Заветное желание Его Темнейшества - Евгения Рарог

Богиня исчезла, и лунный луч, дрожа в центре пентаграммы, медленно и неотвратимо начал двигаться к краю. Время заканчивалось. Август вскинул руку вперед. Тени, послушные его воле, потекли на рисунок, выбитый в полу ритуальной залы, заполняя линии и знаки собой и полностью меняя пентаграмму. Два мага, стоящие позади Августа, с опозданием поняли, что происходит, только когда за их спинами уже выросли воины Августа, перекрывая пути к спасению.

Август, нараспев, начал читать заклинание на мёртвом языке. Повысив в середине тон, острым ножом полоснул по своей ладони и, сжав кулак, закапал своей кровью на центральную линию нового рисунка. Стражи, стоящие за спинами людей, синхронно запрокинув их головы, перерезали сонные артерии. Кровь хлынула в глубокие линии, заполняя до краев то, что оставили свободными тени. Повинуясь древнему заклинанию, сила из сферы по лучу потекла обратно, перемешиваясь с кровью и начиная светиться пурпуром. Август, заканчивая читать, на каждый удар своего сердца, делал шаг к центру рисунка, прямо под луч, под которым совсем недавно растворилась богиня. Последний шаг совпал с последним словом. Август встал точно под широкий луч света, свободно проходящий через пустую сферу. Его тело налилось ярким серебром и, внезапно, исчезло.

Лунное божество, невольный участник жестокого и кровавого ритуала, в бессилии смотрело на пустое место, где мгновением назад стоял Август.

Глава 4

Август почти ослеп от яркого света, резко перенесясь из тьмы в солнечный полдень. Он зажмурился и закрыл лицо руками. Глаза, давно отвыкшие от яркого солнца, начали слезиться, в них летали черные мушки. В его мире солнце давно перестало подниматься высоко в небо, лишь немного, тусклым рассеянным светом, освещая мир у горизонта. С непривычки, у Августа даже закружилась голова. Пришлось потратить время на то, чтобы немного прийти в себя.

Когда глаза немного привыкли, а круговерть в голове успокоилась, Август огляделся. Нужно было понять в какой момент времени он перенёсся. Зеленая густая листва кустов малины закрывала обзор. Август тряхнул головой пытаясь избавиться от шума в ушах и, внезапно, понял. Это не шум, это давно забытые звуки летнего полдня. Птичий щебет, шорох листвы под ветром, людской говор, стрекот кузнечиков. Одуряюще пахло свежей зеленью и сладкой малиной. Ноздри Августа раздулись, жадно втягивая густые запахи.

Ноги Августа неприятно заныли от долго сидения на корточках, он резко встал и взмахнул руками, сохраняя равновесие. Тело было худым, непривычно легким и слабым. Август недоуменно разглядывал тонкие кисти рук, ладони без привычных мозолей, нежную светлую кожу, хрупкие запястья. Несколько раз сжал ладони в кулаки прислушиваясь к движениям тела. На плечах не хватало привычной тяжести плаща, и Август, в одной хлопковой рубахе, почувствовал себя раздетым. На лицо что-то упало, и он попытался смахнуть мешающую глазам помеху. Не сразу понял, что это прядь его волос. Она была чёрной. И тоже непривычной. Цвет волос Августа изменился, когда он отдал свою душу в обмен на силу теней.

Рядом с местом, где он скрывался, раздались шаркающие шаги, и Август замер, напряженно прислушиваясь.

— Инария! — услышал он зычный недовольный женский голос. — Инария, где малина?

— Мы уже всё. Правда, Август?

Сердце Августа дрогнуло и часто забилось. Звонкий голос Рии почти оглушил. Не громкостью, а тоном и звучанием. Её голос, к которому он привык, был ровным, порой бесцветным и почти всегда тихим.

— Август… Август? — не дождавшись его ответа, звала Рия.

Ветки перед его лицом зашевелились и раздвинулись. На Августа смотрела Рия. Своими серыми, завораживающими глазами. Он вздрогнул и невольно отступил, обо что-то запинаясь. Неловко замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Рия весело рассмеялась. А Август, услышав её смех, от неожиданности, перестал удерживать равновесие и упал, завалившись на спину. Густые кусты малины не дали упасть навзничь и Август замер в глупой, неудобной позе. Рия резко перестала смеяться. Её глаза испуганно смотрели на Августа.

— Не ушибся? — спросила она. В серых глазах было беспокойство.

Август молчал, глупо открыв рот. Он был в полнейшем беспорядке. Хладнокровно убивая богов, проводя ночи в библиотеках, ища любые зацепки по проведению ритуала, и, наконец, вернувшись в прошлое, он оказался совершенно не готов к встрече с Рией. С такой Рией. В голосе которой слышалась радость, а глаза были полны жизнью. Она опустила глаза ещё ниже.

— Как много ты собрал, — с восхищением сказала она. Август проследил за взглядом. Он запнулся за большую корзинку, полную спелой малины. Корзинка была тяжелой, и только поэтому не опрокинулась, когда Август ударился о неё ногой.

— Инария! — снова нетерпеливо закричали снаружи.

— Идём! — обернувшись назад, крикнула Рия в ответ, и протянула Августу руку, — Пойдем, Август.

Август легко поднялся сам, не принимая помощи. Рия удивлённо подняла бровь, но промолчала. Они выбрались из кустов. Рия шипела и тихо ругалась. Малина царапалась и цеплялась за волосы. Рия шла впереди, сгибаясь под тяжестью своей корзины. Август догнал её и выхватил тяжелую корзинку из рук.

— Она же тяжелая! — воскликнула Рия, пытаясь забрать корзинку обратно.

— Тяжелая, — согласился Август, крепче сжимая ручки обеих корзин. — Поэтому, я понесу сам. Иди впереди.

Рия замолчала и пошла дальше, иногда удивлённо оглядываясь. Август старательно копался в памяти, пытаясь вспомнить день, в который он переместился. Но ничего не вспоминалось. Пока не за что было зацепиться. Он был рад уже тому, что успел до того, как Рия прошла посвящение. Об этом говорили и длинные волосы, заплетённые ещё по-девичьи, в косу, и звонкий смех. После инициации Рия больше не смеялась, а волосы укладывали иначе.

Рия привела Августа на храмовую кухню, где вовсю парили и булькали большие котлы на печах.

— Ну, наконец-то! — воскликнула дородная женщина, обернувшись на входящих.

И Август её вспомнил. Тётушка Бринна. Главная повариха храма и очень жалостливая женщина. Она всегда тихонько подкармливала вечно голодного Августа, и старалась оставлять ему вкусненькое, когда он не успевал на ужин. Тётушка Бринна возилась с тестом. Её пирожки, а особенно со свежей малиной, разлетались вмиг. И если ты не успевал схватить свой вовремя, то уже оставался без пирожка совсем.

— Высыпай в таз, Август, — велела она, разделяя тесто на маленькие шарики. Занятая делом, она больше не обращала внимания ни на замершего Августа, ни на Рию.

Август растерянно огляделся в поисках таза. Рия заметила его заминку и подтолкнула к дальнему столу. Потом Август замялся, ища мешок с сахаром, потом долго вспоминал, где лежит нужная посуда. Рия помогала молча, но когда они вышли с кухни тихонько спросила на ухо:

— Август, ты