Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков - Бушков Александр Александрович

Сколотив кое-какой стартовый капитал, компания осела на острове Мадагаскар, до которого в то время еще не дотянулись цепкие руки тогдашних «великих держав» (кстати, в свое время планы колонизации Мадагаскара – ну вот зачем он ему? – лелеял еще Петр I и даже отправил туда два военных корабля, но они, скверно построенные из сырого леса, дальше Балтики не уплыли). Там Беньовский, по некоторым сведениям, тоже немного попиратствовал. Еще в школе, в советские времена, я листал какую-то детскую книжку. Имени автора уже не упомню, но он был безусловным романтиком и сочинил, будто Беньовский якобы собирался устроить на Мадагаскаре «Государство Солнца» – этакую вольную республику вольных людей.

Увы, исторической правде это нисколько не соответствует. На Мадагаскаре, должно быть, было не менее скучно, чем на Камчатке, – и граф решил двинуть в большую политику. Поехал в Париж и предложил там план завоевания и полной колонизации Мадагаскара (во главе с самим собой, понятно, если подкинут войска и золото). Французы по каким-то своим причинам отказались – хотя Мадагаскар уже в те времена идеально подходил на роль военно-морской базы, с которой можно было контролировать морские трассы, ведущие с Дальнего Востока и из Индии в Европу. Вернувшись несолоно хлебавши, Беньовский как-то так устроил, что местные туземцы выбрали его королем Мадагаскара, самым настоящим. Чем уж он их так обаял, не знаю.

Очень уж живая и непоседливая была натура… Через какое-то время Беньовский вновь заскучал (Мадагаскарский король – должность все же не особенно гламурная), снова подался в Европу, служил у австрийцев, а потом вдруг оказался руководителем английской военной экспедиции на Мадагаскар (вероятнее всего, англичане мыслили стратегически шире, чем французы). Тут уж забеспокоился Париж – англичане как раз к тому времени оттяпали у французов колонии в Северной Америке и вытеснили из Индии. Просто необходимо было сделать в ответ какую-нибудь пакость, желательно крупную…

Французы послали корабли с десантом. Довольно быстро разбили английский отряд и примкнувших к нему «подданных» (снова сбежавших к своему королю), и в одной из стычек Беньовский погиб.

Одним словом, личность ничем особенным не примечательная, но все же довольно экзотическая, потому и упомянута…

А теперь… Прежде чем перейти к обстоятельному рассказу о фальшивомонетчиках былых времен, сделаем кратенькую интермедию: мимоходом расскажем о том, как в XVIII веке боролись с проституцией. К тому времени это предосудительное (но доходное) ремесло уже давно лишилось былой патриархальности – когда гулящие девки с бирюзовым колечком во рту стояли на Красной площади. И здесь понемногу стали перенимать европейские традиции: создавать «веселые дома», то бишь бордели. Считайте меня циником, но есть стойкое убеждение, что изрядное число экземпляров мужского пола этакие европейские нововведения приняло без всякого осуждения, вовсе даже наоборот. Удобно, комфортно, безопасно… Что еще нужно любителям «клубнички»?

Первый блин, правда, вышел комом. В первые годы царствования Елизаветы в Петербурге появилась особа, известная впоследствии по прозвищу Дрезденша (поскольку происходила из немецкого Дрездена). Старательно приобщая Россию к европейскому прогрессу, она сняла богатый дом на Вознесенской улице и принялась устраивать так называемые «вечерницы», куда рядами и колоннами стекались любители красивой жизни и платной любви. Что интересно, в качестве «персонала» там обретались не только профессионалки. Хватало и вполне добропорядочных замужних дамочек из «приличных», искавших развлечений на стороне, – подобно героине знаменитого фильма Луиса Бунюэля «Дневная красавица». Немало было и незамужних девиц, сплошь и рядом опять-таки из благородных семейств: одни просто искали приключений, другие были не прочь еще и разжиться недешевыми подарочками (ситуация с юными красотками, не обремененными особыми моральными устоями и пожилыми денежными «папиками», родилась не сегодня и даже не позавчера). Так что, строго говоря, заведение Дрезденши борделем называть не стоит – бордель обычно укомплектован на сто процентов именно что профессионалками. В данном случае уместно будет наименовать особняк на Вознесенской домом свиданий.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как там заведение ни называй, а оно какое-то время процветало и пользовалось большой популярностью, практически в открытую, ничуть не маскируясь под какую-нибудь школу танцев или иной очаг культуры. Что его и сгубило. Довольно быстро о нем узнала императрица Елизавета.

И грянул гром…

Как написал позже один из историков, Елизавета свет Петровна «гордилась некоторой строгостью в вопросах нравственности». Что исторической правде, в общем, соответствует. Саму Елизавету, правда, никак нельзя назвать образцом высокой морали – но, с другой стороны, если судить по меркам «галантного века», когда мужу или жене «из общества» считалось прямо-таки неприличным не иметь симпатии на стороне, а уж незамужние развлекались на всю катушку… Смело можно признать, что число любовников Елизаветы где-то даже и недотягивает до некоей «средней нормы». На фоне княгини Елены Куракиной, по отзывам современников, самой красивой и самой беспутной придворной дамы, Елизавета, честное слово, выглядит форменной монашкой.

Так что с «излишествами нехорошими разными» она боролась энергично. И порой в полном смысле слова собственноручно. Когда однажды одну из ее фрейлин, совсем молоденькую, застукали в постели с бравым гвардейцем, Елизавета юную проказницу выпорола собственноручно, словно строгая мамаша, а потом велела немедленно обвенчать с «виновником торжества». Что и было незамедлительно исполнено. Оказался ли этот брак счастливым, истории неизвестно. Отказалась ли новобрачная от прежних шалостей, опять-таки неизвестно – однако я, старый циник, подозреваю, что нет.

В общем, гром грянул. Саму Дрезденшу моментально выслали на историческую родину. Иных «папиков», застуканных с теми самыми благородными, но легкомысленными девицами, точно так же было велено немедленно обвенчать в том случае, если «папики» холостякуют (между прочим, среди них оказалось немало высокопоставленных чиновников и даже профессоров – и ученым мужам тоже ничто человеческое не чуждо).

Елизавета всерьез взялась за «бляжьих жонок» (эстетам просьба не морщиться – это официальный термин того времени, встречавшийся не только в полицейских бумагах, но и в именных указах императрицы. В те времена люди ничуть не стеснялись называть многие вещи своими именами, обходясь без красивых этикеток «путана» или «киллер»). Попавшихся на горячем профессионалок били кнутом, ссылали на работу в монастырь лет на несколько – а тех, у кого доктора обнаруживали венерические болезни, за казенный счет отправляли в один из далеких сибирских острогов (были ли тамошние обитатели рады такому наплыву «девочек-венерочек» или наоборот, история опять-таки умалчивает…)

Елизавета даже учредила в Петербурге особую «строгую комиссию», своего рода «полицию нравов» – но преследовавшую не проституток, а исключительно нарушителей супружеской верности (с соответствующими эпохе невеселыми наказаниями). Опять-таки в пользу Елизаветы можно сказать, что сама она с женатыми никогда, гм, не дружила. Ходили даже (и посейчас ходят) устойчивые слухи о ее тайном венчании с Алексеем Разумовским, но точных доказательств нет и уже не будет.

Однако нельзя не уточнить, что борьба Елизаветы как с «непотребными жонками», так и с другими распространенными пороками частенько была весьма непоследовательной. На то, что происходило в ее дворцах, она закрывала глаза – а происходило там много интересного, «Плейбой» обзавидуется. Помянутая юная фрейлина была выпорота и силком выдана замуж отнюдь не за сам факт постельных развлечений. Просто-напросто Елизавета полагала, что эта соплюшка молода еще для таких забав. Те, кто был постарше, преспокойно и регулярно занимались тем же самым без всяких для себя последствий. Одним словом, то, что самым крутым образом преследовалось во «внешнем мире», процветало в императорских дворцах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})