Движущиеся картинки - Терри Пратчетт

Патриций зевнул. Было что-то неимоверно скучное в дурачествах алхимиков.

— Вот, значит, как… — промолвил он.

— Только они поужинали всего за пятнадцать минут до того, — вдруг выпалил слуга.

— Наверное, то, что они делали, вызывает голод, — заметил патриций.

— Да, а кухня была уже заперта на ночь, так что мне пришлось пойти и купить лоток горячих сосисок в тесте у Себя-Режу Достабля.

— Ага… — Патриций перевел взгляд на свои бумаги. — Спасибо. Можешь идти.

— Но вот что самое странное, сиятельнейший. Им понравились его сосиски! Клянусь, что понравились!

Уже то, что алхимики имели свою Гильдию, было само по себе достойно удивления. Волшебники проявляют к взаимодействию столь же мизерную склонность, однако по природе своей они склонны к иерархии и соперничеству. Им нужна организация. Что за радость быть волшебником седьмого уровня, если не смотреть сверху вниз на другие шесть и не стремиться к уровню восьмому? Обязательно должны существовать волшебники, которых ненавидишь, и волшебники, которых презираешь.

Однако каждый алхимик — это затворник-одиночка. Он трудится в темных комнатах или потайных подвалах только ради того, чтобы добыть вожделенный куш — Философский Камень или Эликсир Жизни. Как правило, все алхимики — это худые, красноглазые люди с бородками, которые на вид даже и не бородки вовсе, а средоточие отдельных волосков, льнущих друг к другу в поисках защиты и поддержки. Кроме того, лицам алхимиков свойственно то неопределенное, не от мира сего выражение, что появляется у людей, проводящих чересчур много времени рядом с кипящей ртутью.

Неверно утверждать, что алхимики ненавидят других алхимиков. Зачастую они даже не замечают их. Или принимают за моржей.

И потому их крошечная, всеми презираемая, Гильдия никогда не стремилась занять такое же высокое положение, как, скажем, Гильдия Воров, Гильдия Попрошаек или Гильдия Убийц, а вместо этого посвятила себя помощи вдовам и семьям тех алхимиков, что слишком беззаботно обходились с тем же цианистым калием или извлекли из некой весьма интересной плесени эссенцию, выпили полученное в результате опыта, а потом отправились на крышу порезвиться с фейками. Хотя вдов и сирот было не так уж много — алхимикам трудно подолгу общаться с людьми, и если кто-то из них женится, то лишь затем, чтобы было кого оставить присматривать за тиглями.

До сих пор единственным искусством, которым в совершенстве овладели алхимики Анк-Морпорка, было умение превращать золото в меньшее количество золота.

Так было до сего дня…

Но сегодня алхимики были охвачены тем нервным возбуждением, какое приходит к людям, обнаружившим на своем банковском счете целое состояние и не знающим, то ли предать это событие гласности, то ли побыстрей обналичить свое счастье и пуститься в бега.

— Волшебникам это не понравится! — твердил один из них, тощий застенчивый человечек по имени Тишес. — И они тут же обзовут это магией. А им, вы знаете, как острый нож к горлу, если кто-то вдруг занимается магией, а в волшебниках не числится.

— Да никакой магии здесь нет! — возражал ему Томас Зильберкит, президент Гильдии.

— Но бесы же есть.

— А какая здесь магия? Обычный оккультный сброд.

— Ну а саламандры?

— Нормальная тварь из области естественных наук! Что тут не так?

— Так-то оно так. Но они назовут это магией. Вы же знаете, что это за люди!

Алхимики мрачно покивали.

— Реакционеры, — заговорил Слухомодус, секретарь Гильдии, — чудократы надутые. Да и другие гильдии тоже хороши. Что они знают о путях прогресса? Какое им дело до прогресса? Они могли бы уже сто лет работать в этой же области! И что, работали? Как же! Вы только подумайте, насколько мы можем сделать жизнь людей… ну, как бы сказать… лучше! Возможности просто необъятны.

— В плане образования, — сказал Зильберкит.

— И в истории, — сказал Тишес.

— А также, не забудьте, это еще и развлечение, — заметил Крюкси, казначей Гильдии, маленький нервный человечек.

Алхимики вообще люди нервные, должно быть оттого, что никогда не знают, чего ожидать от булькающего в тигле подопытного бульона.

— Ну да. Разумеется. Развлечение тоже, — согласился Зильберкит.

— Какие-нибудь великие исторические драмы, — увлеченно продолжал Крюкси. — Только вообразите! Собираете актеров, они один раз играют, а потом люди по всему Диску любуются на это сколько душе угодно! И в жалованье немалая экономия, между прочим, — добавил он.

— Здесь главное — вкус, — заметил Зильберкит — На нас лежит большая ответственность: мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы получилось что-нибудь, ну, вы понимаете… — в голосе его проскользнула неуверенность, — вульгарное.

— Запретят, — мрачно высказался Тишес. — Знаю я этих волшебников.

— Понимаете, я тут подумал, — заговорил Зильберкит. — Здешний свет все равно плох. С этим все согласны. Нам нужно чистое небо. И следует перебраться подальше отсюда. Кажется, я знаю подходящее местечко.

— Слушайте, у меня просто в голове не укладывается, что мы это делаем! — воскликнул Крюкси. — Месяц назад была только безумная идея. А теперь — все получилось! Как по волшебству! Только тут нет ничего магического — ну вы понимаете, что я хочу сказать, — поспешно добавил он.

— Это не просто иллюзия, а реальная иллюзия, — промолвил Тишес.

— Не знаю, подумал ли об этом кто-нибудь из вас, — сказал Крюкси, — но мы можем заработать кое-какие деньги. А?

— Деньги здесь ни при чем, — покачал головой Зильберкит.

— Да-да, конечно, о каких деньгах может идти речь… — пробормотал Крюкси, покосившись на остальных. — А не посмотреть ли нам еще разок? — застенчиво продолжил он. — Я бы мог покрутить ручку. И… вот еще что… я знаю, от меня в этом проекте было не много толку, зато я придумал вот такую штуку.

Он вытащил из кармана своей мантии очень большой пакет и бросил на стол. Пакет плюхнулся на бок, и по столу раскатились несколько легких белых шариков, которые выглядели так, будто взорвались изнутри.

Алхимики вытаращились на шарики.

— И что это такое? — спросил Тишес.

— Ну, как бы сказать, — смущенно пояснил Крюкси, — делается это так: берете немного кукурузы, кладете ее в тигель, скажем, номер три, добавляете, значит, немного растительного масла, а потом ставите сверху тарелку или что-нибудь в этом роде, и, когда начинаете нагревать, кукуруза начинает бабахать… Нет, нет, не всерьез, — успокоил он. — В общем, когда она кончит бабахать, вы снимаете тарелку и получаете эти вот… э-э… шарики. — Он обвел взглядом недоумевающие лица. — Это можно есть, — договорил он тихо, словно извиняясь. — Если добавить масло и соль, вкус получается, как у подсоленного масла.

Зильберкит протянул запятнанную реактивами руку, осторожно выбрал легкий комочек, кинул его в рот, с задумчивым видом пожевал.

— Сам не знаю, и зачем я их сделал, — смущенно краснея, признался Крюкси. — Просто у меня возникла идея, что так, вроде бы, нужно сделать.

Зильберкит продолжал жевать.

— По вкусу напоминает картон, — сказал он через некоторое время.

— Виноват, — окончательно смутился Крюкси и попытался сгрести комочки обратно в пакет.

Зильберкит мягко удержал его руку.

— А ведь заметьте, — продолжил он, выбирая новый вздутый комочек, — в этих штуках действительно что-то есть. И кажется, они на самом деле нужны. Как, говоришь, они называются?

— Да вообще-то никак, — ответил Крюкси. — Я называю их попзёрн.

Зильберкит взял еще один.

— Занятно, рука к ним так и тянется. Шарики для добавки. Попзёрн, говоришь? Хорошо. А теперь… теперь, господа, давайте еще разок покрутим ручку.

Тишес принялся перематывать мембрану в немагическом фонаре.

— Ты и вправду знаешь место, где можно будет осуществить этот проект? И никакие волшебники нам не помешают? — спросил он.

Зильберкит ухватил горсть попзёрна.

— Это на побережье, — сказал он. — Хорошее место, солнечное и совершенно безлюдное. Открытый всем ветрам старый лес, храм, песчаные дюны.

— Храм? Да боги нас поубивают, если мы… — начал было Крюкси.

— Послушайте, — прервал Зильберкит. — Место пустует вот уже несколько столетий. Там давным-давно ничего нет. Ни людей, ни богов, ничего. Просто земля и солнце, и они ждут нас. Милые мои, это ведь наш шанс. А то магия — не для нас, делать золото — не для нас, делать деньги — даже это не для нас. Так давайте делать движущиеся картинки. Давайте творить историю.

Алхимики приосанились и приободрились.

— Верно, — сказал Тишес.

— Ну что, правильно, — согласился Крюкси.

— За движущиеся картинки, — Слухомодус торжественно поднял пригоршню попзёрна. — А как ты узнал про это место?