Я сделаю это сама - Салма Кальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Чего уставилась? – спрашивает он, впрочем, не злобно. – Отдохнуть хотела? Так отдыхай, пора уже.
- А вы… кто?
- Всё тебе расскажи, - ещё и усмехается, вот ведь! – Оно тебе надо, всё знать?
Я задумываюсь – потому что всё определённо не надо. Только важное.
- Вот важное и поймешь. Не сейчас, так со временем, - кивает дедок. – Сиди, отдыхай, спешить тебе теперь некуда.
Как это некуда – хочу спросить я, но он только машет мне миниатюрной ручкой.
- Бывай, свидимся ещё.
И… лесной зверёк, полосатый бурундук бежит по стволу и исчезает во мхе, махнув на прощание хвостом.
Что ещё за старичок-бурундучок? Только вот ещё глюков и видений мне не хватало в жизни!
Я поднимаюсь с дерева… и вдруг ощущаю себя в воде.
* * *
* * *
- Да куда ж вы смотрели, ироды!
- Головы свои пустые заворотили!
- Что делать-то, господи!
- А ну, разойдись!
- Ваша милость, вы куда?
- Вы чего?
- Ой, что теперь будет-то!
- Господи, прости мою душу грешную.
- Караул!
- Чего раскудахтались? Тащите!
- Сам тащи, чего рот разинул, ты тут кто вообще?
- Солдат его величества!
- Вот и ступай к своему величеству, понял!
- Сейчас его милость тебе покажет «ступай»!
- Пусть всплывёт сначала!
- Ах ты, гнида!
- Ой, глядите, глядите, тащит! Вот-те крест, тащит! Взаправду, что ль, вытащил?
- Да мало ли, что вытащил, может там уже и тащить-то нечего!
- Типун тебе на язык!
- Да помогите, чего стоите-то!
- Хоть с дороги-то отойди, что ли!
- Вот сюда, сюда кладите, ваша милость.
- Неужто дышит?
- Не видишь будто! Сейчас вода выльется из нутра, и задышит!
- Окоченеют же оба сейчас, одеялку тащи!
- Да помрут, пока я притащу!
- Глянь, пар идёт от рук, прямо вот всамделишный пар!
- Это тебе не просто так пар, это магия!
- Ты это, ври, да не завирайся, какая ещё магия!
- Настоящая! Ты глянь, сушится! Обоих их сушит!
- Ой, смотрит!
- На тебя смотрит!
- Вашмилсть, чего изволите?
- Чего встали? А ну живо – куда нести? Чтоб в тепло и под крышу!
- Так к тётке Пелагее, больше-то и некуда.
- Показывай. И кто там ещё был – за мной. Сундуки не забыть. Под ноги попадаться не сметь.
- Ух, и грозен!
- Так может, это вовсе и не нам?
- Пусть тётка Пелагея с ним сама, а мы так, мимо шли.
- Потом заглянем и посмотрим, что вышло, да же?
- Эй, бездельники, а трюм разгружать кто будет? И обратно загружать?
Тяжелый вздох.
- Пошли, что ли.
- Пошли.
- И ты тоже с нами давай, и ещё остальных зови.
Часть первая. На задворках мироздания
Часть первая. На задворках мироздания
1. Очухалась барыня
1. Очухалась барыня
Я проснулась от громких голосов где-то рядом, и не смогла узнать ни одного. Но одно ясно – нет качки. И вообще мы определённо на земле, за прошедшую неделю я не ночевала на земле ни разу, только на корабле, и теперь уж до смерти, наверное, не перепутаю. Мы остановились в Хакусах? Жене там понравилось, и он решил задержаться?
Я открыла глаза и не поняла ничего. Невысокий потолок, бревенчатая стена. С другого боку – печка. Почему я решила-то, что печка? Да потому что как была у деда на даче, из камня или кирпича, белёная. Холодная. Ну да, летом печку топят только от сырости, а тут вроде сухо.
Вот-вот, я помнила воду, много воды. Что было-то? И что сейчас? Что за странная постель, что за полосатая шторка, за которой голоса, почему мне кажется, что из подушки солома торчит? Или это вовсе не подушка, а так?
А надета на мне была какая-то рубашенция, длинная, из плотного льна. Откуда только взяли?
Я попыталась встать – и ничего у меня не вышло. Голову от подушки ещё оторвала, а вот дальше – уже нет. Ничего себе я обессилела-то!
- Ой, шевелится! – вдруг услышала я.
Шторка заколыхалась, в мой закуток заглянула круглолицая голова, вроде принадлежащая девочке.
- Неужто? – спросила женщина постарше, в годах, если судить по голосу.
Тяжёлые шаги, шторку отдёрнули.
- Жива, болезная? Или тебя того, величать вашей милостью? Или как там у вас принято?
Женщина габаритная, в рубахе и юбке, голова платком повязана.
- Чего? – я решительно не понимаю, о чём она.
- Как звать-то тебя, помнишь?
- Женя… Евгения Ивановна Белохвост.
- Чего? Ну и имена у вас там, в вашей этой, как её, в общем.
- Чего тебе не так? Имя как имя. Сама-то кто? – что-то я не была готова демонстрировать вежливость, терпение и хорошее воспитание.
- Пелагея я, Воронова вдова, - сообщила женщина.
- Скажи мне, Пелагея, будь ласкова, муж мой где?
Та вытаращилась, будто я спросила её о чём-то несусветном.
- А я почём знаю, где? Ты без мужа была, при тебе были две бабы да сундуки, и всё, не было никакого мужа!
Чего? Какие две бабы, какие сундуки?
- Мы в Хакусах?
- Мы в Поворотнице. Знать не знаю ни про какие Ха…
- Хакусы. Там источники, минеральные. Турбаза. Или как оно там называется.
- Целебные источники далеко на севере, это нужно с местными договариваться, чтоб попасть. А тебе сейчас не с руки, я думаю. Ноги не держат – а туда же, бежать.
Я ничего не понимала.
- Но мне туда нужно, там должен быть мой муж. Евгений Ильич Белохвост, «Домо-Строй», слышала о таком?
- Отродясь не слышала, - покачала головой Пелагея, и опустила шторку. – Меланья, сбегай до берегу, скажи приезжим – очухалась их
