Река - Алан Милн

Слова Мэри многое разъяснили. Я понял, откуда бралось «но» в моих рассуждениях. Рома жила в коконе собственного мирка.

— Рискну сказать, что вы правы, — в голосе Никки слышалось безразличие. — Такая Рома и есть. Но для меня это ничего не меняет.

— Подожди, дорогой, сейчас Джон расскажет тебе о том, где ты побывал двадцать пять лет тому назад. Мы тебя слушаем, милый.

Я знал, что деваться мне некуда, и лихорадочно искал слова. Потому что мужскую дружбу сохранить невозможно, если становится ясным, что один спас жизнь другому.

— Хорошо. А теперь слушай внимательно, Никки, потому это очень важно, хотя и просто. Ты вот говорил, что тебя всю жизнь преследует один и тот же кошмар: бушующая река. Ты даже принял реальную реку за ту, что тебе снилась. И считал, что не бросился в воду из трусости, так?

— Да.

— Что ж, это естественно. Когда тебе было два года, ты упал в ту самую реку, более того, на том самом месте, и река была точно такой же, как день вашей прогулки с Ромой. Страшной, пугающей.

— Вы сошли с ума!

— Нет, это факт. И, если ты еще не успел этого заметить, скажу, что мир — очень маленькое местечко или, если хочешь, совпадения возможны самые удивительные.

— Откуда вы это знаете?

— Твоя мать рассказала об этом в тот день, когда мы с тобой познакомились.

Он повернулся к Мэри.

— Это правду?

— Разумеется, Никки.

— Почему моя мать заговорила об этом?

Я не дал Мэри раскрыть рта.

— Потому что Мэри при этом присутствовала. Твое тело всплыло в той самой заводи. Ты умер, Никки. Наверное, ты этого не знаешь, но Мэри выросла в замке Крэддок. Она вытащила тебя из воды и вернула к жизни.

С губ Мэри сорвался истерический смешок.

— Не болтай ерунды, Джонни. Разумеется, он не умирал.

— Кто знает? — пожал плечами я. — Кто знает, что происходит, когда человек тонет, а потом его оживляют?

Никки громко выдохнул, словно гора, которую он два года таскал на своих плечах, свалилась в реку.

— Ты понимаешь, когда твоя мать после стольких лет вновь встретилась с Мэри, когда меня представили ей, она не могла не рассказать о том происшествии. Собственно, ни о чем другом мы и не говорили. Она еще сказала мне, что решила ничего тебе не говорить. А я, как дурак, в этом ее поддержал. Но разумеется, мы поступили неправильно. Эти ужасные воспоминания, оставшись в подсознании, грызли тебя изнутри, а ты не понимал, в чем дело. Поэтому, дорогой Никки, и думать забудь о том, что ты трус. Или, если ты на том настаиваешь, ты должен привести более весомые доказательства.

Мы долго, очень долго молчали. То ли стало светлее, то ли мои глаза привыкли к темноте, но я стал различать лицо Никки. Он пристально смотрел в небо, словно вновь, как и в прежние времена, находился на пороге какогото очень важного открытия.

Потом повернулся к Мэри.

— Я вас тогда поблагодарил или был еще слишком мал?

— Мал, Никки.

— Тогда искупаю свою вину. Большое вам спасибо, дорогая, — он взял ее руку, поцеловал, отпустил. — Вот увидите. Я вас не подведу.

Он не подвел. Не подвел.