Я тоже киллер - Мирон Алексеевич Марусич

Вова хотел сказки, любви и нежности. Он любил, когда за ним ухаживают, ему не нравились партнеры, сразу тащившие в койку. И его новый друг не подвёл.

Леонид ухаживал за Вовочкой, как дон Жуан за очередной жертвой своей сексуальной страсти. Говорил ласковые слова, шептал в ухо милую чушь, подливая в бокал шампанское.

Владимир Алексеевич умер до смешного нелепо и гадко. В то же время, когда горячая сперма его нового партнёра потекла по его кишкам, пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, размозжила его затылок.

Миллионы маленьких, суетливых сперматозоидов, смешно вибрируя хвостиками, искали её – ту единственную яйцеклетку, которую можно оплодотворить, но где ей взяться в прямой кишке мужского остывающего трупа. Их попытки были тщетны, жизнь ушла, смерть пришла. Кровь вперемешку с серыми ошмётками мозгов брызнула на подушку.

* * *

Три пули в эту тихую зимнюю ночь оборвали три непохожие друг на друга судьбы. Три жизни, три смерти, но что-то их всё же связывало. Три пули, три прерванные жизни и один заказчик. Зачем?

А белые безмолвные мухи всё падали и падали.

* * *

Последний, серый снег умирал среди городских улиц, стекая грязными ручейками в канализацию. По захламлённым апрельским дорогам шла победным маршем весна. На робком ещё весеннем солнышке грелся зимний мусор. В чуть влажном свежем воздухе витали любовь, секс и приключения. Скоро май.

* * *

Сан Саныч сладко зевнул и потянулся, проснувшись окончательно, поморщился, как от зубной боли – после вчерашнего застолья болела голова. Шаркая ногами в смешных домашних тапочках, подошёл к двухкамерному холодильнику и, открыв дверцу, критически осмотрел содержимое.

Ободрённый сытым видом сверкающего белизной гиганта он крякнул, в задумчивости поводил справа налево пухлыми пальчиками и, сделав окончательный выбор, выстрелил в потолок пробкой от весьма дорогого шампанского, надолго приложившись к холодному горлышку. В следующие тридцать-сорок секунд с кухни слышалось ритмичное бульканье.

Напившись, Александр Александрович зашипел, выпуская воздух, и довольно рыгнул. «Хорошо», – подумал он и плюхнул свои без малого сто килограммов в велюровое кресло.

Действительно, быть начальником управления хорошо, да и люди, которых некоторые чересчур радивые служаки кличут мафией, доплачивают за вредность или скорей наоборот. Сан Саныч для своих, конечно, мужик не вредный и жить хочет не хуже, а то и лучше других. На зарплату всего себе не позволишь, вот и приходится… как говорят, – крутиться.

Свой район Александру Александровичу нравился не так чтобы очень, но показатели не хуже среднестатистических, высокое начальство не придирается, да и деньги есть. Опять же с мэром в приятельских отношениях, правда, губернатор, как говорится, не наш человек, – ну что ж, бывает. Да и губернатору пока, похоже, не до них – уж больно хозяйство досталось разбитое, фабрики стоят, заводы обанкротились, а народ кушать хочет.

В общем, Сан Саныч ел икру, пил шампанское и радовался жизни, не гнушаясь и остальными её прелестями. Девочки, именно девочки, азартные игры – он любил разнообразие. Служба идёт, винтики его отлаженного милицейского механизма работают как часы, преступников ловят и даже сажают, а чересчур ретивых на этом нелёгком поприще сотрудников всегда можно одёрнуть, если что.

* * *

Сергей Олегович, жена звала его просто и ласково – Серёжа, собирался на службу. Молодой следователь в звании лейтенанта звенел, как натянутая струна, в предвкушении: вчера, именно вчера ему дали настоящее дело – убийство. Пусть не потому, что он самый опытный в двадцать с небольшим лет, но дело дали ему, и Сергей радовался оказанному доверию.

Второпях жуя бутерброд с маслом и запивая его горячим чаем, Сергей жил предвкушением. В милицию он, как ни странно, попал по призванию.

Ему, спортсмену и отличнику, золотому медалисту, после школы пророчили блестящее будущее, которое было кому устроить. Дядьки и тётки по материнской линии – отец погиб, когда ему было семь лет, – наперебой предлагали лучшие вузы и тёплые места. Сергей предал их надежды и подал заявление в школу милиции.

Честность и стойкость, накопленная в его душе годами, требовала выхода. Сергея всегда волновала и возмущала несправедливость этого мира, он ненавидел зло. Именно поэтому Сергей Олегович от всей души пламенно и нежно поцеловал жену, хлопотавшую на кухне, и легко чмокнул в щёку спящую дочь. Хлопнула дверь, и лейтенант милиции вышел в раннее, искристое утро.

Пять минут до метро, и можно вздремнуть полчасика в сонных, мерно качающихся вагонах подземки. Мелькали картинки снов, какая-то неясная пока ещё тревога мешала полностью отключиться. Время.

Сергей встал, вышел из вагона и по длинному, как жизнь, эскалатору поднялся к выходу. Ещё пятнадцать минут среди вечно спешащих куда-то москвичей – и он в родном ОВД. Дело, у него настоящее дело за номером сорок, немного неприятная цифра, но будут и другие. А сейчас Сергей спешил к своему сороковому делу. Убийство.

Первое убийство, которое он расследует, первое настоящее дело, кражи и прочее не в счёт. Нет, конечно, он не против и других расследований, он готов искоренять зло во всех его проявлениях, но по значимости… Убийство, чья-то оборванная жизнь, – для него это гораздо важнее и украденных из сумочки ста рублей, и даже взлома квартиры, который начальство приказало взять на особый контроль.

Сергей Олегович, а для жены и коллег просто Серёжа, иногда Серж, открыл папку и прочитал первые сухие строки печатного текста. В детстве много читавший, он любил сосредоточиться, а потом представить себя одним из героев детектива – Холмсом, Пуаро или кем-то ещё, погружаясь в известный ему одному мир жанра. Идея приходила почти сразу – он был сыщиком, как говорят, от бога.

Все дела давались ему легко, в сухих строчках протоколов, в кипе подколотых листов он успевал увидеть и понять саму суть, что-то подчас неуловимое и оттого самое важное. Дальше, как всегда, кропотливая работа, сбор и сопоставление фактов, но главное Сергей уже знал, звериным чутьём зная, где и что искать.

Вот и сейчас он сразу заметил неясный, ускользающий пока мотив заказного убийства. Читая досье на покойного, перебирая факты его жизни, Сергей понял, что это не бытовуха, как думало или хотело представить начальство, иначе материал никогда бы не попал к нему, молодому ещё работнику.

Радостно и тревожно ёкнуло сердце. Продолжая сопоставлять детали, Сергей набрал номер и позвонил в банк, одному из многочисленных дядек.

– Доброе утро. Волков. Соедините, пожалуйста, с Юлием Игоревичем. Да, он в курсе.

«Юлий» – «июльский» (с латыни). Юлий пунктуален, трудолюбив и обаятелен; у него хорошая