PR для братвы - Александр Сергеевский

Стоит заметить, что нашему персонажу особенно повезло, потому как декан этого самого факультета на заре перестройки сделал умопомрачительную карьеру, вознесшись на волне демократизации сначала в депутаты Верховного Совета, а затем, демонстративно разорвав свой партийный билет, был выбран наивными современниками на пост градоначальника.

Услужливый преподаватель юриспруденции не был забыт своим вознесшимся боссом, и был назначен на пост зама в отделе юстиции городского правительства. Властители любят расставлять на нужные места своих людей.

Все бы ничего, тысячи наших сограждан, руководствуясь изречением классика, делают подобные передвижения по служебным лестницам, но у нашего героя Олега Юрьевича Строгова, была и вторая, тайная, жизнь, на которой стоило бы заострить наше бесценное внимание.

Кроме делания карьеры Олежек еще и беззаветно, до умопомрачения, любил делать деньги и разнообразные гадости. Будучи преподавателем, огромное количество зачетов и экзаменов он принимал под допингом в виде наличности, но это у нерадивых студентов мужского пола. Что же касается студенток, то переходные баллы он старался проставлять в интимной обстановке, для чего и прикупил обширную квартиру в центре города у одного разочаровавшегося в своем отечестве еврея, свалившего в Израиль в тот неблагоприятный момент перестроечного периода, когда жилье стоило копейки.

Еврея нам не жалко, жалко, что его апартаменты не достались действительно каким-нибудь на чем-нибудь заслуженным гражданам.

Первокурсницы Таня-Галя, не обремененные изучением кодекса строителя коммунизма, предпочитали сдавать зачеты-экзамены на приватной квартире тогда еще молодого преподавателя юриспруденции. Мало того, они с удовольствием откликнулись на недостойные предложения своего учителя подмахивать и другим вышестоящим в то время еще товарищам. Видимо, изречение классика и им вперлось в душу и куда-то еще.

В совершенстве изучив позу «Чего изволите», а также еще десятка два поз, кажется, из индийского учения Камасутры, предприимчивые девочки впрямую и косвенно помогали своему наставнику проталкиваться по службе, тем самым и себе стругая карьеру. Закончив учебу и поступив в адвокатуру, используя связи Строгова, тогда уже влиятельного чиновника в отделе юстиции, они стали известными и даже модными особами в юридических кругах. Они просто чудеса с различными уголовными делами творили. Вплоть до исчезновения. Как в цирке. При этом изречение классика и индийские методики не забывали, тем самым умножая свое благосостояние и общественное значение.

Бывшая еврейская квартира покрылась евроремонтом, мягкой мебелью и шторами пастельных раскрасок и отгородилась от остальной Родины бронированными дверьми.

Все бы ничего, мало ли какие чинуши имеют невинные шалости на стороне, но у нашего героя присутствовала и третья тайная страсть. Жутко подумать — в глубине души он был садистом. Вот это уже действительно неприятность для ничего не подозревающих окружающих.

Еще в детстве Олежек любил наблюдать за разбитыми в кровь носами сверстников, а в армии, будучи в положении старослужащего вместе с сослуживцем Ваней Черепковым они избивали пришедший добросовестно служить молодой контингент до полусмерти, что почему-то им всегда сходило с рук. Там же от души они отрывались на зеках, так как несли свое «славное боевое дежурство» в конвойном спецбатальоне ВВ (внутренних войск).

Будучи уже солидным дядей с портфелем, он изредка получал удовольствие от питания ногами по беспомощным телам спивающихся соотечественников, неблагоразумно заснувших на пути следования нашего персонажа.

С Иваном Черепковым судьба столкнула нашего героя в одном из ресторанов в тот момент, когда Олежке показалось, что он засиделся в кресле зама, и его неудержимо тянуло выше.

Из дружеского общения за чаркой водки выяснилось, что бывший сослуживец тоже сделал своеобразную карьеру: по восходящей от первой ходки по хулиганке до третьей за разбой с тяжкими телесными повреждениями с общим сроком в четырнадцать лет, постепенно превращаясь из невинного Черепка в известного в определенных кругах Ваню Черепа.

— Олежек, — шипел беззубым ртом Череп, — если чего надо — свистни. Кому угодно ноги укорочу. Трубой в башку и концы в воду… Усек?

Ваня внимательно изучал клиента. Старое знакомство с фраером из горотдела юстиции сулило явные перспективы.

В тот раз участие фиксатого отморозка не потребовалось. Когда всенародно избранный шеф Олега Юрьевича на очередных выборах потерпел сокрушительное фиаско, а также залетел под следствие, то ученик с таким же остервенением, как ранее подлизывал, стал рвать на части низвергнутое тело, тем самым не только остался на плаву, но и продвинулся из замов в руководящее кресло, не забывая при этом все так же стелиться перед новым градоначальником.

Многократно возросшие подати позволили забуревшему на новом посту Строгову содержать не только элитный юридический бордель, но и группу конченых гопников, руководимых засиженным рецидивистом Ваней Черепом.

Вновь созданный криминально-процессуально-коррумпированный трест неукротимо начал разворачивать свою кроваво-денежную деятельность, быстро разобрался с врагами и завистниками своего спонсора и даже стал принимать заказы со стороны.

Жертвами объединения стали не только строптивые коммерсанты и неосторожные в своих статьях журналисты, но даже неудачно зашедшие в юротдел на предмет выявления нарушений сотрудники городской Счетной палаты. Банда ширилась, обзаводилась автотехникой, средствами связи и оружием, при этом надежно прикрывалась от правоохранительных и судебных инстанций своим властным шефом и его вороватыми адвокатшами. По городу потекли слухи о так называемой строговской группировке, голодной и беспощадной.

7

Ну вот, эта голодная бандитствующая группа неожиданно объявилась, на несчастье народонаселения, как бы насаждаемая сверху, что не совсем характерно на данном историческом этапе. Гораздо чаще все происходило иначе, то есть шло как раз таки наоборот, снизу, подчиняясь придуманным на горе гражданам каким-то философом материалистическим законам.

Впрочем, обывателю, очевидно, по большому счету плевать, откуда на его шею село это страшное явление. Он, обыватель, диалектический материализм не изучал, а просто просит, чтоб лишних денег у него не отнимали, потому как очень поднакопить хочется.

Но на всякий случай мы все же рассмотрим, отчего это самое изначально на нашу шею взгромоздилось, на примере одной известной ОПГ.

Как ни странно, произошло это от любви, ну и, конечно, от страстей, с ней связанных. Ну и от воли случая, а также в связи с начинающимися политическими и экономическими катаклизмами, вихрем закружившими огромную страну и весь социалистический лагерь. Но все по порядку.

Мариночка была весьма грациозным созданием. Природа в лице ее папы и мамы весьма постаралась в создании такой неописуемой женской красоты. Ее каштановые вьющиеся волосы, тонкий носик, осиная талия под упругим бюстом, а особенно изумрудные глазки так и напрашивались на глянцевые страницы какого-нибудь «Плейбоя».

Ну естественно, вся коммуналка ее любила и принимала исключительное участие в ее сердечно-романтических делах. Даже новый генсек с отметиной не вызывал такого ажиотажа в кухонных сплетнях, как частно-индивидуальная жизнь Мариночки.

Леша Николаев, в отличие от всех, ее просто обожал. Причем с того самого момента, как выбрался из пеленок и стал соображать, хотя и был на десять лет младше. Он даже дырочку проковырял гвоздиком в перегородке между туалетом и общественной ванной и занимал заведение на все банные минуты своей тайной возлюбленной. После тщательно замазывал отверстие пластилином до следующей Маришкиной помывки и воодушевленно дергал за цепочку сливного бачка.

Не стоит говорить, что всех особ мужского рода, имевших наглость навещать изумрудноглазую красавицу в ее келье, Леша просто ненавидел и делал им всяческие пакости, чаще всего прокалывал шины у их авто. Почему-то всегда у Марины поклонники были выходцами из людей состоятельных.

Надо сказать, что бывший монашеский дом полторы сотни лет назад был непродуманно построен зодчими в одном из самых жиганских районов нашего городка. Правда, будем снисходительны: очевидно, о будущем становлении хулиганства в этих кварталах древним строителям ничего тогда известно не было. Тем не менее оставшиеся без целых колес Маринины воздыхатели на мальчика Лешу ничего такого не думали, а происшествия относили на счет местных гопников или бакланов. Громко чертыхаясь, они крутили гайки и таскали резину по очереди до ближайшего шиномонтажа, при этом становились грязными и потными, и им было уже не до любви, всяческих воздыханий и серенад.