Прилив - Силла Бёрлинд

Со временем боль утихла, но они по-прежнему не разговаривали об этом. Никогда.

Оливия скучала по папе.

— Нашла какое-нибудь дело?

Перед ней странным, присущим ему образом материализовался Ульф.

— Да.

— Какое?

Девушка глянула в папку.

— Одно убийство на Нордкостере.

— Когда оно произошло?

— В восемьдесят седьмом.

— А почему ты выбрала именно его?

— Ты нашел что-нибудь? Или, может, плюнул на это? Задание ведь необязательное.

Ульф улыбнулся и уселся на скамейку:

— Я не помешаю?

— Помешаешь.

Оливия умела ставить людей на место. К тому же ей хотелось сконцентрироваться на деле, которое она только что открыла. На деле, которое расследовал ее папа.

Преступление оказалось захватывающим. Оке настолько интересно его описал, что Оливии захотелось узнать больше.

Она поехала в Королевскую библиотеку и спустилась на нижний этаж, где располагался специальный зал с микрофильмами газет. Смотрительница зала показала Оливии, как материалы расставлены на полках и каким считывающим устройством ей можно пользоваться. Все было аккуратно разложено. Каждая газета, начиная с 50-х, была записана на микропленку. Оставалось только выбрать номер, сесть у устройства и приступить к работе.

Сперва Оливия взялась за местную газету, освещавшую события на Нордкостере, — «Стрёмстад Тиднинг». Дата и место убийства были указаны в папке. Запустив поисковую систему, Оливия вскоре увидела на экране крупный заголовок: «УЖАСНОЕ УБИЙСТВО НА БЕРЕГУ ОСТРОВА». Статья, написанная относительно взвинченным журналистом, содержала ряд фактов о месте и времени убийства.

Девушка погрузилась в работу.

В ближайший час с помощью новостных сайтов она проработала издания «Бухюслэннинген» и «Халландспостен», все больше расширяя круг поиска: дневные газеты Гётеборга, вечерняя пресса Стокгольма, толстые национальные издания. И конспектировала. Лихорадочно. Записывала крупные и мелкие факты.

Преступление на самом деле приковало к себе внимание всей страны. По многим причинам. Неизвестные преднамеренно жестоко убили молодую беременную женщину. Подозреваемые не найдены. Мотивы не ясны. Даже имя жертвы неизвестно.

Все эти годы дело оставалось нераскрытым. Оливия отметила про себя, что все больше очаровывается. Преступлением как феноменом, но прежде всего самим убийством, совершенным ясной лунной ночью в бухте Хасслевикарна на Нордкостере. Нечеловеческим способом, которым была убита голая беременная женщина. С помощью силы прилива.

Прилива?

«Настоящая пытка», — мелькнуло в голове у Оливии. Изощренная форма утопления. Медленная, дьявольская.

Почему именно так? Загадочный метод?

Тут включилась фантазия. Связано ли убийство с оккультными практиками? Культ приливов? Культ Луны? Убийство совершили поздно вечером. Могло оно быть жертвоприношением или ритуалом? Секта? Может, преступники собирались вырезать ребенка и принести в жертву богу Луны?

«Всё, хватит», — оборвала она себя.

Оливия выключила прибор для считывания, откинулась назад и посмотрела на исписанную записную книжку: смесь фактов и домыслов, правды и догадок, а также более или менее правдоподобных гипотез всевозможных репортеров и криминалистов.

Согласно «достоверному источнику», в теле обнаружили следы наркотиков. Рогипнола. «Классический наркотик, используемый при изнасилованиях», — подумала Оливия. Но ведь жертва была на последних месяцах беременности? Ее что, усыпили? Зачем?

По сообщениям полиции, чуть выше, в дюнах, нашли темное пальто. На нем обнаружили волос жертвы. Где были остальные вещи, если пальто принадлежало убитой? Убийцы их забрали, а пальто забыли?

Полиция разных стран мира пыталась установить личность женщины, но это не дало результатов. Оливию удивляло, что никто из родственников не разыскивал беременную. Возраст женщины оценивался от двадцати пяти до тридцати лет; вероятно, она была латиноамериканского происхождения. Что имелось в виду под «латиноамериканским происхождением»? Насколько обширная территория?

Свидетелем преступления оказался девятилетний мальчик, которого, как писали в местной газете, звали Уве Гардман. Мальчик прибежал домой и сообщил об увиденном родителям. Где он сегодня? Можно ли с ним связаться?

Полиция сообщала, что женщина была без сознания, но живая, когда родители Гардмана пришли на берег. Они попытались ее реанимировать, но к моменту прибытия вертолета «Скорой помощи» она умерла. «Как далеко от места преступления жили Гардманы? — размышляла Оливия. — Сколько времени потребовалось вертолету, чтобы добраться до места?»

Она встала. В голове мешались впечатления и мысли. Вставая, девушка чуть не потеряла сознание. Кровь не успела подняться выше лодыжек.

Оливия села в машину на улице Хумлегордсгатан и ощутила посасывание в желудке. Это чувство она заглушила батончиком из бардачка. Девушка провела в читальном зале несколько часов и была немного ошарашена, взглянув на часы. Там, внизу, время пролетело незаметно. Она взглянула на свой блокнот и поняла, как захватило ее это давнее убийство на берегу. Не только потому, что Арне расследовал его, но и потому, что в деле была нравившаяся ей острота не всем заметных приправ. Прежде всего ее поразила одна необычная деталь: личность убитой так и не смогли установить. Жертва оставалась неизвестной. Все эти годы.

Это подзадоривало Оливию. Ей хотелось узнать больше. Если бы папа был жив, что бы он мог рассказать?

Рённинг достала телефон.

Оке Густафссон и женщина средних лет стояли на одном из аккуратных газонов чуть поодаль от академии. Эта дама, приехавшая из Румынии, заведовала школьным питанием. Она угостила Оке сигаретой.

— Сейчас мало кто курит, — сказала женщина.

— Это так.

— Должно быть, из-за рака.

— Возможно.

Они закурили.

Оке выкурил половину сигареты, когда зазвонил его мобильный.

— Это Оливия Рённинг, здравствуйте. Я выбрала то дело, на Нордкостере, и хотела бы…

— Я так и думал, — перебил ее Оке. — Ваш отец работал над ним, и…

— Нет, не поэтому.

Она хотела четко обозначить границы. Здесь и сейчас была Оливия. Папа не имел к этому отношения. По крайней мере, в ее делах с научным руководителем. Она выбрала задание и сделает его по-своему. Такой у нее характер.

— Я остановилась на нем, потому что посчитала его интересным.

— Но довольно сложным.

— Да, из-за этого я и звоню. Хотелось бы посмотреть на подлинные материалы дела, где их можно найти?

— Вероятно, в центральном архиве в Гётеборге.

— Да? Понятно. Очень жаль.

— Хотя вы бы все равно не смогли взглянуть на них.

— Почему?

— Потому что это нераскрытое убийство, и следствие не закрыто. Только следственная группа имеет доступ к делу.

— Хм… тогда как мне лучше поступить? Как получить больше информации?

В трубке стало тихо.

Оливия сидела за рулем, приложив к уху мобильный. О чем задумался Оке? Девушка видела, как к ней уверенным шагом приближается женщина — контролер парковки. Машина стояла на месте для инвалидов. Не очень-то хорошо. Оливия завела мотор и тут снова услышала голос научного руководителя:

— Можете попробовать поговорить с тем, кто вел расследование. Его зовут Том Стилтон.

— Я знаю. Где его можно найти?

— Понятия не имею.

— В полиции?

— Не думаю. Свяжитесь с Ольсетер, с Метте Ольсетер. Она офицер полиции, работала вместе со Стилтоном; может, она знает.

— А где ее искать?

— В управлении, в корпусе «С».

— Спасибо!

И Оливия уехала прямо из-под носа контролера.

— «Ситуашун Стокгольм»! Свежий номер! Читайте о принцессе Виктории, поддержите бездомных!

Голос Одноглазой Веры легко достигал ушей обеспеченных жителей района Софо, которые толпились при входе в торговый центр «Сёдерхалларна», где собирались набить полные пакеты мешаниной из продуктов и атрибутов процветания. Вся Верина фигура была будто создана для большой сцены Драматена.[7] Чуть более измученный вариант Маргареты Крук[8] в ее лучшие годы. Тот же острый взгляд, та же природная стать и энергия, от которой нельзя укрыться.

Торговля шла бойко. Вера избавилась уже от половины стопки.

У Арво Пярта дела складывались хуже. Он не продал ничего. Он стоял чуть поодаль, прислонившись к стене. День не задался, и ему не хотелось оставаться в одиночестве. Арво поглядывал на Веру и восхищался ее мужеством. Многие знакомые Веры, и Арво в том числе, знали о темных полосах ее жизни. Несмотря ни на что, она держалась как королева мира. Бездомная. Если не считать грязный разваливающийся фургон 60-го года выпуска, который Вера считала своим домом.