Плач палача - Владимир Гриньков

– Чего же ты вешался? – поинтересовался Баклагов.

Коля махнул рукой:

– А-а, долго рассказывать.

– А здесь не боишься? – спросил Баклагов и оглянулся на дверь.

– Кого? – не понял Коля.

– Все-таки даже замка нет на двери, – Баклагов перешел на шепот.

Ему вдруг стало душно, и он схватил себя за горло растопыренными пальцами.

– Зачем замок? – Коля пожал плечами.

– А я боюсь! – Шепот Баклагова стал свистящим. – Они казнят нас всех! Если я один – они убьют только меня, а так – всю комнату казнят!

Коля внимательно посмотрел на него и, поднявшись, пошел к двери.

– Не выглядывай! – Баклагов упал на кровать и натянул на себя одеяло. – Может быть, они уже там!

Коля выглянул за дверь и крикнул Вите:

– Сестра! Зайди к нам!

Вита отложила в сторону книгу и сказала:

– Что? Уже началось?

Подняв трубку, она набрала номер телефона доктора Родионова:

– Вы хотели посмотреть на Баклагова? Зайдите в восьмую.

Баклагов, вскочив с постели, тянул Колю назад, в комнату, и лихорадочно шептал:

– Закрой! Закрой дверь! От нас мокрого места не останется!

– Матвеев! – позвала Вита. – Матвеев!

Из ближайшей палаты выглянул парень в белом халате:

– Он в соседний корпус пошел.

– Тогда ты мне помоги, – сказала Вита. – В восьмой приступ начался.

– У кого? – спросил санитар.

– У новенького. Я ему барбамил ввела.

– А-а, – сказал санитар. – Понятно. Родионов хочет на него полюбоваться?

– Да. Я ему уже позвонила.

Войдя в палату, они не увидели там Баклагова.

– Где он? – спросила Вита. Коля молча показал под кровать.

– Может, пусть пока там и сидит? – сказал санитар. – Пока Родионов не придет.

– Не выдумывай, – поморщилась Вита. – Опять крику будет. Ты что, Родионова не знаешь?

Санитар вздохнул и заглянул под кровать.

Баклагов лежал, прижавшись спиной к стене, и мелко дрожал.

– Вылазь, – сказал санитар.

Баклагов молча замотал головой. Санитар схватил его за руку и потянул к себе.

– Да ты кровать сдвинь с места, – посоветовала Вита. – Тебе легче будет.

– Он у меня и так вылезет, – пробормотал санитар.

Он наконец преодолел сопротивление Баклагова и вытащил его из-под кровати.

– Всю грязь собрал, – поморщилась Вита.

Баклагов сидел на полу, затравленно разглядывая стоящих перед ним людей. Санитар рывком поднял его с пола и усадил на кровать.

– Ну, что мы имеем? – спросил Родионов, входя в палату.

Вита посторонилась, открывая Баклагова.

– Под кроватью прятался, – пояснил санитар. – Еле выкурил его оттуда.

– Что же мы делали под кроватью? – Родионов сел напротив, закинул ногу на ногу. – Боишься кого-то, да?

Баклагов смотрел настороженно.

– Зачем так подозрительно смотреть? – мягко сказал Родионов. – Я врач, я ничего плохого не сделаю.

– Разве я болен? – спросил Баклагов.

– Я этого не говорил, – сказал Родионов. – Просто я вижу, что вас что-то тревожит.

– Почему на двери нет замка?

– Он не нужен, – пожал плечами Родионов.

– А кто определяет: нужен он или нет?

– Кто определяет? – Доктор в замешательстве посмотрел на Виту.

– Никто не определяет. Просто не принято вешать здесь замок.

– У вас в квартире есть замок? – спросил Баклагов. – На входной двери.

– Есть, – кивнул Родионов.

– Вот и здесь надо врезать.

– Зачем? Чтобы никто не вошел сюда?

– Да.

– А кого вы не хотите сюда впускать? Кто этот человек?

Баклагов настороженно посмотрел на доктора и ничего не ответил.

– Сколько дней в году? – неожиданно спросил Родионов. – Отвечайте, быстро.

– Пятьсот!

– Солнце вращается вокруг Земли – правильно?

– Нет, – сказал Баклагов. – Наоборот.

– Что такое лед?

Баклагов прикрыл глаза рукой и сказал глухо:

– Я устал! Я не хочу больше разговаривать с вами.

– Что такое лед? – настойчиво повторил Родионов.

Баклагов покачал головой и прошептал:

– Какая-то пустота в голове.

Родионов вздохнул и поднялся с кровати. Вита вопросительно посмотрела на него.

– Трифтазин, – сказал Родионов. – И феназепам. Надо, чтобы он успокоился немножко. Завтра я им займусь вплотную.

– Хорошо, – кивнула Вита и посмотрела в окно. На улице уже было темно.

– Вы присматривайте за ним, – сказал доктор. – У него сейчас симптоматика раскрылась во всей красе.

Он вышел.

– Паша, – сказала Вита санитару, – ты уложи его.

– Ложись! – Паша прикрыл за медсестрой дверь и вернулся к койке Баклагова. – Я тебе говорю!

– Я уйду завтра отсюда, – сказал Баклагов и посмотрел на санитара. – Тревожно мне здесь что-то.

– Куда ты уйдешь? – усмехнулся Паша. – Отсюда просто так не уходят.

– Почему?

– Псих должен вылечиться сначала, – пояснил Паша.

– Псих? – удивился Баклагов. – Кто это?

– Ты. – Паша смотрел на него насмешливо. – Кто же еще?

– Вы по возрасту годитесь мне в сыновья, – пробормотал Баклагов. – И такое себе позволяете. Кто вам дал право?

– А здесь все имеют право, – сказал Паша. – Все, кто одет в белые халаты. А кто не в халате, а в больничной пижаме, – те прав не имеют.

– Как же так? – не понял Баклагов. – Ведь вы и я – мы оба люди.

– Ты не путай святое с грешным, – посоветовал Паша. – Я – человек, а вот ты шизофреник. А это, дорогой, разводит нас по разные стороны.

Лицо Баклагова приняло страдальческое выражение.

– Вы сказали – шизофреник? Это обо мне?

– Конечно.

– Разве я болен?

– Если бы ты не был болен, тебя бы сюда не упрятали.

– А что это за место, куда я попал?

– Ты еще не понял? – поразился Паша. – Добро пожаловать, ты в дурдоме.

– Нет, – покачал головой Баклагов. – Вы шутите.

– Какие могут быть шутки? – пожал плечами Паша. – Это психушка, а ты – псих.

– Это жестоко – то, что вы говорите.

– Да ну? – удивился Паша. – Это травмирует твою нежную душу?

– Это причиняет мне боль.

– Неприятно, когда узнаешь, что ты дурак, – согласился Паша.

– Вы злой, – сказал Баклагов. – Вы злой и жестокий.

– Заткнись, – посоветовал Паша. – Мне надоело слушать тебя.

– Зло творить опасно…

– Заткнись! – крикнул Паша и ударил Баклагова в грудь.

Тот охнул и упал на кровать.

– Зачем ты так? – спросил наблюдавший за происходящим Коля.

– Помолчи! – не оборачиваясь, бросил Паша.

– Зло наказуемо, – сказал Баклагов.

– Оно наказуемо, когда выходит на поверхность, – усмехнулся Паша. – Но ведь есть тысячи способов спрятать концы в воду.

– Зло не спрячешь, – сказал Баклагов.

– Это тебе только кажется, философ.

Паша нагнулся над Баклаговым и ударил его кулаком в живот. Баклагов скорчился на кровати, хватая воздух ртом.

– Вот видишь, – сказал Паша. – И даже следов на теле не осталось. А ты говоришь – не спрячешь.

Он вышел из палаты, прикрыв за собой дверь.

– Ты не связывайся с ним, – сказал Коля. – Здесь жаловаться некому.

Проходя мимо столика дежурной медсестры, Паша поинтересовался:

– Матвеев пришел?

– Да, – сказала Вита. – Он там, в дежурке.

Паша заглянул в комнату. Матвеев сидел за столом и резал колечками колбасу.

– Ну? – сказал Паша. – Принес?

Матвеев поднял голову.

– Принес. А ты где пропадаешь?

Паша присел на стул.

– С новеньким беседовал, – сказал он. – Из восьмой палаты. Он, кажется, философ.

Матвеев нарезал колбасу и протянул нож Паше:

– Хлеб порежь.

Порывшись в столе, он извлек два стакана.

– Витку будем звать? – спросил Паша.

– Ей нельзя, она сразу потом засыпает.

– Слабая баба, – согласился Паша.

Матвеев открыл бутылку и разлил водку по стаканам.

– А этого прощелыгу я буду вместе с Родионовым лечить, – сказал Паша. – Я из него дурь-то выбью.

– Это ты о ком?

– О новеньком.

– Чего ты на него взъелся? – удивился Матвеев. – Чем он тебе успел насолить?

– Он думает, что он человек, – сказал Паша. – Я ему докажу, что он ошибается!

Он пристукнул кулаком по столу. Лампочка под потолком ярко вспыхнула и погасла.

– Тьфу ты! – в сердцах сказал Матвеев. – Стучать-то полегче надо.

– Может, ее просто подкрутить?

– Перегорела она – что там ее крутить.

– Я посмотрю все же, – сказал Паша. – Стаканы убери со стола – переверну ненароком.

Матвеев слышал в темноте, как Паша залез на стол.

– Подожди, – сказал он. – Я хоть дверь открою, чтобы тебе было светлее.

Он, осторожно ступая в темноте, пошел к дверям, но не успел дойти, потому что сзади громко щелкнуло и что-то большое и грузное обрушилось на пол. Матвеев рванул дверь и обернулся. Паша лежал на полу, задрав ноги на стол.

– Что там у вас? – спросила Вита.

– Паша! – позвал Матвеев. – Паша! – Он склонился над лежащим на полу человеком.

Рот Паши был приоткрыт, и тоненькая темная струйка побежала из уголка рта.

– Вита! – крикнул Матвеев, распрямляясь.