля. – В общем, так. В холодильнике творог, молоко, йогурт. На плите суп. На сегодня вам хватит, а завтра мы приедем опять. Вечером я позвоню Лиде, скажу ей, что у вас все в порядке. Впрочем, вы и сами ей об этом по телефону скажете. Договорились?

Софья Яковлевна кивнула:

– Спасибо тебе, деточка. Извини, если сказала что не так. А альбом с моими девочками ты мне оставишь?

– Конечно, я же его для вас привезла. Ну, до завтра?

– До свидания, – попрощались и Ромка с Лешкой.

Старушка снова поднялась с постели, чтобы запереть за ними дверь, и не закрывала ее до тех пор, пока они не спустились вниз. А когда они на полпути оглянулись, помахала им рукой и, отринув свою независимость, с надеждой спросила:

– Так я вас завтра жду?

– Конечно, – заверила ее Эля.

– Старая какая, – прошептал Ромка. – Жалко ее, бедную.

– Странная, но хорошая, – добавила Лешка. – Кошку любит.

– Вам завтра в школу идти? – спросила Эля, когда они, покинув старую пятиэтажку, вышли на улицу.

– Суббота же, – ответила Лешка. – Какая школа?

– Ну и отлично. Значит, с утра приедем сюда вместе и хоть немного уберемся в квартире.

– О-ох! – громко вздохнул Ромка.

– В чем дело? – подняла брови Эля.

– А он ленивый у нас, работать не любит, – пояснила Лешка.

– Совсем я не ленивый. Просто не люблю напрасный труд. Ты грязь убираешь, а она опять скапливается. И какой же смысл в уборке? Вот была бы у нас такая машина, которая сама бы пыль собирала!

– Такая машина есть, – сказала Лешка. – Пылесос называется.

Ромка махнул рукой:

– Не остроумно. В Японии, к твоему сведению, робот-уборщик имеется.

– Подрастешь, и будет у тебя такой робот, – примирительно сказала Эля. – Технический прогресс на месте не стоит. А пока нам предстоит воспользоваться тряпкой и примитивным пылесосом. Кажется, я его у Софьи Яковлевны в прихожей видела. А впрочем, уборка у нас еще под вопросом. Старушка может и не разрешить трогать ее вещи.

– А зачем ей ширма? – спросил Ромка. – От кого отгораживаться, одна живет?

– В тесных коммунальных квартирах хотелось иметь уединенные уголки, вот люди и заводили себе подобные вещи, – пояснила Эля. – А расставаться с привычным старикам всегда трудно.

– А почему Лида с Викой ее с собой в Америку не взяли? – Лешка забежала с другого бока и взяла Элю под руку. – И, кстати, почему она так бедно живет?

– Не они ее не взяли, а она сама не захотела уезжать. Тогда еще был жив ее муж, и ей нравилась ее работа. А насчет бедности… Сама удивляюсь. Неловко было ее об этом спросить, надо будет у Лиды поинтересоваться. Насколько мне известно, она ей постоянно помогает с деньгами. – Эля посмотрела на часы. – Ну ладно, вы отправляйтесь домой, а мне надо еще в одно место на минутку заскочить, а то не успею со своими собственными делами управиться. Скажете своей маме, что скоро я буду в ее полном распоряжении. О’кей?

– О’кей, – кивнули брат с сестрой.

Вечером Эля, как и собиралась, позвонила Лиде в Лос-Анджелес, а потом вкратце передала брату с сестрой содержание своего разговора.

– Вике уже легче, горло проходит, через неделю она приедет. А до этого, если Софья Яковлевна продержится, не будем ее никуда определять и сиделку нанимать, если она не хочет, тоже. Жаль, что Лидочка прилететь не сможет. И еще они очень удивляются, что старушка бедно живет, они ей постоянно помогают. Надо будет ее сберкнижку проверить. А с уборкой пока повременим.

– Ура! – воскликнул Ромка. – Значит, я завтра свободен?

Он намеревался съездить со своим дворовым дружком Олегом Пономаревым на Воробьевы горы, где собираются скутеристы, и покататься на крутой «табуретке». Это куда приятнее, чем в чужой квартире пыль собирать.

– Конечно, никто тебя не держит. Если только не захочешь съездить со мной на «Горбушкин двор».

– На «Горбушку»? – Ромка даже подпрыгнул от восторга. – Захочу, конечно, захочу! А во сколько?

– Навестим Софью Яковлевну, и если у нее все в порядке, то возьмем машину – и туда. – Порывшись в своем блокноте, Эля набрала другой номер и, услышав чье-то «алло», поздоровалась, представилась и спросила: – А Павел Демидович все еще в больнице? Да, мы знаем, что он болен, но что с ним такое? Ему самому мы по мобильному звонили, но он не отвечает. Инфаркт?! Боже мой!

Лешка внимательно наблюдала за Элей и даже непроизвольно повторяла ее мимику. Но помрачневшее поначалу лицо их гостьи вдруг просветлело:

– Выписывается? В понедельник? Хорошо, тогда я ему и позвоню. До свидания, всего доброго. – Эля положила трубку и раздумчиво сказала: – Голосок какой-то детский. Внучка, очевидно. Ну надо же, у него, оказывается, инфаркт. Да, старость, как метко сказано, совсем не радость. Кстати, чтобы успеть на «Горбушкин двор», надо из дома завтра пораньше выйти.

А затем она набрала еще чей-то номер телефона и заговорила о каких-то привезенных ею документальных фильмах, которые непременно надо вставить в телевизионную сетку. Об этом брат с сестрой слушать не стали, занялись каждый своим делом. То есть Ромка открыл копию Славкиной тетрадки и стал искать, что там еще написано про графа Якова Брюса и его имущество, а Лешка примерять обновки, привезенные Элей.