Россия век XX-й. 1939-1964 - Вадим Кожинов

Б. М. Лукашев в своем письме не раз скромно говорит о себе как «простом человеке», но, право же, его понимание существа дела посрамляет тех многочисленных публицистов и даже вроде бы профессиональных историков, которые сводят причины наших тяжких поражений в 1941-1942 годах к так называемым субъективным факторам – ложной общей и военной политике; всякого рода извращениям, ошибкам и просчетам.

Стоило бы авторам этих сочинений внимательно прочитать написанные 160 лет назад, в 1839 году, стихи героя 1812 года (когда на Россию также обрушилась мощь всей Европы) Федора Глинки о Смоленской битве 4-6 августа:

…ДостоинПохвал и песен этот бой:Мы заслоняли тут собойПорог Москвы – в Россию двери:Тут русские дрались как звери,Как ангелы!..Внимая звонуДуше родных колоколов,В пожаре тающих, мы прямоВ огонь метались и упрямоСтояли под дождем гранат…Дома и храмы догорали,Калились камни… И трещалиПорою волосы у насОт зноя!.. Но сложил он нас:Он был сильней!..12 Смоленск курился,Мы дали тыл. Ток слез из глазНа пепел родины скатился…

Далее – о Бородине:

Кто вам опишет эту сечу,Тот гром орудий, стон долин?Со всей Европой эту встречуМог русский выдержать один!И он не отстоял отчизны,Но поле битвы отстоял,И, весь в крови, – без укоризны —К Москве священной отступал!..

И, наконец:

О, как душа заговорила!Народность наша поднялась:И страшная России силаПроснулась, взвихрилась, взвилась…И вновь раздвинулась Россия!Пред ней неслись разгром и пленИ Дона полчища лихие…И галл13 и двадесять племен,От взорванных кремлевских стенОтхлынув бурною рекою,Помчались по своим следам!..Клевал им очи русский вранНа берегах Москвы и Нары;И русский волк и русский песОстатки плоти их разнес…

В стихах этого высоко ценимого самим Тютчевым поэта воплотилось более верное понимание существа дела, нежели у многих нынешних историков… Ведь и в 1941-м, как и в 1812-м, война шла с «двадесятю племенами», со «всей Европой», и враг был заведомо сильней, его первоначальные победы было невозможно предотвратить, – до тех пор, пока «страшная России сила» не «взвилась», пока Россия не «раздвинулась» во всю свою широту и глубину.

Об истинной сущности войны 1941-1945 годов сказано в созданной в 1972-1973 годах поэме «Дом» одного из наиболее значительных поэтов нашего века – Юрия Кузнецова:

Европа! Старое окноОтворено на запад.Я пил, как Петр, твое вино —Почти античный запах.Твое парение и вес,Порывы и притворства,Английский счет, французский блеск,Немецкое упорство.И что же век тебе принес?Безумие и опыт.Быть иль не быть – таков вопрос,Он твой всегда, Европа.Я слышу шум твоих шагов.Вдали, вдали, вдалиМерцают язычки штыков.В пыли, в пыли, в пылиРяды шагающих солдат,Шагающих в упор,Которым не прийти назад,И кончен разговор…

(стоит обратить внимание на меткое словосочетание «английский счет», о коем мы еще вспомним). В главах своей «Сталинградской хроники» (1984) поэт сказал и о том, как (если употребить слово Федора Глинки) «раздвинулась Россия», чтобы одолеть мощнейшего врага:

Оборона гуляет в полях.Волжский выступ висит на соплях,На молочных костях новобранцев……Этот август донес до меняЗло и звон двадцать третьего дня,Это вздрогнула матушка-Волга.Враг загнал в нее танковый клин,Он коснулся народных глубин.Эту боль мы запомним надолго.…Но в земле шевельнулись отцы,Из могил поднялись мертвецыПо неполной причине ухода.Тень за тенью, за сыном отец,За отцом обнажился конец,Уходящий к началу народа…

Словом, тем, кто берется писать о русской истории, стоит знать проникновенную русскую поэзию…

Нацистские идеологи, которые отнюдь не были недоумками, каковыми их нередко изображают, вполне адекватно определяли геополитическую14 суть войны против СССР-России, – правда, чаще всего не для всеобщего сведения, поскольку истинные цели войны и, с другой стороны, задачи дипломатии и пропаганды – не одно и то же. «Рейхслейтер» Альфред Розенберг, с 1933 года возглавлявший внешнеполитический отдел нацистской партии, а в 1941-м ставший министром «по делам восточных территорий», за день до начала войны (20 июня) произнес директивную речь перед доверенными лицами, в которой не без издевки сказал о наивных людях, полагающих, что война-де имеет цель «освободить „бедных русских“ на все времена от большевизма»; нет, заявил Розенберг, война предназначена «для того, чтобы проводить германскую мировую политику (то есть геополитику. – В.К.)… Мы хотим решить не только временную большевистскую проблему, но также те проблемы, которые выходят за рамки этого временного явления как первоначальная сущность европейских исторических сил» (выделено мною. – В. К.). Война имеет цель «оградить и одновременно продвинуть далеко на восток сущность Европы…»15 То есть дело шло именно о «континентальной» войне.

Позднее, в сентябре 1941 года, когда фронт был уже на подступах к Ленинграду, Гитлер недвусмысленно заявил (хотя и не для печати):

«Граница между Европой и Азией проходит не по Уралу, а на том месте, где кончаются поселения настоящих германцев… Наша задача состоит в том, чтобы передвинуть эту границу возможно дальше на Восток, если нужно – за Урал… Ядовитое гнездо Петербург, из которого так долго азиатский яд источался в Балтийское море, должно исчезнуть с лица земли… Азиаты и большевики будут изгнаны из Европы, эпизод 250-летней азиатчины закончен… Восток (то есть земли, которые „оставят“ русским. – В.К.) будет для Западной Европы рынком сбыта и источником сырья»16.

Итак, по убеждению «фюрера», закончилась принципиально и открыто евразийская эпоха истории России, начавшаяся со времен Петра Великого… Германия собрала в единый кулак Европу, чтобы навсегда избавить ее от восточного геополитического соперника, который трактуется как чисто «азиатский», но, мол, без всяких оснований претендовавший и на «европейскую» роль…

Восприятие войны против СССР-России как именно геополитической войны было присуще вовсе не только «фюрерам». Современный германский историк Р. Рюруп, приводя цитату из составленного в мае 1941 года «секретного документа», в котором уже совсем близкое нападение определено как «старая борьба германцев… защита европейской культуры от московито-азиатского потока», пишет, что в этом документе запечатлелись «образы врага, глубоко укоренившиеся в германских истории и обществе. Такие взгляды были свойственны даже тем офицерам и солдатам, которые не являлись убежденными или восторженными нацистами. Они также разделяли представления о „вечной борьбе“ германцев… о защите европейской культуры от „азиатских орд“, о культурном призвании и праве господства немцев на Востоке. Образы врага подобного типа были широко распространены в Германии, они принадлежали к числу „духовных ценностей“…»17

И это геополитическое сознание было свойственно не только немцам; после 22 июня 1941 года появляются добровольческие легионы под названиям «Фландрия», «Нидерланды», «Валлония», «Дания» и т. д., которые позже превратились в добровольческие дивизии СС «Нордланд» (скандинавская), «Лангемарк» (бельгийско-фламандская), «Шарлемань» (французская) и т. п.18 (последнее название особенно выразительно, ибо Шарлемань – это, по-французски, Карл Великий, объединивший Европу). Немецкий автор, проф. К. Пфеффер, писал в 1953 году: «Большинство добровольцев из стран Западной Европы шли на Восточный фронт только потому, что усматривали в этом общую задачу для всего Запада… Добровольцы из Западной Европы, как правило, придавались соединениям и частям СС…» (Итоги Второй мировой войны. М., 1957, с. 511).