Воин тумана (Воин - 1) - Джин Вулф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Фивах много гостиниц, но у нас с чернокожим нет денег, так что мы спим у крепостных стен, как и все остальные воины Великого царя. Жаль, что я сразу не описал в дневнике внешность того доброго лекаря, ибо теперь не могу его отыскать - здесь лекарей очень много, да и пегих мулов хватает. А из всех одноглазых людей ни один не признается, что служит у лекаря. Со мной вообще разговаривают неохотно: завидев мои бинты, все сразу решают, что я попрошайка. Попрошайничать я, конечно, ни за что не буду, хотя, по-моему, еще более постыдно есть краденое - а ведь я только что поужинал тем, что стащил где-то мой чернокожий приятель. Утром я тоже пытался воровать на рынке, но у меня это получается куда хуже, чем у него. Теперь мы с ним собираемся на другой рынок, и я буду отвлекать продавцов, как уже делал это сегодня утром. Воровать чернокожему трудно - внешность бросается в глаза, - однако он очень ловок и все-таки успевает стащить что-нибудь, даже если за ним следят специально. Не знаю, как ему это удается; он много раз показывал мне, но я так и не сумел ничего заметить.
Чернокожий что-то объясняет на пальцах, остальные с ним спорят, а я пишу свой дневник, устроившись на полу в храме Светлого бога (*13), что близ центральной рыночной площади. Многое успело произойти с тех пор, как я сделал последнюю запись, - и я с трудом понимаю, о чем там речь. Не знаю, с чего и начать.
Позавтракав часов в двенадцать и немного передохнув, мы с чернокожим пошли, как и собирались, на другой рынок. Центральная рыночная площадь Фив, агора, со всех сторон окружена красивыми зданиями с мраморными колоннами и вымощена камнем. Здесь продают ювелирные украшения, золотые и серебряные чаши, хотя можно купить и хлеб, вино, рыбу, фиги и другие продукты.
Агора заполнена множеством покупателей и продавцов, а посреди нее бьет фонтан, в струях которого высится мраморная статуя Быстрого бога.
Поскольку я уже прочитал о нем в своем дневнике, то бросился к фонтану, полагая, что статуя и есть Быстрый бог, и громко к нему взывая. Тут же вокруг собралась толпа - человек сто, не меньше; там были и воины Великого царя, но большей частью фиванцы, которые все время задавали мне разные вопросы, и я, как мог, отвечал. Чернокожий обратился к толпе, знаками прося денег; медные, бронзовые и серебряные монеты посыпались дождем, их было так много, что чернокожий вынужден был ссыпать их в мешок, где хранит свои пожитки.
Это толпе не понравилось, и подавать ему почти перестали; но тут к нам подошли какие-то богатые люди, пальцы которых были унизаны перстнями, и сказали, что я должен пойти в храм Солнца (*14), а когда чернокожий ответил, что никуда мы не пойдем, они пояснили, что бог Солнца - великий целитель, и кликнули на помощь нескольких фиванских воинов.
Они привели нас в очень красивое здание с колоннами и широкими лестницами; там меня заставили преклонить колена перед прорицательницей, сидевшей на бронзовом треножнике. Тощий жрец долго разговаривал о чем-то с приведшими нас богатыми людьми и несколько раз повторил примерно одно и то же, но разными словами: их бог не станет говорить устами оракула, пока не будет принесена жертва.
В конце концов один из богатых людей послал куда-то своего раба, и мы довольно долго ждали его возвращения, а люди в перстнях говорили о своих богах - о том, что им самим о них известно, и о том, что узнали некогда от отцов и дедов. Наконец вернулся тот раб и привел с собой девочку-рабыню, макушка которой едва доставала мне до пояса.
Хозяин маленькой рабыни стал расхваливать ее, особенно отмечая ее красоту и умение читать. К тому же он клялся, что она девственница. Мне странно было слышать это, ибо, судя по тем красноречивым взглядам, которые девочка бросала на раба, его-то как мужчину она узнать успела и, по-моему, возненавидела. Я заметил, что и тощий жрец ничуть не больше, чем я, верит богачу в перстнях.
Свои похвалы в адрес девочки он закончил тем, что подтащил ее к стене храма и указал на высеченные в камне слова. Написаны они были не совсем так, как пишу я, однако язык этот был мне знаком.
- Прочти мне слова великого бога, который пророчит нам будущее, дитя мое, - велел девочке тощий жрец. - Читай громко, ибо то слова бога, способного не только исцелять, но и убивать страшными быстролетными стрелами смерти.
Без запинки, с выражением маленькая рабыня прочла:
Здесь Лето сын, на лире играющий,
Огнем золотым жизни путь освещающий,
Исцеляет все раны, святую надежду дает
Тем, кто душу и сердце ему отдает.
Голосок у нее был чистый и нежный, и, хотя он звучал иначе, чем у воинов на плацу, он, казалось, взлетал над рыночной площадью, перекрывая царивший там шум.
Жрец удовлетворенно кивнул, знаком велел девочке умолкнуть и кивнул прорицательнице. Божество, которому поклонялись в этом храме, тут же овладело ею с такой силой, что несчастная с криком стала извиваться на своем треножнике.
Вскоре вопли ее прекратились и она что-то забормотала, роняя слова, точно камешки в пустой кувшин, - голосом отнюдь не женским, но я почти не обращал на нее внимания, ибо глаза мои были прикованы к золотому человеку, значительно более высокому и мускулистому, чем любой обычный мужчина. Он молча выступил из ниши, в которой стоял, и знаком велел мне подойти ближе. Я повиновался.
Он был молод и крепок, точно воин, но шрамами не изуродован. Лук и пастуший посох - то и другое из золота - он держал в левой руке, а за спиной у него висел колчан с золотыми стрелами. Он присел передо мной на корточки - точно взрослый перед ребенком.
Я поклонился ему и мельком глянул на остальных: все внимали оракулу и явно никакого золотого великана не видели.
- Для них меня здесь нет, - ответил он на мой незаданный вопрос. Слова лились из его уст уверенно и спокойно - так порой умелый торговец убеждает покупателя, что этот товар предназначен для него одного.
- Как же это возможно?
Даже когда великан заговорил, остальные продолжали, перешептываясь, слушать пророчицу.
- Мало кому дано видеть богов, - пояснил он. - Для всех остальных любой бог - Неведомый.
- Так, значит, мне это дано? - спросил я.
- Ты же видишь меня?
Я кивнул.
- Порой молитвы, обращенные ко мне, вознаграждаются, - сказал он. - Но ты пришел сюда просто так. Не хочешь ли теперь попросить меня о чем-либо?
Я не мог ни говорить, ни думать и только покачал головой.
- В таком случае я сам сделаю тебе подарок. Послушай же, что я могу: я великий предсказатель судьбы, бог музыки, бог смерти и в то же время искуснейший целитель; я защитник стад от волков и властелин солнца. И я предвижу, что долго будешь ты скитаться в поисках родного дома, однако найдешь его, оказавшись вдали от родины, на другом конце света. Лишь однажды доведется тебе спеть так, как пели люди в Золотой век под музыку богов. И пройдет еще немало времени, прежде чем обретешь ты то, что искал, и найдешь это в стране мертвых.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});