Двуглавый. Книга первая - Михаил Иванович Казьмин

тёзкино. Действительность, однако, уже довольно скоро показала, что с взаимовыручкой тут у них дело обстоит намного лучше, чем я о том думал.

Немолодого водителя синей «Волги», ехавшего в сторону Москвы и остановившегося спросить, всё ли у нас в порядке и не нужна ли нам какая помощь, тёзка вежливо поблагодарил, от предложенной помощи ещё более вежливо отказался, и с какой-то прямо-таки изысканной вежливостью пожелал ему счастливого пути. А вот троих солидных мужчин, похоже, охотников, которых уже минут через десять непонятная ситуация на дороге побудила выйти из брутального «Терека», двигавшегося как раз из Москвы, Виктор попросил заехать в Покрове в полицию и сообщить, что для неё тут есть дело. Ну да, разумно — Покров уж всяко ближе Москвы, и оттуда полиция прибудет быстрее, в том числе и потому, что её скорее уведомят. Осознание того неоспоримого факта, что с головой тёзка дружит, меня откровенно порадовало. В голове у такого пожить незазорно. Лишь бы только пожить подольше…

В ожидании полиции тёзка немного просветил меня относительно здешнего отечественного автопрома. С этим у них тут всё было куда как лучше, нежели в тридцать втором году привычной мне истории, да ещё и хорошо подкованный любитель мне попался (или я ему, это как посмотреть), так что пришлось мне познакомиться и с массой технических подробностей, на мой взгляд, совершенно излишних. Зато я узнал, что здесь «Волга» даже имеет кое-что общее с «Волгой» моего мира, теперь уже, увы, бывшего. И там, и здесь делают «Волги» в Нижнем Новгороде, и там, и здесь сам автомобиль находится в ценовом классе выше среднего. На этом, правда, общее и заканчивается — видом своим здешняя «Волга» куда больше напоминает совсем уж древнюю советскую «Победу». «Терек» же проходит тут по разряду крутых внедорожников и видок имеет соответствующий — что-то вроде ленд-лизовского «доджа три четверти», только с кузовом-универсалом. [1] Рассмотрел я тёзкиными глазами и мотоцикл незадачливого киллера — БМВ, он и в Африке БМВ, занесло к нам баварского железного коня о двух колёсах, немцы в войну на таких же рассекали. Тёзка, кстати, немецкие мотоциклы хвалил, сказал, что лучше германцев никто их не делает. Меня, признаться, больше заинтересовало, из чего стрелял урод, валявшийся рядом со своим мотоциклом. Это оказался револьвер, но не «наган», а что-то больше похожее на американские образцы — с характерной расширенной к низу рукояткой, длинноствольный и шестизарядный, калибра, похоже, девять миллиметров. Тёзка опознать модель револьвера не смог, разглядывать маркировку нам обоим было лениво, да и трогать оружие до прибытия полицейских уж точно не стоило.

Полицейские — двое крепких усатых дядек глубоко за тридцать и неопределённого возраста господин в штатском, представившийся титулярным советником [2] Грековым, видимо, следователь или как он тут называется — приехали тоже на «Тереке», только что выполненном попроще, как раз в виде грузовичка. Место происшествия сфотографировали, труп и мотоцикл закинули в кузов, и впереди нас двинулись в Покров. События мы, предварительно посовещавшись, изложили господину Грекову в несколько сокращённой редакции — увидел, мол, как на дороге стоит мотоциклист и машет рукой, вышел узнать, в чём дело и не нужна ли помощь, а он, гад такой, стрелять принялся, вот и пришлось отбиваться. Пока тёзка дал показания, пока прочитал протокол, прежде чем украсить его своей подписью, пока перекусил парой бутербродов с колбасой и запил их чаем в круглосуточном трактире, прошло ещё часа два, так что в Москву мы выехали уже ближе к полуночи. В дороге тёзка, надо отдать ему должное, вопросами меня не доставал, сам, должно быть, умотался и не того ему было. Что ж, тем лучше — я мог подумать о своём нынешнем положении.

Положение, ясное дело, никак не радовало. Провести остаток жизни вторым номером в голове даже такого приятного молодого человека, как мой полный тёзка, на звание радужной перспективы как-то не шибко тянуло, да и сегодняшнее происшествие вовсе не гарантировало, что жизнь тёзкина окажется долгой, пусть и лет ему всего девятнадцать, как я узнал из его мыслей. Раз уж один раз его убить пробовали, то ведь могут и повторить, да и скорее всего повторят. А с каждым новым повторением шансы убийц на успех будут лишь возрастать, потому хотя бы, что тёзка и представления не имеет, кому понадобилась его смерть, а значит, и не знает, с какой стороны ждать очередного нападения. М-да, грустно и печально… Надо придумывать, что и как тут можно сделать, чтобы хоть как-то исправить столь унылое положение. И придумывать поскорее.

Кстати, о мыслях. Не могу сказать, что в тёзкиной голове я ощущал себя как в читальном зале библиотеки, скорее как на улице в центре большого города с обилием вывесок, указателей, рекламы и прочей, так сказать, визуальной информации. Правда, помимо возраста, и ещё многое о своём тёзке узнать успел. Сам он как раз из Покрова, а в Москве учится на юридическом факультете университета и снимает в доходном доме квартиру с завтраком и стиркой. Отец его — подполковник Михаил Андреевич Елисеев, командует учебным мотопехотным батальоном, отсюда, надо полагать, и любовь моего мозгового напарника к автомобилям, мать, Елена Васильевна, занимается домом, старший брат Андрей, как и отец, по военной части пошёл, в прошлом году выпустился из военного училища и служит теперь где-то у чёрта на куличках, старшая сестра Ольга замужем за чиновником из Покровской городской управы, младшая Наталья в гимназии учится. Сам тёзка собирается делать карьеру на гражданской службе, но пока не определился, где именно. Семья не сказать, что прям уж очень богатая, хотя отец жалованьем не обижен и имение приносит невеликий, но стабильный доход, каких-то важных и богатых родственников тоже нет, в общем, кому и зачем потребовалось покушаться на ничего особенного из себя не представляющего молодого человека, совершенно непонятно. По крайней мере, корыстные побуждения тут явно отсутствуют.

Когда мы добрались до места, приставать ко мне с расспросами тёзка не стал, как и я к нему. Едва поставив машину на стоянку у доходного дома в Посланниковом переулке, тёзка начал засыпать на ходу, и откуда он взял силы подняться на второй этаж, раздеться и наскоро ополоснуться под душем, прежде чем уронить нас обоих на кровать, я и предположить не могу. Впрочем, мне хватило времени, чтобы частично тёзкиными глазами, частично его же памятью оглядеться в квартире — не во всех подробностях, конечно, но общее впечатление от пристанища отнюдь не самого бедного студента я получил. Из малюсенькой прихожей