Исход - Роман Г. Артемьев

вещицы, и удивительно холодная наощупь. Я взглянул на нее через ментал: так и есть, внутри кулона прячется какой-то незнакомый мне знак. Довольно простой, но при этом хитрый, питается, судя по всему, энергией оболочки носителя безделушки. Стоило мне прикоснуться к поверхности камня, как узор знака начал менять форму, переплетаясь с моей аурой — ее отпечаток остался внутри переплетения энергетических линий. Теперь аура составляла с камнем единое целое, даже если я выброшу этот амулет или утоплю в океане, незримая связь все равно останется. Я попытался изменить структуру знака или удалить этот слепок, но с наскока ничего не вышло. Артефакт явно создавали настоящие профессионалы. Надо будет поэкспериментировать потом. Да и вообще, не стоило хватать подозрительную вещь с явной примесью псионики. Расслабился я что-то в последнее время. Или слишком доверился старому генералу?

— Что это?

— Нравится? — прищурился Сергачев. — Это твой, забирай. Носи с гордостью, как пионерский галстук. Ты ведь был когда-то пионером?

Пионером я, конечно, был, но перспектива таскать на себе амулет с незнакомым знаком меня совершенно не устраивала.

— Не боись, — видя мое замешательство, успокоил меня Сергачев, — скоро у каждого псиона такой будет, и у тебя, и у всех твоих товарищей. Это регистратор. Фиксирует в непрерывном режиме пси-активность и при ее проявлениях сообщает куда надо. Чтобы, значит, псионы не использовали знаки и другие свои приёмчики без разрешения. Ношение обязательно. В пределах поселений снимать категорически запрещено, даже во сне, даже в ванной и в туалете. Новый указ правительства. За уклонение — вплоть до тюрьмы. Ко всему прочему регистратор еще и показывает твое точное местоположение, если кто-то из компетентных органов вдруг им поинтересуется.

— Они там что, с ума все посходили? — не хватало нам датчиков с камерами на каждом фонаре, теперь еще и это.

— Наоборот, они весьма умны и дальновидны. — генерал ухмыльнулся, верно оценив выражение моей физиономии. — На самом деле, не ты один такой, никому не нравится. Но законы, как ты знаешь, не мы придумываем. То есть, пока не мы. Вот об этом я и хотел с тобой поговорить…

Сергачев на мгновение замялся, будто подбирая слова, а потом продолжил:

— Как ты знаешь, с недавних пор выработкой всех правил, касающихся применения магии, у нас в стране занимается Госсовет. Среди его членов большинство — люди, есть и псионы, но их немного. Думаю, будет правильно, если ты пополнишь их число. Это позволит нам хоть как-то контролировать эту их законодательную активность. Влиять, так сказать, на политическую обстановку. Дело это важное и очень ответственное, как ты понимаешь. Там…

Сергачев многозначительно поднял глаза к потолку.

— Там все согласовано. На самом высоком уровне. Правда, эта работа потребует от тебя полной самоотдачи, Витя. Из Института придется уйти.

— Раньше они старались встречаться со мной как можно реже. Лично, имею в виду.

Боялись за свои маленькие тайны. Впрочем, говоря по справедливости, есть и немаленькие, за которые дают пожизненное. Надеются на новое поколение амулетов?

— Посчитали тебя достойным доверия.

Вот тебе раз. Значит, кому-то в высшем руководстве очень не нравится то, чем я занимаюсь, и они решили таким вот образом сделать из меня карманного политика. Нарядить в модный костюм, заставить ходить на слушания и заседания, голосовать за нужные или не очень законы — лично и по партийным спискам. Ну, и приглядывать заодно. Чтобы чего-нибудь не учудил. Все-таки, Институт — довольно закрытая контора, многое происходящее там так и остается навсегда в его стенах. Пирог в глотку уже не лез. Я отодвинул в сторону ополовиненный стакан чая и поднялся.

— Спасибо, Александр Васильевич.

— Это значит — «нет»? — Сергачев, прищурившись, пристально смотрел на меня.

Все-таки политическая карьера — это совсем не мое. Нечего тут обсуждать. Про свой внезапный приступ, случившийся в такси, я решил не рассказывать: во-первых, генерал уже без пяти минут бывший, вряд ли он сможет мне чем-то помочь. Да и решение о расформировании СБР мой рассказ не отменит. Мало ли, что почудилось одиозному псиону? Устал на зачистке, перетрудился… Кивнув, я развернулся к выходу.

— Зря, Аскет. — Неожиданно резко бросил мне в спину Сергачев. От него фонило расстройством. — Очень зря.

Глава 1

Мне уже давно не снятся сны.

Наверное, с тех самых пор, как я впервые попал в Гнездо и получил инициацию. Другие псионы — видят, иногда кошмары, иногда что-то глупое или забавное, но лично у меня эта способность пропала примерно тогда же, когда я смог создать свой первый знак.

Этот сон был неожиданно ярким, цветным и настолько похожим на реальность, что я рывком сел на кровати, пытаясь унять участившийся пульс.

Гнездо. Зов. Твари.

Я смотрел на мир глазами одной из них. Она называла себя Пятым Звездочетом-Душеловом Священной Матери Среди Золотых Корней и служила своему Гнезду, сберегая реликвии, оставшиеся со времен до вознесения Господина. Она была могуча, десятки Старших повиновались её воле. Во сне она стояла перед одной из реликвий, ожившей три десятка циклов назад, и пыталась понять причину её пробуждения.

Больше — ничего.

Спасть совершенно не хотелось, я прошел на кухню, сделал себе чай. Подошел к окну, ожидая, пока слишком горячий напиток остынет. Один раз — случайность, два раза — совпадение, трижды — проявление некой невидимой закономерности. За последний месяц я дважды сталкивался с проявлением сил чужаков, казалось бы, давно исчезнувших с Земли. Перед встречей с Сергачевым и вот сейчас. Ждать третьего нет смысла — и без того ясно, что списать приступы ясновидения на излишнюю мнительность вряд ли получится. Тогда на что?

Поставим вопрос иначе: что изменилось, в первую очередь во мне?

Возросла чувствительность. Раньше, в попытке остаться человеком, я сознательно ослаблял свои способности, заворачиваясь в инвертированный щит, не позволяя себе глубоко влезать в чужие сознания. Против псионов помогало, против людей, защищенных амулетами, уже хуже, сознания вовсе без защиты считывались на раз. Довольно быстро слышать чужие мысли мне надоело — они на девяносто процентов одинаковые.

Борьба с Кругом заставила использовать ментал на полную. Энергетика быстрее всего растет в бою, эта теория давно подтверждена практикой. Сильнейшие псионы вырастают из тех, кто чаще всех спускался в Гнезда, воевал в горячих точках, дрался с духами и божками. Я после общения с Господином в основном занимался научно-исследовательской работой, образно выражаясь, рос не столько «вглубь», сколько «вширь». Что же касается энергетики, а не знания теории — там ситуация противоположная. Результатом, помимо множества навыков в самых различных областях, стало некоторое замедление личного развития. Давно мог бы достичь девятого уровня, налегай побольше на практику… Не видел смысла.

Итак,