Хозяйка Чёртова озера - Левина Ксюша

Только что Кита приняли за сумасшедшего. Впервые в жизни, он даже не знал, что так может быть. На него разом обрушилась реальность происходящего, которая просто не имела на существование права. Он. Видит то. Чего видеть. Не должен.

Да! Он сумасшедший, определённо.

Его место в психушке.

Ему явно нужна помощь.

Он согласен.

Глаза впервые в жизни показали то, чего не принимал рационально рассуждающий мозг. Он не верил собственным ушам, не понимал, почему находится в этом месте в это время. И даже то, что мгновенно выветрился алкоголь. не помогло ему осмыслить здраво происходящее. Нельзя допиться до глюков с такой небольшой дозы спиртного.

- Я вас испугала? Простите… вы не знаете, где мой сын? Можете вы меня впустить и дать телефон? - тоненьким, хриплым голоском спрашивала Майла Фокс.

Её обнаженное, скрытое только очень тонким белым тюлем тело, подрагивало, волосы свисали не совсем опрятными сосульками на грудь. Она даже пыталась прикрыться. Кит не отвечал. Он смотрел на это тело, на лицо, на волосы и даже женщины во всём этом не видел.

«Она же мертва. Она не может быть жива!»

- Знаете, я ехала по дороге, а потом потеряла управление. Этого никак не произойти... Я же сотни раз ездила на этой тачке, она не подводит. Это смешно! Это же «Камаро» второго поколения! Если вы думаете, что я глупенькая, то не стоит, я хорошо вожу. И я не была пьяна, если хотите знать! Я должна была сбежать, знаете? Знаете, он меня мучил. Он хотел меня убить, и никто бы его не посадил. Он же… Фокс! И все-таки, вы же честный мужчина, я вижу. Вы видели моего сына?

Кит всё смотрел и смотрел на несчастную модель, некогда великолепную женщину, с пышными волосами и четкими чёрными стрелками бровей. Она была невероятно красива, но совершенно, абсолютно мертва.

Колени Майлы дрогнули.

- Майла, вы же мертвы, - решился он, наконец.

- Какая чушь, - она покачала головой. Упала на колени и спряталась за волосами, будто хотела остаться одна. Жест привычный, она не единожды так делала. - Он мучил, он так меня мучил.

- Майла… Вы…

- Впустите меня! - рыдала она, по синеющему лицу катились крупные слёзы, оставляя тёплые дорожки на явно холодном лице.

Очень хотелось Майлу пожалеть. Очень хотелось открыть дверь, впустить её, погладить по ледяному плечу. Но она же мертва? Пусть она дышит, говорит, плачет... Но явно же мертва!

- Я не могу вас впустить. Простите. Вы же…

- Умерла? - усмехнулась Майла и поднялась на ноги. Её тонкое, гибкое тело расслабилось.

Вдруг она обрела цвет. Щеки чуть порозовели, волосы стали высыхать и распушились, обрамляя личико светлыми перышками лёгких прядей. Даже обольстительная улыбка зажглась на лице, и загорелись притягательным светом глаза.

Она отчаянно протестовала. Она не мертва. Вот её живое прекрасное тело! Вот её голос - тонкий, с хрипотцой, вот её руки, которые могут гладить, ерошить волосы. Майла приблизилась к ограде, и тонкие пальцы сжали прутья.

- С чего ты это взял, мальчик? - спросила она, и Кита передернуло - Майла говорила совсем другим, более глубоким и сильным голосом.

- Я видел твоё тело там, подо льдом…

Кит вышел за ограду, которой так боялся, и в три шага добрался до крохотной деревянной пристани без ограждения. Старые доски прогнили, сквозь дыры была видна плещущаяся вода, издающая с хлюпающие звуки. Глядя на заросший, неряшливый берег, Кит мысленно проклинал садовника. Почему правый берег в полном порядке, а левый похож на помойку.

Пахло удивительно сладко, даже не верилось, что это на самом деле запах воды, желтеющих листьев, трав, которые уже увядали и готовились уснуть под снегом. По-осеннему пахло. Приятно.

Кит сделал большой глоток виски и сел на корточки, вглядываясь, чуть сощурившись, в правый берег, .

«Это место явно проклято!»

Стоило Киту так подумать, как ветер сменился. Ледяной, промозглый, сырой, он проникал под куртку, добирался до легких, сжимая их в холодных пальцах. Каждый вдох отдавался теперь адской болью. А самое страшное, что теперь и сердце в ужасе сжималось.

Озеро стало замерзать.

Сначала тонкая корочка покрывала воду у самого берега, но легкая волна разбивала её, смешивая кристаллики льда с илом и травой. Новый порыв ветра, ещё более холодный. И теперь ледяная полоска уверенно поползла дальше, охватывая всё больше и больше водного пространства. Обледенели опоры пристани, лёд заполз под деревянный настил и теперь уверенно двигался к центру озера.

Кит вглядывался в то место, куда стремилась ледяная корка, но никак не мог разобрать, что там: видение или обман зрения.

В одну секунду всё снова переменилось.

Кит опустил глаза и посмотрел под ноги, и ужас охватил его с новой силой, стало ещё холоднее. Лицо - женское, бледное, в обрамлении парящих в невесомости волос. Он узнал лицо сразу, Майла Фокс на слуху, а за этот день он слышал её имя сотню раз, даже Кло позвонила из города и расспросила о случившемся. Женщина лежала подо льдом, лежала давно, и явно не желала открыть глаза и начать дышать. Кит упал на колени не из сострадания, он просто больше не мог устоять на ногах. Он нашёл ее.

«В полицию! Срочно!»

Но, подняв голову, он вдруг увидел, как Майла открыла глаза и дернулась. Это не была судорога тела, борющегося за жизнь с удушением. Это был интерес, любопытство. Майла ничего не боялась. Она не умирала.

Она уже была мертва.

За один час жизни Кит успел убежать от неминуемой, казалось бы, смерти; позвонить копам; решить, что из Чертова поместья нужно скорее бежать.

Первое прошло успешно, второе не принесло результатов, а третье казалось чудесным избавлением, только вот шестое чувство настойчиво подсказывало: «Не сможешь! Не уйдёшь! Теперь это твой дом!»

Поместье было построено в середине девятнадцатого века в подарок первой жене Уильяма Аллена, Диане Аллен. На тот момент (1845 год) это был современный дом, с большим садом и выходом к озеру. Уильям, насколько можно судить по старым записям в архивах музея города М, относился к числу предприимчивых южан, удвоивших своё состояние в годы Гражданской Войны. Уже после 1865 года к поместью присоединились несколько акров соседних земель и правый берег озера.

В браке у Уильяма и Дианы родилась единственная дочь, Алисия, именем которой был назван остров, ранее располагавшийся по центру озера. Спустя полвека Грэгори Аллен потратит состояние на то, чтобы затопить остров и