Варвары Крыма - Андрей Левицкий

Она говорила, а я с сомнением смотрел на нее. Откуда я могу знать, что эти двое не врут? Что, если они просто хотят как-то использовать меня?

— За тобой гнались люди в мехах, — продолжала Мира. — С берега мы толком не разглядели их, но они напоминали кочевых мутантов из Донной пустыни. Поэтому ты и не появился вовремя: кочевники напали на твой отряд, всех уничтожили, а тебя взяли в плен.

Переступив с ноги на ногу, Влас сказал:

— Мы этого не знаем.

Мира отмахнулась от него.

— А что еще? Мутанты схватили его и пытали. Ты же видишь, он весь в ссадинах и синяках, пальцы опухли. Наверное, они к тому же напоили его каким-то из своих снадобий. У шаманов много всяких отваров, говорят, есть и такие, которые развязывают язык, и человек не может скрыть правду. Может, хотели выяснить, что он нашел под Крымом? Или где оно точно находится. — Женщина снова повернулась ко мне. — Но ты сбежал от кочевников, мы нашли тебя, и теперь отряд на манисах преследует нас.

Манисы? Я уже собрался задать вопрос, но тут в голове всплыл образ: приземистый ящер с толстым хвостом и длинной шеей. Плоская башка, клыки, змеиные глазки. Эти твари обитают на горе Крым и у ее подножия в Донной пустыне.

Мира с Власом выжидающе смотрели на меня. Я встал, придерживаясь за стену, сделал пару шагов. Голова больше не кружилась, ноги не дрожали, но слабость еще не прошла. Ломило поясницу, ныли плечи и спина, саднило в затылке. Осторожно коснувшись его, я ощутил что-то липкое, поднес пальцы к глазам — темная мазь, похожая на грязь, пахнущая торфом.

— Чак дал из своей аптечки, — пояснила Мира. — Сказал, хорошо заживляет.

— Где зеркало? — спросил я. — Есть на этом корыте зеркало? Если увижу свое лицо, может, что-то вспомню.

Мира тоже встала, и Влас ногой отодвинул с ее пути табурет, когда она шагнула к двери. Снизу опять донеслись хлопки выстрелов.

— Вряд ли, — сказала сестра. — Зеркала слишком дорогие. Ну разве что медное или осколок, который карлик нашел где-нибудь в развалинах.

— Этот карлик не ваш… то есть не наш человек. Вы доверяете ему?

Влас проворчал что-то, а Мира, уже взявшись за ручку, обернулась ко мне и воскликнула с непонятной горячностью:

— Нет! Он помогает только за деньги, за ним надо постоянно следить. Не верь ни одному его слову. Он доставщик, торгаш, соврет в чем угодно, если увидит выгоду. Он может сдать тебя кочевникам или гетманам…

Выстрелы внизу зазвучали чаще, и за стенкой открыли огонь солдаты. Термоплан сильно качнулся, пол ушел из-под ног. Влас схватил Миру за плечи, она вцепилась в дверь, я же боком свалился на койку, глухо скрипнувшую подо мной. Со стуком упала табуретка. Когда пол выровнялся, я сел, потирая ноющий бок.

Мира оттолкнула Власа, снова взялась за ручку, но не успела открыть дверь: та распахнулась, и на пороге, уперев руки в бока, возник Чак.

— Ну?! — завопил он. — Чё торчите тут?! Кочевые внизу, баллон мне дырявят! Валите с моего термоплана!

Сузив глаза, Мира шагнула к нему.

— Я заплатила тебе, — холодно сказала она. — И ты доставишь нас, куда тебе сказано.

За спиной карлика стоящие возле окон «Каботажника» люди из отряда Миры стреляли наружу. На моих глазах молодой светлоусый парень в брезентовом комбезе и широкой полотняной рубахе, отпрянув, зацепился за лавку и упал со стрелой в плече.

— Две монеты! — фыркнул Чак. — И что я сделать за это должон? Слетать туда-назад по-тихому в обход ущелья с Редутом, про мутантов этих ваших речи не шло! А теперь я «Каботажника» могу лишиться… Уже лишаюсь!!! — истошно взвизгнул он, когда после очередной серии далеких хлопков над головой раздалось шипение, и дирижабль начал медленно заваливаться носом вниз. Я сообразил, что шипение это звучало и раньше, но было тише, незаметнее. Значит, последние выстрелы пробили в оболочке газовой емкости новые дыры.

— Наружу валите, а я улетаю! В могилу с вами я не собираюсь, большаки! — Карлик метнулся обратно.

Схватившись за карабин, Мира поспешила за ним. Влас покосился на меня и бросился следом.

«В могилу» — эти слова Чака означали нечто важное, что-то было связано с ними… обязательно надо вспомнить! Вот и Мира сказала тогда про какую-то могилу… Да странно так сказала, неожиданно, как будто ждала от меня какой-то реакции.

В затылке опять заломило — словно молотком по нему стучат! Прижав ладони к вискам, пошатываясь, я вышел из кормового отсека.

Омеговцы быстро перезаряжали карабины и стреляли, выставив стволы в решетчатые окошки. Светлоусый молодой парень, скинув с плеча лямку комбеза, пытался вытащить стрелу из-под ключицы. Пол качался, термоплан то зарывался носом, то выравнивался. Я шагнул к усатому. Он держался за стрелу и все никак не решался выдернуть ее. Поставив ногу на край лавки, я отпихнул его руки, ухватился за древко и рывком вытащил наконечник.

Усатый, тихо охнув, рукавом смахнул выступившие на глаза слезы. Я взял его за шиворот, наклонился ниже и спросил, глядя в глаза:

— Кто я такой?

Стоящие рядом солдаты, услышав мои слова, удивленно посмотрели на нас, от дверей кабины оглянулся Влас.

— Управитель, — сказал парень. — Хозяин Херсон-Града.

Я всмотрелся в него. Искренность и удивление на лице были неподдельными. И еще что-то было в глазах парня, только непонятно, что именно.

— Ладно, — проворчал я. — Твое имя?

— Авдей, — говорил он не слишком приветливо.

— Ты не похож на солдата, Авдей. И одет иначе.

Он покосился на Власа.

— Я следопыт из Большого дома.

— Рана у тебя неглубокая, но рваная, кровь долго течь будет. Перетяни чем-нибудь.

— Перетяну, — буркнул он мне в спину, когда я шагнул к окну.

Только теперь я понял, что еще пряталось в его глазах — ненависть. Или что-то очень близкое к этому чувству.

Два наемных солдата освободили место возле окна, и я выглянул, взявшись за прутья. Склон горы Крым остался позади, Черная речка исчезла из виду. Термоплан летел над развалинами домов — больших и маленьких, высоких и приземистых, многоэтажных коробок из серого бетона и деревянных развалюх. Последних, впрочем, было немного, в основном они сгнили или сгорели, оставив темные пятна пожарищ. Когда-то на этом месте стоял огромный город — хотя до Погибели он может и не считался таким уж огромным, — а теперь были только занесенные песком, заросшие бурьяном руины да изломанные пласты ноздреватого серого покрытия. Асфальт, вспомнил я. Оно называется асфальтом, предки закатывали в него дороги.

Между зарослями, горами земли, щебня и кусков асфальта за «Каботажником» спешил отряд из десятка одетых в меха людей верхом на приземистых ящерах. Над кочевниками то и дело взлетали дымные облачка, и каждый раз сквозь шум ветра доносились хлопки.

— Почему их называют мутантами? — громко спросил я, не оборачиваясь.

— Потому что кочевые, — ответил сзади Авдей. — Они там и люди, и мутанты, все разом живут. Звери они, дикари.

— Тихо ты! — гаркнул Влас. — Мамаша управителя забыл, что ли, откуда?

Я обернулся — Авдей исподлобья глядел на меня. Он по-прежнему сидел на лавке, склонившийся над ним омеговец лоскутом ткани перетягивал ему плечо. Я собрался спросить, что там с моей мамашей, когда из рубки спиной вперед вылетел Чак. Едва не упав, натолкнулся на лавку, с размаху уселся на нее, вскочил и завопил в лицо вышедшей следом Мире:

— Я две монеты отработал! Я блондина вашего спас! Вот этого вот, этого самого! — он ткнул в меня пальцем. — Старшого вашего! Если б не я, он бы с водопада того — тю-тю, рыбкой вниз и с концами! Но от кочевых вас увозить я не нанимался…

Карлик замолчал, когда Мира, шагнув вперед, ткнула ему в грудь штыком карабина.

— Доставщик, ты провезешь нас мимо Инкерманского ущелья и Редута, до самого Херсон-Града… — начала она и смолкла, когда Чак ухмыльнулся.

— А что, коли так, стреляй, — разрешил он, потирая грудь. — Давай, а я посмотрю, кто из вас «Каботажничка» моего между этими доминами поведет. И как это у него получится. Ну, давай, не боись, красотка-с-татуировкой!

Глаза Миры из холодных стали ледяными, на скулах заиграли желваки — она и правда готова была выстрелить. Быстро шагнув к ним, я схватил ее за плечо и оттолкнул в сторону. Сестра тихо зарычала, развернувшись на каблуках, вскинула руки — в одной карабин, другая сжата в кулак. Опустила. Я смотрел на нее. А ведь она собралась ударить меня… интересные у нас с ней отношения.

— Альб, он хочет избавиться от нас и улететь! — процедила Мира. Ноздри ее раздувались.

— Нет, он хочет больше денег. Сколько, Чак?

Карлик ухмыльнулся.

— От это чувствуется, что ты у них за главного, блондин! Сразу суть ухватил, э?

— Не называй так управителя! — приказала Мира.

— Да ладно, ладно! Господин достопочтенный управила, стало быть, она мне два рубля золотых положила. А теперь, раз такое дело, раз впереди нас гетманы со своими гонзами поджидают, а позади кочевые нагоняют, я четыре хочу, так что…