Сезон Маршей - Дэниел Силва

— Думаю, он носил ее лишь для маскировки, для хромоты, а не для поддержки поврежденного колена, — высказал свое мнение патологоанатом, рассматривая ногу лежащего на столе тела. — А еще вынужден констатировать, что единственного подозреваемого по делу следует официально признать умершим.

Одновременно в Ольстере детективы специального подразделения королевской полиции вышли на контакт со своими источниками и информаторами, собиравшими слухи в барах и на улицах Западного Белфаста и на фермах в районах вокруг Портадауна и Арма. Ничего ценного обнаружить в них не удалось. Камера армейского наблюдения зафиксировала убийство Имонна Диллона, а камера над входом в бар «Селтик» бегство киллера с места преступления. Однако четкого изображения лица преступника они не дали. Королевская полиция Ольстера открыла «горячую» линию телефонной связи для тех, кто пожелал бы анонимно поделиться любой относящейся к делу информацией, но ни одно из 450 принятых сообщений не содержало сколь либо ценных сведений. Двенадцать заявлений, в которых те или иные лица брали на себя ответственность за теракт, были тщательно изучены и признаны необоснованными. В отделах технического наблюдения спешно прослушивали и просматривали последние записи в надежде отыскать скрытые намеки на готовившееся нападение. И снова ничего.

Теракты вызвали немало споров относительно того, кто скрывается за ними. Сколько групп действует, одна или две? Были на падения скоординированы или совпали случайно? Кто их подготовил, некая уже известная полувоенная организация или новая, только что появившаяся? Республиканцы или лоялисты? Убийство Имонна Диллона и взрыв в Национальной библиотеке в Дублине вроде бы указывали на протестантских лоялистов. И, напротив, теракт в лондонском метро давал основание предположить, что за преступлением стоят республиканцы, поскольку их противники редко нападали на британских солдат и никогда еще не устраивали взрывов на территории Великобритании. Детективы наведались к известным членам Ирландской Республиканской Армии и Протестантских Добровольных Сил Ольстера. Все они категорически отрицали свою причастность к случившемуся.

В восемь часов вечера министры и руководители спецслужб собрались в доме 10 на Даунинг-стрит для совещания с премьер-министром. Все они неохотно признали, что не располагают вескими доказательствами в пользу виновности той или иной организации или лица. Короче, они все оконфузились.

В 8:45 ситуация изменилась.

В редакции теленовостей Би-Би-Си негромко зазвонил телефон. До главного, девятичасового, вечернего выпуска оставалось около пятнадцати минут. Исполнительный продюсер уже спланировал посвятить первую часть программы атакам террористов. Репортеры в Белфасте, Дублине, Хитроу и на Даунинг-стрит готовились к прямому включению. Из-за царящей в комнате суеты телефон успел прозвонить десять раз, прежде чем трубку сняла младший помощник продюсера, которую все звали просто Джинджер.

— Я звоню, чтобы сделать заявление об ответственности за убийство Имонна Диллона в Белфасте и взрывы в аэропорту Хитроу и Дублине. — Голос принадлежал мужчине и звучал уверенно и бесстрастно. Судя по акценту, решила Джинджер, звонивший был ирландцем, скорее всего, уроженцем Северного Белфаста. — Вы готовы записать?

— Знаете, голубчик, мы здесь немного заняты, — ответила Джинджер, — так что придется вам подождать. Приятно было поболтать…

— Если положишь трубку, совершишь самую большую ошибку в карьере, — сказал незнакомец. — Так что, принимаешь заявление или мне позвонить в Ай-Ти-Эн?

— Принимаю, — согласилась Джинджер, наматывая на палец длинную прядь рыжих волос.

— Ручка есть?

На груди у Джинджер болтались целых три.

— Конечно.

— Казнь террориста ИРА Имонна Диллона, а также взрывы в Национальной библиотеке в Дублине и на станции метро Хитроу были осуществлены по приказу военного совета Бригады Освобождения Ольстера. Бригада Освобождения Ольстера — это новая протестантская организация, а не псевдоним одной из уже существующих. Ни Добровольческие Силы Ольстера, ни Ассоциация Защиты Ольстера не имеют к проведенным акциям никакого отношения.

— Подождите, я не успеваю, — спокойно сказала Джинджер, поспешно дописывая последнюю фразу. Человек, которого она едва не приняла за сумасшедшего, похоже, не шутил. — Есть, записала. Говорите.

— Бригада Освобождения Ольстера выступает за сохранение как протестантского образа жизни в Северной Ирландии, так и британского правления в провинции. Мы не намерены безучастно наблюдать за тем, как британское правительство предает протестантское население, и не потерпим аннексии Северной Ирландии югом. Бригада Освобождения Ольстера продолжит кампанию вооруженного сопротивления до тех пор, пока мирные договоренности, так называемые договоренности страстной пятницы, не будут аннулированы. Все те, кто поддерживает предательство протестантской общины Ольстера, должны принять данное заявление как открытое предупреждение. — Мужчина сделал паузу и спросил: — Все записала?

— Да, вроде бы.

— Хорошо, — сказал он, и в трубке послышались гудки.

Алан Рамси, исполнительный продюсер компании, сидел за заваленным бумагами столом, слушая одновременно две телефонные трубки. Подойдя к нему, Джинджер помахала рукой. Рамси поднял голову, угрюмо посмотрел на нее и мрачно прорычал:

— У меня на одной линии Белфаст, на другой Дублин. Надеюсь, у тебя что-то не менее важное?

— Да.

— Минутку, — крикнул в обе трубки Рамси и снова повернулся к Джинджер. — Говори.

— Только что позвонил какой-то мужчина. Сделал заявление насчет ответственности за взрывы.

— Какой-нибудь придурок.

— Не похоже. Говорил он, как настоящий террорист.

— А ты слышала, как говорят настоящие террористы?

— Нет, но…

— Тогда почему ты так решила?

— Что-то было в его голосе… что-то такое… — Она пожала плечами. — Не знаю, как сказать, но поверь, Алан, мне даже страшно стало.

Шеф протянул руку, и Джинджер подала листок. Рамси пробежал взгляд по наспех нацарапанным строчкам, нахмурился и вернул ей бумажку.

— Ради Бога, расшифруй эту чертовщину.

Она прочитала заявление незнакомца.

— Акцент был? — спросил Рамси.

Джинджер кивнула.

— Да.

— Ирландский?

— Северо-ирландский. Западный Белфаст.

— Откуда ты знаешь?

— Я там родилась. В Белфасте. Наша семья жила там, пока мне не исполнилось десять. Этот акцент такая штука: стоит подхватить — потом уже не избавишься.

Рамси бросил взгляд на настенные часы — до эфира оставалась десять минут.

— Сколько тебе надо времени, чтобы это напечатать?

— Ровно пятнадцать секунд.

— У тебя есть десять.

— Ладно, — бросила Джинджер, садясь за компьютер.

Рамси достал из кармана пиджака электронный органайзер и ввел фамилию друга, с которым учился в Кэмбридже и который работал теперь в МИ5. Потом он снял трубку, набрал номер и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу в ожидании ответа.

— Привет, Грэм, это Алан Рамси. Послушай, мы только что приняли довольно интересный звонок, и я решил обратиться к тебе.

Джинджер положила на стол отпечатанное заявление, и Рамси прочитал его вслух. Потом, схватив со стола ручку, принялся торопливо что-то записывать.

— Понял, большое спасибо. Понадобится что-то, звони без всяких колебаний.

Он швырнул трубку на рычаг и стремительно поднялся.

— Слушайте все! — крикнул Рамси, и в редакции мгновенно стало тихо. — Мы получили, похоже, заявление тех, кто совершил нападения в Белфасте, Дублине и Хитроу. Это новая группа, называющая себя Бригадой Освобождения Ольстера. Начнем выпуск с него. Всем сесть на телефоны. Найти мне экспертов по ирландскому терроризму. Особенно по протестантскому терроризму. У нас пять минут, леди и джентльмены.

Глава третья

Портадаун, Северная Ирландия

Один из тех, розысками кого занималась полиция, сидел в гостиной своей квартиры в Портадауне и смотрел телевизор. Обитатели жилого микрорайона Браунстоун ясно давали понять, на чьей стороне их симпатии. Выцветшие британские флаги развевались едва ли над каждым домом, а тротуары были исчерчены красными, белыми и голубыми полосами. Что касается Кайла Блейка, то он вовсе не стремился демонстрировать преданность. Если уж на то пошло, он вообще стремился держать свои политические убеждения — как и все прочее, что считал важным — при себе. Кайл не принадлежал ни к какой юнионистской организации, редко посещал церковь и никогда публично не рассуждал о политике. И все же за стенами Браунстоуна о нем знали многое. Или, по крайней мере, о многом догадывались. Крутой парень, некогда занимавший видное место в Добровольческих Силах Ольстера, человек, проведший несколько лет в Мейзе[3] за убийство католика.