Антисемитизм в Советском Союзе - Соломон Шварц

Митинги, на которых Калинин получал «очень много» записок «по еврейскому вопросу», это, главным образом, рабочие митинги на заводах. Антисемитизм, о котором писал здесь председатель Президиума ЦИК'а, это антисемитизм, главным образом, в рабочей и в крестьянской среде. Несколькими месяцами позже — в ноябре 1926 года — на 1-ом съезде Общества по земельному устройству трудящихся евреев в СССР, так наз. ОЗЕТ, Калинин остановился на антисемитизме и среди интеллигенции («Первый Всесоюзный Съезд ОЗЕТ в Москве, 15–20 ноября 1926 года. Стенографический отчет», Москва, 1927 г., стр. 65.):

«Почему сейчас русская интеллигенция, пожалуй, более антисемитична, чем была при царизме? Это вполне естественно. В первые дни революции в канал революции бросилась интеллигентская и полуинтеллигентская городская еврейская масса. Как нация угнетенная, никогда не бывшая в управлении, она, естественно, устремилась в революционное строительство, а с этим связано и управление… В тот момент, когда значительная часть русской интеллигенции отхлынула, испугалась революции, как раз в этот момент еврейская интеллигенция хлынула в канал революции, заполнила его большим процентом по сравнению со своей численностью и начала работать в революционных органах управления».

Для понимания той растерянности, которая царила в руководящих советских кругах перед лицом внезапно обнаружившейся широкой распространенности в стране антисемитизма, чрезвычайно характерна беспомощная аргументация Калинина (Там же.):

«Для еврейского народа, как нации, это явление [т. е. широкое участие евреев в «революционных органах»] имеет громадное значение, и, я должен сказать, значение отрицательное [!]. Когда на одном из заводов меня спросили: Почему в Москве так много евреев? — я им ответил: Если бы я был старый раввин, болеющий душой за еврейскую нацию, я бы предал проклятию всех евреев, едущих в Москву на советские должности, ибо они потеряны для своей нации. [Это был ужасный ответ: аргумент о «потере для еврейской нации» просто не дошел до сознания аудитории Калинина, а по существу его аргументация должна была подкрепить антисемитские настроения на заводе]. В Москве евреи смешивают свою кровь с русской кровью, и они для еврейской нации со второго, максимум с третьего поколения потеряны, они превращаются в обычных руссификаторов [!]».

Антисемитизм в рабочей среде

Особенную тревогу, естественно, вызвал тот факт, что антисемитизм во многих местах глубоко проник в эти годы в рабочую среду, остававшуюся почти непроницаемой для антисемитизма до революции. Сообщения об антисемитизме в рабочей среде, относящиеся ко второй половине двадцатых годов, очень многочисленны, но при неполноте доступных нам источников (Сообщения о фактах антисемитизма рассеяны, главным образом, в местной советской печати, почти не проникающей заграницу, и в еврейской советской печати и в «Комсомольской Правде», в доступных в Нью Йорке библиотеках, представленных за 20-ые годы лишь очень отрывочно. Ценным дополнением к имеющимся в Нью Йорке советским материалам являются телеграммы из Советского Союза Еврейского Телеграфного Агентства, всегда основанные на данных советской печати (иначе советская цензура их не пропускала), особенно еврейской.) и по самому характеру материала данные об антисемитизме не поддаются статистической обработке, и интересующее нас явление может быть показано лишь на ряде отдельных типичных фактов.

В вышедшей в 1928 году книге «Против антисемитов» автор ее пишет, что после того, как в феврале 1927 года он опубликовал в одной московской газете (в «Комсомольской Правде») несколько статей об антисемитизме, в редакцию начали «каждый день» поступать «десятки откликов». «Видимо, затронул я вопрос больной и жгучий, высказал то, что наболело у многих товарищей» (Мих. Горев, «Против антисемитов. Очерки и зарисовки», Москва и Ленинград, Госиздат, 1928 г., стр. 9–12.):

«Все эти отклики говорили, что в известных слоях рабочих за последнее время опять [?] появились антисемитские настроения, что антисемитизм проникает в комсомол, что антисемитским настроениям поддается иногда и кое-кто из партийцев.

«У нас в Канавине (Нижегор. губ.), — пишет Б. Соловецкая, — антисемитизм растет с каждым днем и не только среди беспартийных, но, к сожалению, и среди коммунистов».

Тов. Гуфельд из Смелы (Черкасск. окр.) передает:

«В 1925/26 годах я работал в Смеле на сахарном заводе. Антисемитизм был здесь сильно распространен. Бывало новичка-жиденка поставят на лафет, лафет разгонят и требуют, чтобы он, жиденок, скакал с лафета на полном ходу. Скоро придумали новое удовольствие — обливать новичка-жиденка горячей водой. Или же выстроятся в две колонны и под гиканье, улюлюканье начнут перебрасывать еврея из одной колонны в другую. При выдаче же спецодежды заведующий двором у нас прямо заявил:

— Длинноносым Хаимам и Гершкам спецодежды не выдам: пусть идут торговать!»

О совершенно возмутительном случае, имевшем место в Харькове, на Госспиртзаводе № 2, имени 1-го мая, передает наш корреспондент тов. Райе:

«Был со мною этот случай во время перерыва, когда был завтрак. Разговорились мы с одним комсомольцем. Он сейчас же бросил мне упрек: Ты еврей, и тебе не следует вмешиваться в разговор!

Тут началась ссора. Я ему объясняю, что такое рассуждение неправильно, а он, насмехаясь, начал кричать: Эй ты, жидовская морда! Что вам здесь нужно? Отдельную республику хотите устроить? Вам Крым отдать? Не бывать.

Собрались тут взрослые рабочие. Один рабочий, комсомолец, Добрынин, кричит мне: Вы хотите в вузы, в школы попасть? Это вам не удастся.

Подошел второй комсомолец, кандидат КП(б)У, студент сельскохозяйственного рабфака Аникиев. Он еще лучше начал:

— Эй ты, жидовская морда, что тебе здесь нужно? Пришел забирать хлеб у нашего брата? Мы вам, жиды, покоя не дадим. Был бы 20-ый год, я бы с тобой расправился. Все вы спекулянты. Еще и сюда пришли работать…»

Таких сообщений во второй половине двадцатых годов было множество. В статье секретаря Евсекции при ЦК ВКП мы читаем (А. Чемеринский, «Антисемитизм — орудие контрреволюции», «Коммунистическая Революция» (Орган Агитпропа ЦК ВКП), 1929 г., № 5 (март), стр. 68–69; курсив подлинника.):

«В Брянске на механическом заводе № 13 группа молодых рабочих систематически издевалась над молодым евреем-рабочим Фурмановым. Среди этой группы имеется 6 комсомольцев, из них 2 члена бюро. Комсомольская ячейка этого факта не замечала. Губком узнал лишь из докладной записки секретаря евбюро губкома. Докладная записка еще не обсуждалась. На этом заводе вообще сильны антисемитские настроения. Недавно была проведена беседа с рабочими об антисемитизме. Вот что пишет т. Иленков, проводивший эту беседу по поручению Брянского окркома ВКП:

«Присутствовавших на беседе можно разделить на три неравные группы: 1) Очень сильно зараженная антисемитскими настроениями. Эта группа активная: задавала вопросы, вставляла реплики, выступала, острила и т. п.

2) Основная масса слушателей, молчаливо соглашавшаяся с репликами и выступлениями. 3) Незначительная часть, пытавшаяся робко одернуть первых.

Партийная и комсомольская часть молчала. Секретарь ячейки, как воды в рот, набрал.

Создавалось впечатление, что все солидарны с выступлениями против евреев…»

В ВУСПС (Харьков) ежедневно [!] поступают сведения с мест, свидетельствующие об усилении антисемитских настроений среди некоторых наиболее отсталых групп рабочих. Особенно сильно развит антисемитизм на предприятиях, связанных по характеру своего производства с селом, в частности, на сахарных и винокуренных заводах. Так, на Браиловском сахарном заводе, в Винницком округе, группа хулиганов заперла еврея Этина в сернокислотном отделении, откуда он был извлечен с сильными признаками отравления. На сахарном заводе им. Ланцупкого, в Шепетовском округе, группа антисемитов долгое время издевалась над евреем Куржем, в результате чего Курж заболел психическим расстройством. На Уладовском сахарном заводе, в Винницком округе, антисемиты избили рабочего Швейрука, выдвинутого в кандидаты в члены завкома. На Богуславской суконной фабрике ученик-еврей Бурсук подвергался систематическим преследованиям и избиениям со стороны группы хулиганов».

Другой автор писал одновременно в органе Главполитпросвета РСФСР (Г. Нагорный, «На борьбу с антисемитизмом», «Коммунистическое Просвещение», 1929 г., май, стр. 32–33.):

«Вот некоторые факты выступлений антисемитов в рабочей среде, обнаруженные только за последние два-три месяца:

«Ты не бойся, когда будет погромчик, я тебя укрою», так «невинно шутили» над продавцом Гальпериным его сослуживцы по магазину Мосторга на Красной Пресне. Шутки закончились избиением Гальперина продавцом Голубковым. Когда подняли вопрос об увольнении Голубкова, предместкома Кузьмичев (член ВКП), заявил: «Мы не допустим, чтобы из-за жида увольняли русских».