Секс в большом городе - Кэндес Бушнелл

Да, объяснила я Шарлотте, мы разделись, но тут же замотались в полотенца. Нет, сексом мы не занимались. Нет, все это меня ничуть не завело, даже когда высокая привлекательная брюнетка лет тридцати пяти вышла на танцпол, вызвав всеобщее оживление. Она быстро, как обезьяна, оголила свою задницу и в считанные минуты исчезла в сплетении рук и ног. Наверное, это должно было выглядеть эротично, но я никак не могла избавиться от ощущения, что присутствую при сцене спаривания бабуинов из серии «Нейшнл джеографик».

Дело в том, что эксгибиционизм и вуаеризм — явления далеко не массового порядка, как, впрочем, и садомазохизм, вопреки бытующему мнению. Таким образом, основная проблема — особенно в клубах — сводится к одному — к публике. Это безработные и бесперспективные актрисы, неудавшиеся оперные певцы, художники и писатели, служащие низшего звена, которым никогда не суждено выбиться в среднее. Иными словами, люди, которые, загони они вас в угол у барной стойки, довели бы вас до белого каления бесконечными рассказами о своих бывших супругах и проблемах с пищеварением. Люди, не вписавшиеся в социум, вышвырнутые на обочину жизни — сексуальной и социальной. И уж тем более не те, с кем вам захотелось бы разделить свои самые интимные фантазии.

Справедливости ради нужно отметить, что не все посетители «Ле Трапез» были бледными малорослыми секс-зомби — перед самым уходом мы с Сэмом столкнулись в раздевалке с броской длинноногой дамой и ее кавалером. Мужчина обладал крупными чертами лица типичного американца и был чрезвычайно разговорчив — он тут же сообщил нам, что родом из Манхэттена и недавно открыл собственное дело. Дама оказалась его коллегой. Пока она переодевалась в желтый деловой костюм, ее приятель улыбнулся и добавил: «Сегодня она воплотила в жизнь свою самую дерзкую мечту». Дама бросила на него испепеляющий взгляд и гордо покинула раздевалку.

Пару дней спустя мне позвонил Сэм, и я тут же принялась на него орать. Тогда он спросил: разве не я все это затеяла? И разве я так ничего и не поняла?

Поняла, ответила я. Поняла, что там, где дело касается секса, ничто не заменит домашний очаг.

Но ты ведь и без меня это знал. Правда, Сэм?

3

На днях семеро женщин встретились в Манхэттене за вином, сыром и сигаретами, дабы обсудить предмет, равно интересующий всех — мужчину. И не просто мужчину, а Самую Блестящую Партию Манхэттена, назовем его Томом Пери.

Возраст: сорок три года, рост: метр пятьдесят пять, волосы русые, прямые. Внешность ничем не примечательная, за исключением недавнего пристрастия к черным костюмам от Армани в сочетании с самыми немыслимыми подтяжками. Родом из состоятельной семьи промышленников, вырос на Пятой авеню и в Бедфорде, штат Нью-Йорк. Проживает в современной высотке на Пятой авеню.

За последние пятнадцать лет Пери, чья фамилия практически заменила ему имя, превратился в своего рода ходячую легенду. Самое интересное, что бабником его не назовешь, поскольку он каждый раз искренне мечтает жениться, — скорее, Пери относится к разряду изощренных серийных любовников, умудряясь сменять по двенадцать женщин в год. Но будь то через пару дней или месяцев, рано или поздно происходит неизбежное — все вдруг идет наперекосяк, и он снова произносит свою сакраментальную фразу: «Меня бросили».

Для определенного типа женщин — лет около тридцати, амбициозных и преуспевающих — роман с Пери (или попытка его избежать) является чем-то вроде акта инициации, все равно что первая поездка на лимузине и первое ограбление в одном флаконе…

Даже на фоне самых блистательных ловеласов Нью-Йорка Пери бросается в глаза — хотя бы потому, что у него в запасе намного меньше козырей. Он не наделен ни великосветским лоском лорда Эрика Уотчмейстера, ни тугим кошельком Морта Цуккермана.

Меня не переставал мучить вопрос: чем же он берет?

Каждая из приглашенных дам имела к Пери самое непосредственное отношение — будь то в качестве любовницы или предмета его платонического обожания, — и каждая решительно заявила, что она его бросила. Все с готовностью согласились принять участие в Разговоре о Пери — у меня возникло ощущение, что у каждой из них остались к нему свои счеты. Может, они хотели его вернуть. Может, они хотели его убить.

Мы собрались в гостях у Сары, режиссера и бывшей фотомодели — «пока меня не достал весь этот бардак и я не набрала десять килограммов». На ней был темный костюм в полосочку.

— Когда начинаешь перебирать в памяти всех своих бывших любовников, Пери — единственный, кого не можешь раскусить, — заявила она. — Сидишь и думаешь: и что же это было?

Но не успели мы добраться до пикантных подробностей, как неожиданно для себя сделали престранное открытие. Несмотря на то что большинство приглашенных дам уже лет сто как потеряли Пери из виду, сегодня утром он позвонил четверым из них.

— Сомневаюсь, что у него сработала интуиция, — произнесла Магда, — скорее, это просто совпадение.

Магда дружила с Пери с незапамятных времен, к тому же добрая половина ее подруг принадлежала к числу его бывших любовниц — через него-то она с ними и познакомилась.

— Он про нас все знает, — заметила одна из присутствующих дам, — прямо как Дерил Ван Хорн в «Иствикских ведьмах».

— Скорее, Дерил Ван Хер, — сострила другая. Мы откупорили бутылку вина.

— С Пери вся штука вот в чем, — начала Сара. — Когда с ним знакомишься, он просто неотразим — остроумен, красноречив, а главное, у него уйма свободного времени, поскольку работой он не обременен. Какая женщина сможет устоять перед мужчиной, который, не успев с тобой отобедать, звонит тебе на работу и приглашает на вечерний коктейль! Когда последний раз вы встречались с мужчиной, который горел бы желанием видеть вас по три раза на день?

— К тому же «коктейль» — такое емкое понятие, — добавила Магда, — тут же вспоминаешь Кэтрин Хэпберн с Кэрри Грантом.

Джеки, редактор журнала, припомнила:

— Когда мы познакомились, мы сразу начали встречаться — каждый божий день. Он за мной по пятам ходил.

— Да, что-что, а голову вскружить Пери умеет. Он, знаете ли, обожает трепаться по телефону, — продолжала Сара, — а для женщины это просто бальзам на душу — создается впечатление, что он от тебя без ума, раз звонит по сто раз на день. Вот и закрываешь глаза на неказистую внешность.

— А потом вдруг замечаешь его подтяжки и думаешь: Боже правый! — добавила Мейви, поэтесса ирландских кровей.

— Или вдруг понимаешь, что не так уж он и остроумен, — подхватила Сара, — просто припас с десяток шуточек на все случаи жизни. И когда приходится выслушивать одно и то же по сто раз, это начинает жутко бесить. Как заезженная пластинка. С ума сойти можно.

— Он мне как-то сказал, что я — единственная женщина, которая понимает его шутки, — припомнила Мейви, — и это притом, что лично я ничего смешного в них не находила.

— А потом вдруг оказываешься в его квартире со всеми этими несметными портье и нескончаемыми дверями — бред какой-то…

— И сразу хочется спросить, не проще ли выкинуть к черту всю эту мебель или, если на то пошло, переехать жить в мебельный магазин.

— Однажды он показал мне новые кольца для салфеток. В виде наручников. Это он так девушек соблазняет.

Так с чего же все начинается? История Джеки была не оригинальна.

— Я ждала столик в «Голубой ленте», — начала она, — как вдруг он подошел и ни с того ни с сего заговорил со мной. Так и блистал остроумием — я тогда даже подумала: «Смотри-ка, да между нами просто искры летают! Даже жаль, что расстанемся — и поминай как звали…»

Все сочувственно закивали — история была стара как мир.

— На следующий день он звонит в восемь утра, — продолжала Джеки. — «Пообедаем вместе?» — спрашивает. На первом свидании он всех тащит в «Сорок четыре».

Сапфира, белокурая мать-одиночка, усмехнулась:

— Меня он туда повел только на втором.

— Потом, не давая опомниться, приглашает тебя провести с ним выходные, — продолжала Джеки.

— Мне он через неделю уже предложение сделал, — похвалилась Сара, — а это даже для него рекорд.

— А меня он на третьем свидании повез знакомиться с родителями, — вспомнила Бритта, фотоагент, высокая стройная брюнетка, успевшая с тех пор удачно выйти замуж. — Только мы, его родители и дворецкий. Помню, на следующий день мы валялись на кровати и он крутил домашнее видео, показывал себя в детстве. Он просто умолял меня выйти за него замуж, говорил: «Вот увидишь, я могу быть серьезным». А потом взял и заказал какую-то дрянь из китайской забегаловки. Посмотрела я на него и подумала: «За тебя — замуж?! Ну уж нет, я еще не совсем спятила!» Рамона вздохнула.

— С другой стороны, я тогда как раз рассталась с одним человеком и была в полном раздрызге, а Пери всегда в нужный момент оказывался рядом.