Предприниматели - Евгений Рахимкулов

Я стал торговаться с Вовкой. И Санёк тоже помогал мне торговаться. Он даже пригрозил, что даст Вовке в ухо, если Вовка мне подешевле не продаст. Это он может! Только не сейчас, а потом как-нибудь. Потому что сейчас поблизости стояла Анжелика Валерьевна.

Вовка испугался, но цену не скинул. Он увидел, что я очень уж хочу эту книжку, и ему, наверное, жалко стало. Он спрятал её под стол и сказал.

– Вообще продавать не буду. Я передумал.

– Ну и дурак! – сказал я ему.

Я обиделся на Вовку, потому что книжка мне очень понравилась.

– Смотрите, какой телефон! Он всего чуть-чуть сломан! – кричал Санёк лопухам, ходившим мимо и глазевшим на товары. – А вот валенок! Почти новый! Всего сорок рублей стоит.

Но лопухи почему-то ни телефон, ни валенок у него так и не купили.

Санёк разозлился и решил сходить посмотреть, чем в другом конце ярмарки торгуют. А я остался караулить его добро.

– Смотри только, без меня не продавай, – сказал Санёк.

И я не продавал. Да никто и не спрашивал.

Вскоре Санёк вернулся. Он просто сиял от радости. С собой он притащил какой-то грязный мешок.

– Что это? – спросил я.

– Это палатка. Самая настоящая! – воскликнул Санёк – За двести рублей взял.

Санёк тут же поскорее развязал мешок и вытряхнул из него какую-то бесформенную кучу тряпок, такую же грязную, как и сам мешок.

Санёк расправил кучу, и она приняла форму квадрата. Наверное, когда-то это и в самом деле была палатка. А сейчас она больше походила на заплатку, точнее на целую кучу заплаток, нашитых друг на друга. А посередине, наверное, где крыша должна быть, красовалась огромная дыра – туда даже заплатку не пришили. Палатка была сильно выгоревшей на солнце и без колышков. Я помнил, что колышки обязательно должны быть, чтобы палатку ставить.

– И зачем тебе это рваньё? – спросил я.

– Сам ты рваньё! – обиделся Санёк. – Это же самая нужная вещь. – Летом в лес поедем и будем в ней жить.

Я подумал, что в лес нас вряд ли родители отпустят. А Санёк поскорее свернул палатку и спрятал под стол. Он был очень доволен. А мне показалось, что он-то и купил как раз ту самую дребедень, которую обычно лопухам впаривают.

Девочка из первого класса с двумя косичками продавала мягкие игрушки. У неё было много игрушек и все почти новые.

– Сколько дракон стоит? – спросил я у неё.

– Двадцать рублей, – ответила девочка.

Я удивился. В магазине такой дракон стоил раз в десять дороже.

– Зачем так дёшево продаёшь? – сказал я ей. – Давай хотя бы за сорок.

– Нет, за сорок – очень дорого. Давай за тридцать пять.

– Ну, ладно, уговорила, – согласился я.

И купил у неё дракона за тридцать пять рублей. Сам не знаю, зачем купил. Просто очень дёшево было.

– А слон сколько стоит? – спросил Пашка Черникин.

– Тридцать рублей.

Слон был почти в два раза больше дракона.

– Это же совсем дёшево! – возмутился Пашка. – Продавай хотя бы за пятьдесят.

Он, как и я, немного поторговался с девочкой и купил в итоге слона за сорок пять рублей.

Тут следом за нами и остальные ребята стали покупать у девочки игрушки и много что ещё у неё купили. И Санёк тоже хотел купить, да только у него больше денег не было – все на палатку потратил.

– Слушай, – спросил я у девочки, – а тебя мама с папой не отругают за то, что ты игрушки продаёшь?

– Нет, – замотала головой девочка. – Они большие уже, им игрушки не нужны.

Ярмарка заканчивалась, а моего Колобка так никто и не купил. Сначала я продавал его за пятьдесят рублей, потом за сорок, за тридцать, за пятнадцать. Но даже и за пятнадцать никто брать не хотел.

– Совсем лопухи обнаглели! – ворчал Санёк, который тоже так ничего и не продал.

Какой-то толстый дяденька с красным лицом и в очках прохаживался среди толпы ребят. Он тоже разглядывал, что мы все тут продаём.

Дяденька остановился возле стола Вовки Суслова и принялся смотреть его книжки. Взял одну, полистал и положил обратно. Не понравилась, похоже.

Толстый дяденька медленно шагнул к нашему столу. Он презрительно покосился на товары Санька и вдруг остановил взгляд на моём Колобке. Дяденька протянул пухлую руку и взял книжку. Открыл её и увидел, что обложка приклеена скотчем. Дяденька поморщился. Потом послюнявил пальцы и стал листать Колобка, небрежно загибая страницы.

– И за сколько продаёшь? – спросил он.

И тут я понял, что он его купит. Вот этот толстый дяденька купит моего Колобка! Я вспомнил, как когда-то каждый вечер нёс маме эту книжку и просил, чтобы она почитала мне сказочку. Мне они очень нравились. Сказки-то интересные были. Я сразу вспомнил и самого колобка, и трёх поросят, которые прятались в своих домиках от волка. И ещё много-много других сказок вспомнил. А ещё я вспомнил, что в этой книжке очень хорошие картинки. Я раньше любил их разглядывать. Целый день разглядывать мог, и по этим картинкам вспоминал сказки, которые мне мама читала. Когда-то это была моя любимая книжка.

Я представил, как дяденька с красным лицом сейчас купит моего Колобка. Представил, как он будет слюнявить пухлые пальцы и небрежно листать ими мои сказки, как будет мять и без того уже потрёпанные страницы. Кто знает, может быть, он и обложку-то до конца оторвёт.

– Так сколько же стоит книжка, а, мальчик? – переспросил дяденька и строго посмотрел на меня.

– Миллион! – вдруг выпалил я.

– Чего? – не понял дяденька.

– Сто миллионов! – уверенно сказал я.

Толстый дяденька фыркнул, покачал головой, бросил книжку на стол и пошёл дальше разглядывать, что другие продают.

– Ну, ты и дурак! – Санёк покрутил у виска. – Он же купить хотел! Удачный случай был эту дребедень впарить.

– Нет, – сказал я и прижал Колобка к груди. – Это не дребедень. Это очень даже нужная вещь.

Кто такой Дон Кихот?

Анжелика Валерьевна объявила, что мы идём в театр. Класс взорвался радостным «Ура!» Ещё бы, ведь шли мы туда вместо уроков!

Дело было в середине декабря, и учиться в эти дни нам с Саньком хотелось меньше всего. По правде говоря, мы и в остальное время особого восторга от учёбы не испытывали. Но всю осень и начало зимы было как-то терпимо. А вот в последнее время совсем невмоготу стало. Наверное, на нас так влияло приближение зимних каникул. Словом, возможности сходить в театр вместо занятий в школе мы очень обрадовались.

Спектакль назывался «Дон Кихот», и Санёк воспользовался случаем блеснуть эрудицией.

– Это чудак такой был, – втирал он развесившему уши Вовке Суслову, – с мельницами сражался и тазик на голове носил.

Я тоже кое-что прежде слышал о Дон Кихоте и рассказал ребятам, что у него был помощник – толстячок Санчо Панса.

– Помню-помню, – подхватил Санёк, – маленький такой, на осле ездил. Но он трусом был, всё время в кустах отсиживался. А Дон Кихот – тот настоящий мужик. Герой! Только вот чем ему мельницы помешали?

Юлька Изюмина, услышала наши рассуждения о Дон Кихоте и пренебрежительно фыркнула. Она сказала, что читала книжку про Дон Кихота и начала объяснять нам, что он на самом деле никакой не герой, и ещё что-то про какую-то там даму сердца.

Мы с Саньком слушали Юльку только потому, что были влюблены в неё, а если б на её месте была другая девчонка, давно бы уже высмеяли её. А то корчит из себя умную. Книжку она, видите ли, читала!

Нам достались второе и третье места в третьем ряду. Я так близко к сцене ещё никогда не сидел. Возле Санька оказался Вовка Суслов, а рядом со мной на крайнее место в ряду сел какой-то дедушка, от которого изрядно попахивало нафталином.

Свет погас, занавес поднялся, и на сцене появился Дон Кихот. Он был высокий и худющий.

– Ну, что я говорил! – самодовольно сказал Санёк. – Вот он, Дон Кихот. Смотрите, с копьём и с тазиком на голове.

На сцену выкатился кругленький человечек с рыжей бородой и, словно колобок, подкатился к Дон Кихоту.

– А вот и Санчо! – обрадовано крикнул я во весь голос.

Сидящие в первых двух рядах недовольно повернули головы.

– Мальчики, ведите себя тише! – зашипел на нас старик, сидевший рядом со мной.

Мы с Саньком ненадолго притихли.

– Смотри, – зашептал вдруг мне Санёк, указывая на Санчо, – у него живот ненастоящий.

– Откуда знаешь?

– А когда он скачет, из него перья так и сыплются. Подушку, похоже, под одежду запихал.

– Я повнимательнее пригляделся к Санчо и увидел, что на самом деле он не такой уж и толстый. Только один живот выпирает. Мне стало обидно от того, что нам подсунули Санчо с ненастоящим животом.

Тут сбоку раздалось какое-то шебуршание, а вслед за ним подозрительный хруст.

– Эй, Суслик, чем это ты там хрустишь? – спросил Санёк у Вовки Суслова.