Три желания для золотой рыбки - Елена Усачева

– Интересно, что мы будем делать на следующем уроке. – Лера придвинула к себе учебник. – Все, больше мне ничего неинтересно.

На самом деле ей все было очень даже интересно. Последние события наверняка как-то были связаны между собой… Погром в кабинете химии, ее разговор с Маканиной, ссора Яна и Юльки. Еще это внимание к ней темноволосого парня. Как там его? Быков?

Гараева положила учебник поверх тетрадки. Она вчитывалась в хорошо знакомые слова и ничего не понимала. Х с У налезали друг на друга, знак «равно» путался со знаком «больше», латинские буквы теряли смысл. Получалась одна сплошная неразбериха. Как и весь этот день – шум, гам, трам-пам-пам.

М-дя, вот тебе и рифма.

Топот в классе прервал ее тягостные размышления.

– Вставай, пошли! – Репина поспешно собирала портфель.

– Куда? – Лера нехотя закрыла учебник.

– Пойдем посмотрим, что там творится. – Асины глаза горели азартом погони. – Ты что, не слышала? На пятом этаже подрались!

На лестничном пролете между четвертым и пятым этажами толпился народ, так что пробиться вперед и хоть что-то рассмотреть было невозможно.

– Я же говорила, надо было сразу идти! – пыталась просочиться сквозь плотный строй спин низенькая Аська.

По ногам тянуло холодом, видимо, окно на лестнице было то ли распахнуто, то ли разбито. Стоять на сквозняке было неуютно, и Лера пошла вниз. Она уже миновала четвертый этаж, когда среди мелькающих перед ней лиц она заметила Лизу Курбаленко. Ту самую Лизу, которую Константинов назвал эталоном красоты.

Сейчас Курбаленко ни на какой эталон не тянула. Лицо ее было заплакано, нос припух, волосы разлохматились. Она стояла в нише, плотно прижавшись спиной к стене, и покорно слушала, что ей говорит невысокая девчонка с аккуратной прической и изящно накрашенным лицом. Макияж был положен на удивление искусно. Учителя обычно к такому не придираются.

«У мальчишек странное представление о красоте, – мелькнуло в Лериной голове. – На что они смотрят?» Из этой пары лично ей скорее понравилась бы невысокая девчонка. Было в ней что-то, в то время как в Курбаленко чувствовалось больше злобы и напряжения.

Ну, да ладно…

Гараевой не хотелось больше сидеть в школе, ждать невразумительного урока русского языка. Где-то в груди засела непонятная тревога. Переживала она, что ли, за этого неизвестного Галкина? Вряд ли. Какое ей дело до класса «Б»? Ее это совершенно не касалось.

– Аська, я ушла! – крикнула она в сторону увеличившейся толпы. И, не дожидаясь ответа, побежала вниз.

Снег лег на землю ровным мохнатым ковром. На площадке перед школой его уже растоптала сотня ног, превратив в грязную кашу. В вершине берез скрипел первый снегирь. В воздухе отчетливо пахло зимой.

Лера уже не была в том младенческом возрасте, когда каждое лето заставляет напрочь забыть о зиме. Но до сих пор она искренне изумлялась первому снегу, морозному воздуху, застывшим деревьям. В Махачкале все было по-другому, не так красиво, не так празднично. В первый год жизни в Москве она с легкостью могла вызвать из памяти тяжелый, влажный воздух родного города, запах цветущих деревьев с привкусом соленой воды. Сейчас это получалось с трудом – воспоминания постепенно стирались.

Гараева вышла на улицу. Людей видно не было, и это усиливало ощущение фантастичности происходящего. Но очарование это вскоре улетучилось. Леру обогнали, и этот ушедший вперед человек словно унес с собой всю сказочность дня.

Высокий темноволосый парень перебежал дорогу и скрылся за домами.

Лера остановилась.

Ну вот, теперь у нее начались галлюцинации! Это опять он, тот неизвестный, что разговаривал с Маканиной за воротами школы. Как его? Быков?

Или ей только показалось?

Гараева заспешила следом, зачем-то пересекла улицу, прошла между магазином и пятачком детской площадки. Дальше никого видно не было.

Только не надо говорить, что эта история ее хотя бы немного заинтересовала! Нисколечко. И вообще, все это больше похоже на розыгрыш, чем на правду!

Лера повернула обратно.

Надо выкинуть эту ерунду из головы. Нечего, нечего! Не хватало еще, чтобы об этом кто-нибудь узнал!

Она вновь перешла дорогу, возвращаясь к тому месту, откуда начала свое преследование. Постояла, глубоко вдыхая пока еще непривычный воздух, рождающий легкое покалывание в носу.

Медленные снежинки кружились, разлетаясь в разные стороны от малейшего движения, холодными иголочками падали на кисть руки. Лера до того засмотрелась на этот завораживающий танец снега, на который всегда в начале зимы обращаешь особенное внимание и тут же забываешь, как только снегопады начинают идти каждый день, что на какое-то время выпала из действительности. Все вокруг двигалось медленно, словно снег грузом лег на секундные стрелки времени, и те притормозили свой бег.

Под ее ногой хрустнул снег.

Лера оглянулась, чтобы посмотреть, какой отпечаток она оставила на асфальте, и краем глаза заметила темную тень.

Секундные стрелки стряхнули с себя наваждение и быстро побежали вперед.

Тинк, танк. Тинк, танк.

По дороге пронеслась машина, разбрызгивая снег из грязных луж. Ворона тяжело сорвалась с ветки и, задевая крыльями макушки деревьев, полетела прочь, оставляя после себя белый вихрь взбаламученных снежинок.

Лера стояла, внимательно глядя назад. Сейчас на дороге опять никого не было.

Но не померещилась же ей эта темная тень! Кто-то шел за ней, причем давно, внимательно следя за тем, что она делает. Настолько внимательно, что успел заметить, как она повернулась, и вовремя спрятался.

Лера двинулась по своим следам в обратном направлении. С начала снегопада по дороге прошло немного народа. Она легко различала свои следы. Вскоре к ним присоединились чьи-то свежие отпечатки. Человек шел сначала вот сюда, а вот здесь бросился в сторонку. Он бежал, загребая снег, – на асфальте остались более глубокие, тяжелые следы с длинным прошаркиванием, – поднимать ноги ему было некогда. Человек очень спешил.

Лера прошла немного по этим отпечаткам, но под деревьями они потерялись, смешавшись со слежавшейся листвой.

Окружающая действительность перестала быть спокойной и умиротворяющей. Снег все еще продолжал шуршать, старательно сглаживая все неровности земли, но за всем этим уже ощущались опасность и неизвестность.

Некто, зачем-то идущий по Лериным следам. Что ему надо?

Или это снова тот самый парень с внимательным взглядом? Почему он ходит кругами? Уж здесь-то, вне школы, можно не прятаться, не скрываться.

Больше Лера по сторонам не смотрела. Дорога теперь не казалась ей сказочно-красивой. Скорее, тревожной. Да и кому это понравится, если за ним ни с того ни с сего станут следить? Пусть даже и мальчишка из параллельного класса.

В подъезде своего дома она все же оглянулась. Детская площадка, засыпанная снегом, была печальна. Белые меховые холмики вместо песочницы и столбиков ограждения рождали грустные мысли.

«Карр», – слетела с качелей ворона.

Лера вздрогнула и шагнула за дверь. Ей не нравилась эта непонятная слежка, этот странный молчаливый день, полный невнятных шорохов и чужих следов.

Большая квартира встретила Гараеву душной тишиной. Но то была приятная и знакомая тишина. Лера прошла в свою комнату, задернула шторы, включила свет. Стало спокойнее.

Ну вот, теперь можно освободиться от утренних переживаний и заняться делом. До тренировки у нее еще есть время, и она успеет что-нибудь почитать. Лера скользнула пальцами по стопке с дисками, выбрала XVII век: Боккерини. Пока проигрыватель прощупывал вложенный в него диск, Лера сходила в кабинет отца. Принесла том Лотмана, устроилась на диване, положив толстую книгу на подлокотник.

Она еще бегала глазами по хорошо знакомому оглавлению, выбирая, что будет читать, когда в квартире призывно задребезжал телефон. Секунду она злилась сама на себя, что сразу не принесла трубку, – вставать и идти к аппарату не хотелось. Наконец, она столкнула себя с дивана.

– Ты куда пропала? – захлебывалась Репина. – Такое творится, а тебя нет! Почему ты на русский не пошла? Химичка задание оставила. Ты слышала? Костик с Юлькой чуть не сцепились. А Жеребцова сказала…

– Что там с химией? – прервала словесный поток подруги Гараева. – Диктуй, я записываю. – Она придвинула к себе блокнот, отчеркнула логотип отцовской фирмы.

– При чем здесь химия! – искренне возмутилась Аська. – Ты знаешь, что у червяков произошло? У них там полкласса выгоняют!

– Так сразу и полкласса? – поморщилась Лера, нервно заштриховывая вензель, украшавший начало страницы в блокноте.

– Ну послушай! – изо всех сил пыталась привлечь внимание подруги Репина. – Как ты можешь быть такой равнодушной! Драка! Розыгрыш! Представляешь? Курбаленко рассказала Жеребцовой. Та – Наумовой. И уже Наумова – нам. Помнишь, они на каникулы в Питер ездили? Еще нас отказались брать. Ну, там, короче, какое-то дело было. Неважно! Короче, Галкин в Маканину влюбился, а она его послала. А тут еще Васильев с Рязанкиной решили их разыграть. Ну вот, и Курбаленко сказала… Короче, там Сидоров еще оказался. Он как даст Галкину по лицу, тот и отпустил Васильева [1].