Корсар - Джордж Байрон

XVI

Поспешно вдоль утесистых громадШел Конрад вниз, не поглядев назад:Боялся, огибая поворот,Увидеть он с тропы, что вниз ведет,Тот одинокий, живописный дом,Что слал привет ему в пути морском,А в нем — она, печальная звезда,Чей нежный свет ему сиял всегда;Нельзя глядеть, да и мечтать нельзя:Покой манит, но — гибелью грозя.Все ж замер он на миг, желанья полнНе жертвовать покоем ради волн.Но нет — нельзя! Пусть льется слезный дождьСдержав волненье, не отступит вождь!Он слышит бриз попутный, видит бриг;Все силы духа он собрал в тот миг,Ускорив шаг. Когда ж его ушейКоснулся шум погрузки, скрип снастей,Все звуки суеты береговой,Слова команды, весел плеск живой;Когда на мачту юнга влез пред ним,И вздулся парус выгибом тугим,И каждый с побережья замахалПлатками тем, кто будут пенить вал,И взмыл кровавый флаг, — как хладно онБыл слабостью недавней удивлен!С огнем в глазах и с сердцем ледяным,Он чувствует, что стал собой самим;Летит он, мчится — и замедлить смогЛишь там, где скалы сходят на песок,Безумный шаг; но не затем, чтоб грудьМогла вольней прохладный бриз вдохнуть,А чтоб вернуть медлительную статьИ пред толпой смятенным не предстать:Он знал искусство покорять сердцаНадменной маской хладного лица;Он сух и замкнут — и нескромный взглядЕго черты отводят иль страшат:Его движенья, непреклонный взорВсегда учтивы, но таят отпор;И всякий знал: не слушаться нельзя.Когда ж хотел он чаровать, — скользяВ сердца людей той музыкою слов,Что шла от сердца, — всякий был готовЕму внимать, бессилен и смущен,Дарами доброты обворожен.Но к этому он редко снисходил:Он не пленять — повелевать любил.Дурным страстям предавшись, с юных днейЦенил он страх, а не любил людей.

XVII

Его конвой уже стоит в рядах,С Жуаном во главе. «Все на местах?»«Все; погрузились; лишь один баркасЖдет атамана».«Плащ и меч». — «Тотчас».И в перевязь он продевает меч,Скрепив ее, и плащ струится с плеч.«Позвать мне Педро». Тот пришел. Быстрей,С учтивостью, хранимой для друзей,Раскланялся с ним Конрад, «Вот листок,Где несколько доверья полных строк;Прочти. Удвой охрану. Как придетАнсельмо в гавань, пусть и он прочтет.Три дня (при ветре) — и закончим путь,Здесь жди нас на заре; спокоен будь!»Пожав пирату руку, он идетИ горделиво прыгает в вельбот;Плеснули волны, вмиг окруженыМерцаньем фосфорящейся волны;Достигли судна; он взошел на ют;Свисток залился: все к снастям бегут;Он видит, как послушен бриг; он прытьСвоих людей снисходит похвалить.На юного Гонзальво он глядитНо что он вздрогнул? Что печален вид?Увы! Он видит замок над хребтом,И снова ожил миг разлуки в нем:А видно ли Медоре судно их?Ее вдвойне любил он в этот миг!Но до утра ему немало дел,Сдержался он и больше не глядел,Сошел в каюту и с Гонзальво тамДал волю планам, замыслам, мечтам;Приборы взял, опору моряка,И карту развернул у ночника;До полночи они беседу длят,Но на часы не смотрит зоркий взгляд.Меж тем свежеет ветер, и впередКорабль, как сокол, свой стремит полет.Скользят хребты вдоль пенной полосы,Земля близка, и дороги часы;И вдруг в трубу замечен узкий входВ залив, где скрыт Паши галерный флот;Все сочтено; огней дозорных станЧуть светит у беспечных мусульман.Бриг проскользнул, невидим вдалеке,И стал в засаде, как бы в тайнике,Среди крутых и прихотливых скал,Чей резкий очерк небо пронизал.Без сна все, за работу: близко цель;Все рвутся в бой — на суше, на воде ль.Склонясь над зыбью, атаман их вновьСпокойно речь ведет, и речь — про кровь!

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

Conosceste i dubiosi desiri?

I

В порту Корони[14] шхун проворных рой;В домах огни за ставнею резной:Сеид-паша устроил пир ночной.Ведь он в цепях пиратов привезетИ празднует победу наперед;Султанскому фирману верный, в чемПоклялся он Аллахом и мечом,Весь флот, все войско он готовит в бой:Бахвалятся бойцы наперебой,Считают пленных, делят горы благ,Хотя еще не побежден их враг.Лишь в путь, а завтра (каждый убежден)Пиратов — в цепи, в пламя — их притон!Пока ж дозор пусть дремлет, коль готовИ наяву, как в грезах, бить врагов,Кто мог, тот на прибрежье поспешилВоинственный излить на греков пыл:Пристало чалмоносным храбрецамГрозить блестящей саблею рабам!Врываются в дома — но без резни,И потому столь благостны они,Что все разрешено им в эти дни!Лишь иногда обрушится ударДля практики: бой завтра будет яр.Всю ночь гульба; кто жизнью дорожит,Обязан тот хранить веселый видИ потчевать непрошеных гостей,Проклятия тая до лучших дней.

II

Повит чалмой, высоко сел Сеид;Толпа вождей вокруг него сидит.Плов съеден, и посуда убрана;Сеид велел себе подать вина,Хоть на вино у мусульман запрет;Гостям подносят ягодный шербет;Дым чубуков клубится меж гостей;Под дикий бубен пляшет рой алмей;[15]Вожди лишь утром сядут на суда:Во мраке ведь коварнее вода,А после пира сладостней покойЗдесь, на шелках, чем там — над глубиной.Пируем же, пока не пробил час,А там коран помчит к победе нас!Но все ж те орды, что собрал паша,Опорой мнит хвастливая душа.

III

Робея, в зал тревожно раб идет,Что сторожить обязан у ворот;Склонясь, земли коснулся он на мигИ лишь тогда смел развязать язык.«К нам от пиратов убежал дервиш;Он хочет все тебе открыть. Велишь?»Паша взглянул; согласье раб прочелИ молча беглеца святого ввел.Темно-зеленый запахнув халат,Тот еле шел, уставя скорбный взгляд;Постом он — не годами — изнурен,От голода — не страха — бледен он.Под острой шапкой черная волнаЕго кудрей — Алле посвящена;Широкая одежда облеклаГрудь, что лишь горьких радостей ждала;Смирен, но тверд, спокойно он взиралНа возбужденный любопытством зал,Что замер весь, предугадать спешаВсе, что позволит рассказать паша.

IV[16]

«Откуда ты?»«Взял в плен меня пират,Но я бежал».«Когда и где ты взят?»«От Скалановы плыл в Хиос саик;[17]Но отвратил от нас Алла свой лик:Груз, что турецких ожидал купцов,Разбойник отнял, дав нам — гнет оков.Я смерти не боялся: я богатБыл только тем, что путь свой наугадМог направлять, куда хочу… челнокСвободу эту мне вернуть помог.Я выбрал ночь, бежал — и вот я здесь,А близ тебя мне мир не страшен весь!»

«Ну, как злодеи? Сильно ль укреплен,С награбленным богатством, их притон?Известно ль им, что мы пришли сюдаС огнем для скорпионьего гнезда?»

«Паша! Ведь пленник рвется к одному:К свободе. Как шпионом быть ему?Я слышал лишь привольных волн прибой,Что не хотел умчать меня с собой.Я видел лишь лазурный небосклон,Был слишком синь и слишком ясен онРабу. Я знал, что надо цепь разбить,Чтоб ветром воли слезы осушить.По бегству моему ты сам суди,Ждут ли беды пираты впереди.Я, сколь ни плачь, не мог бы убежать,Когда б они умели охранять.Страж, не видавший, как их раб бежит,И приближенье войск твоих проспит…Без сил я; хлеб и отдых мне нужны:Был долгим пост, свирепым гнев волны;Позволь уйти мне. Мир тебе и всем.Даруй покой мне, отпусти совсем».

«Стой, я еще спросить хочу, дервиш.Сказал я! Сядь. Ты слышишь? Что стоишь?Я должен знать… Тебе поесть дадут:Насытишься, коль мы пируем тут.Когда поешь, мне ясный дашь ответ,Но помни: тайн передо мною нет!»

Но что дервиш волненьем обуян?Так зло на шумный он взглянул Диван:Он не спешит поесть, он все стоитИ, мрачный, на соседей не глядит;Тень омрачила исхудалый ликЗловещая, исчезнув в тот же миг.Но молча сел он, как ему велят,И снова стал его спокоен взгляд.Внесли еду — не прикоснулся он,Как будто плов был ядом напоен,И странно это было для того,Кто столько суток был лишен всего.

«Ешь! Что с тобой? Иль трапеза мояПир христиан? Иль рядом — не друзья?Ты соль отверг — священный тот залог,Что притупляет сабельный клинок,Что племена умеет примирять,Что укрощает вражескую рать!»

«Ведь соль — для вкуса: есть же клялся яОдни коренья, пить — лишь из ручья:У дервишей есть правило притомХлеб не делить ни с другом, ни с врагом;Пусть это странно — но обычай тотОпасности меня лишь предает;Ни ты, ни сам султан меня вовекНе склонят есть, коль рядом человек:Забыть устав — пророка обмануть,И, гневный, в Мекку заградит он путь».

«Пусть будет так, коль ты аскет такой.Один вопрос, и после — мир с тобой.Их много?.. Что?! Уже заря встает?Комета? Солнце над простором вод?Там море пламени! Вперед! вперед!Предательство! Где стража? Меч мой? ВесьПылает флот, а я далеко! здесь!Дервиш проклятый! Вот ты кто! Средь насЛазутчик гнусный! Смерть ему! Тотчас!»

Дервиш вскочил, весь в зареве, и сам,Преобразясь, внушает страх сердцам.Дервиш вскочил — где мир в его лице?Он — воин на арабском жеребце:Сорвав колпак, халат он сбросил с плеч,Блеснули латы на груди и меч!С плюмажем вороненый шлем блистал,Но взор горел мрачнее, чем металл!Он был страшней, чем адский дух Африт,Чей меч смертельный наповал разит.Смятенье, крик: там — пламя в высоте,Здесь — факелы в безумной суете,Все спуталось, бегут вперед, назад,Звон стали, вопли, ужас, дым и смрад,И на земле как бы разверзся ад.Рабы бегут — напрасно; слепнет взор,В крови весь берег, и в огне простор.Напрасно им кричит паша: «Вперед!Взять сатану! От нас он не уйдет!»Смятенье видя, Конрад гонит прочьНахлынувшую было в сердце ночь;Он смерти ждал; пираты корабли,Сигнала не дождавшись, подожгли!Смятенье видя, он схватил свой рогИ кратко звук пронзительный извлек.Звучит ответ. «Отряд мой недалек;О храбрецы! Как мог подумать я,Что не пойдут на выручку друзья!»Он руку вздел — клинок сверкает в ней,Он бьет, льет кровь, тревоге мстя своей.Он ужас множит, лют, неукротим,И все бегут постыдно пред одним.Летят чалмы разрубленные прочь,И из врагов никто мечом помочьСебе не может. Потрясен Сеид,Он пятится, хоть все еще грозит:Хоть и не трус он, но удара ждет,Столь возвеличен общим страхом тог.Вдруг, вспомня флот пылающий, СеидРвет бороду и, свет кляня, бежит.Ждать — смерть: гарем врагами окружен;Пираты рвутся внутрь со всех сторон;Там — бред: бросают сабли, стон и вой,Все на коленях — тщетно! Кровь рекой!Корсары мчатся в тот парадный зал,Куда их рог сигнальный призывал,Где слышат вопли и мольбы ониКак знак удачно конченой резни.Там их вожак: один, свиреп, гляделОн сытым тигром средь кровавых тел.Привет был краток, кратче был ответ:«Неплохо, но паши средь мертвых нет;Немало сделано, но больше — ждет;Что ж город вы не подожгли, как флот?»

V