Умерев однажды, подумаешь дважды - Ким Харрисон

Сьюзен стояла и покачивалась от наклонов лодки, на радость ветру. От нахлынувшего волнения, я силой заставила опустить руку вниз, от влажной глади моего амулета на талию.

У меня начиналась морская болезнь, не из-за болтающейся лодки, а из-за того, что должно было случиться. Если Барнабас не сможет выполнить свою работу лучше, чем со мной, кто-нибудь умрет. Я прошла это — ну, по крайней мере, на половину, в любом случае, проснуться в морге — не весело.

Мой взгляд соскользнул с лыжницы к Барнабасу, когда красная лодка немного приблизилась — мы подъезжали к трамплину. Его каштановые волосы развевались на ветру, он разговаривал с водителем — колени широко расставлены, чтобы держать равновесие, а сам он во всех отношениях походил на обычного семнадцатилетнего подростка, вроде того, которого пытался спасти. Будто почувствовав мое внимание, Барнабас поднял взгляд и наши глаза встретились. Оказавшись между нами, черные крылья нырнули в воду. Сын мертвого щенка. Они смелели. Уже скоро.

— Эй! — Вскрикнула Сьюзен, смотря туда, где исчезло черное крыло. — Ты видела это? — С широко раскрытыми глазами спросила она. — Это было похоже на ската. Я не знала, что тут есть пресноводные скаты.

Потому что их нет в этом полушарии, — подумала я, сканируя горизонт. Черные крылья были везде, держа скорость с лодками, над и под водой.

Сьюзен обеими руками схватилась за планшир, смотря вниз в воду по правому борту. Очевидно, что она не видела и половины того, что было там, но что-то она заметила. Мой иллюзорный пульс участился. Чем больше я нервничала, тем больше мой мозг полагался на те воспоминания, которые были, когда я еще была жива. Что-то должно было вот-вот произойти, а я не знала что делать. Что если красивая девушка у штурвала была жнецом?

Вся на нервах, я вслушивалась в шипение воды, когда мы пронеслись мимо лыжного трамплина. Наша лыжница взяла его, испустив боевой клич на вершине дуги. Приземляясь, она потеряла равновесие, но упала в воду изящно, будто знала, что делает.

Несколькими мгновениями позднее, на него в последнюю секунду резко прыгнул Билл. Кончик его лыжни зацепил трамплин. Я широко открыла рот, беспомощно смотря, как он полетел кубарем. Жнецы любили работать с несчастными случаями, нанося смертельный удар уже раненному человеку, чтобы скрыть свои действия. Барнабас был прав. Жертва и, следовательно, жнец, скорее всего, были на его лодке.

— Поворачивай! — Крикнула я. — Билл ударился о трамплин.

Наша лодка поворачивала и Сьюзен схватилась за поручень.

— О Боже! — Воскликнула она. — Он в порядке?

Он будет в порядке, если Барнабас доберется до него первым. Я взглянула на нашего водителя, которая разворачивала лодку, безмолвно упрашивая ее поторопиться. Теперь ее глаза проглядывали поверх солнцезащитных очков. Голубые, — сперва отметила я, а потом меня пронзил страх. В то время как я смотрела, они стали серебряными, и она, тихо радуясь, улыбнулась. Она была жнецом. Водитель был темным жнецом. Барнабас был не на той лодке. Черт побери, я знала, что она была слишком хорошенькой, чтобы быть живой.

Перепуганная, я заставила свой взгляд опуститься, прежде чем она могла понять, что я знаю. Вжавшись в борт лодки, я обняла себя руками, впадая в панику, когда мы замедлились. Наша лыжница плыла к Биллу, но Барнабас уже нырнул в воду и доберется до него первым. Сьюзен присоединилась ко мне с краю лодки, когда Барнабас схватил Билла и начал втаскивать его на нашу лодку, не его. Страх во мне рос. Он не знал, что жнец был со мной. Он тащил его прямо к ней! Черт возьми, почему я настояла на том, чтобы взяться за это, если я даже не могла связаться с Барнабасом!

Лодки сближались, моторы стихли до пыхтящего рокота, который стих когда они оба были заглушены. Все были у бортов лодок и кричали. Я попыталась обратить на себя внимание Барнабаса, не давая знать темному жнецу, что я знаю, кем она была, тем временем не выпуская ее из виду. Но Барнабас так и не посмотрел.

Руки опустились к Биллу. Он был в сознании, но у него шла кровь из раны на голове. Кашляя, он слабо протянул трясущуюся руку за помощью. Я вздрогнула, когда тень от черного крыла скользнула по мне и исчезла. За мной Сьюзен тоже вздрогнула, безусловно чувствуя, но не видя текущие черные крылья над нами.

— Подними его, — прошептала я, размышляя о том, что они выглядят как акулы плавно скользящие под поверхностью воды. — Вытаскивай его из воды.

Хотя, моя лодка и не была сколько-нибудь безопаснее, я шаткой походкой прошла, чтобы стать между темным жнецом и Биллом, когда его передали через борт, и вода намочила зеленый пластиковый коврик. Темный жнец, должно быть знала, что здесь находится кто-то, чтобы остановить ее, хотя, она наверное думала, что это Барнабас, т. к. он был одним из тех кто перебрался на лодку.

— С ним все в порядке? — спросила Сьюзен, немножко взвизгнув, когда наши лодки мягко соприкоснулись, и водитель красной кинул веревку чтобы закрепить нас вместе. Становясь на колени в ограниченном пространстве перед задним сиденьем, Сьюзен вытащила пляжное полотенце из своей сумки. — У тебя кровь идет. Вот, прижми к голове, — сказала она, и Билл рассеяно заморгал на нее.

Согнувшись около Билла, Барнабас не смотрел на меня, мое сердце безумно колотилось, когда я ближе придвинулась к красивой смерти в гавайском топе и шлепках, едва различимо пахнущей перьями и чем-то слишком сладким — слишком много духов. Она не раскроет меня, я в безопасности — пыталась убедить я себя. Но когда Барнабас выпрямился и собрался прыгать на другую лодку, оставляя меня одну, я не выдержала.

— Барнабас! — закричала я, и застыла, когда скорее почувствовала, чем услышала, свист метала, рассекающего воздух.

Сквозь меня пронеслось напряжение, и я резко повернула голову. Темный жнец стояла, поставив ногу в узкий проход, свет заливал ее и ее меч. Это был фиолетовый камень выше ее хвата, такой же, как тот, что висел у нее на шее. Теперь я их заметила. Оба камня ярко пылали. Она не смотрела на Билла. Она смотрела на Сьюзен.

— Нет! — выкрикнула я, паникуя. Блеснуло лезвие и я, не думая, кинулась вперед, чтобы оказаться между ними, толкая Сьюзен плечом, посылая ее полежать. Взвизгнув, она упала рядом с Биллом в задней части лодки. Мои колени вспыхнули болью, когда встретились с пластиковым ковриком. Подняв голову, я была ослеплена солнечным светом, отраженным от надвигающегося лезвия, и с удивлением открыла рот, когда оно без труда прошло сквозь меня с ощущением сухих перьев по моей душе.

Это было так, как будто время остановилось, хотя ветер все еще дул и лодка качалась. Люди на другой лодке оправились от шока и начали кричать. Забыв о них, темный жнец смотрела на меня, у нее в ужасе открылся рот, когда она осознала что скосила не того человека. — Во имя серафимов… — прошептала она, в то время как озадаченное бормотание становилось громче.