В нужное время в нужном месте - Андрей Богданов

Марат выхватывает из-за пазухи здоровущий обрез, такой, что в индийском кино про пиратов показывают. Даже подумалось, будто Марат пистоль в музее стащил. «Я зарядил оружие мелкой дробью, – говорит. – Жизни тебя это с десяти метров, теоретически, не должно лишить, а без глаз останешься – это точно! Подходя ближе – рискуешь погибнуть…» И какие-то рычажки взводит. Темп Цезаря чуть замедлился, и только. Прет, скотина, нагло, крепко. Все ближе, ближе… Меж ними метров пять уже, не больше. Один рывок Цезаря – и Марат покойник. Шериф поднимает пистолет (ствол не дрожит), нажимает курок… Щелчок, шипение, дымок… Нет выстрела!!! Дьявол! Цезарь, прикрывая рукой лицо, прыгает на Марата! И тут ка-а-ак жахнет!!!

…Все в дыму… Не видать ничо. Ни Марата, ни Цезаря… Только вопит кто-то.

Стадо помойное стоит. Ожидает финала. Дымок потихоньку рассеивается…

Оп-паньки! Вместо двух фигур – одна. Цезарь опаленный валяется, ревет, правое плечо разворочено, в обугленных ошметках мяса сиротливо белеет кость. Там-сям по телу струйки крови… Финка и Маратов самопал рядышком – бок о бок отдыхают. А самого Марата нет. Мгновение назад был, и – фьють…

Цезаря – в больницу. Ко мне в палату. Ему всю руку дробью перемололо. Грудь зацепило, лицо. Ушко оторвало. Все-таки перестарался Марат с зарядом.

Но глаза у Цезаря остались целы.

Ампутировали Цезарю клешню. Под корень. Нечего там лечить было.

…А ближайшей ночью… А ближайшей ночью к нам в палату пожалует Марат.

Я почувствую близость Шерифа за несколько минут до того, как бесшумно ойкнет дверь. Марат сразу подступит к Цезарю. Тот после ампутации еще в анестетической нирване, ничего не чует. Шериф с улыбкой посмотрит сквозь полумрак на меня, потом – на Цезаря. Я наберу в легкие воздух, чтобы…

– Молчи, – скажет Марат.

Он склонится над головой Цезарем. Я знаю, у Марата в руках что-то очень-очень острое.

Цезарь во сне будет легонько, как малый ребенок, постанывать…

Он лишается права пользоваться глазами…

…Закончив, Шериф положит в пакет что-то очень-очень острое.

А утром…

Утром Цезарь выйдет из нирваны и будет оглушительно искать глаза, трясясь и ощупывая единственной рукой те места, откуда он раньше смотрел.

Утром придет тот самый следователь, что вел дело изнасилованной воспитательницы и спросит меня, что я видел и слышал. Я отвечу: «Ничего».

Следователь молча кивнет.

Ни против меня, ни против Марата дела никто возбуждать не станет.

А Цезаря… Цезаря командируют в Спецшколу для беспросветно искалеченных детей, к Соломону Фон-Ли.

Да. А той ночью, когда уже все было исполнено, перед тем, как скрыться за испуганной дверью, Шериф подошел ко мне и шепнул: «Не волнуйся, Бонифаций, я тебя не забуду…»

Он и в самом деле никогда меня не забывал. После Помойки помог устроиться сначала в вечернюю школу, потом в университет, потом на работу… И все легко так, без давления, мол, ты мне чем-то обязан. Нет. Ни намека, ни полунамека.

Это, согласитесь, делает Марату честь.

…Он был действительно искренне счастлив, когда мы поженились с Вероникой – дочерью Капитолины Карловны. Он нас, кстати, и познакомил. «Вот, считай, и породнились…» – сказал он на свадьбе. И заплакал… Я тогда впервые видел, как он плачет. Оказалось – ничего сверхъестественного, как все – слезами. Вытирает тыльной стороной ладони.

В супруги Марат взял себе лучшую подругу моей жены – Герду Филатову. Очень милая барышня, все при ней. Родили они двух чудесных девочек-близняшек, Ольгу и Инну. Марат как-то упоминал, что они с Гердой знакомы еще с детства, но в подробности почему-то не посвящал, да я и не настаивал.

Отец Герды – господин Филатов, один из богатейших людей Руси, возглавляет крутую финансово-промышленную группу. Души в Марате не чает, на работу к себе постоянно зовет. Но Марат неизменно отказывается, произнося свою коронную фразу: «Я Шериф, и никем другим быть не желаю!».

Я знаю, что мы с Шерифом друзья. Практически братья. Может, так. Только я Капитолине Карловне никогда черепов не дарил, а он уже, наверное, десятка два притаранил. Вот и вчера. Еще один…

…А радости-то сколько было! Летала по квартире моя теща с новой игрушкой-черепушкой, как дитя. До тех пор, пока Шериф не ушел. Супруга маманю в миг на место поставила – хватит!!! Ты не одна в семье живешь! И – вообще!!! Надоело.

Капитолина Карловна оскорбилась, губки набычила, пошла к себе. Дверью хлопнула… В такие моменты мне становится неуютно. Потому что знаю – через час теща оттает и начнет симпатию к семейству проявлять, блинчики печь, анекдоты похабные рассказывать.

Как апогей – целует нас всех, по головкам гладит.

Ненавижу, когда она меня по башке гладит.

…Аккуратно стоят в тещиной комнатке на полочках 483 лакированных черепа…

…На хрупких гранях бытия мы балансируем печально…

А вообще, старушку я люблю. Не только потому, что она – бывший психиатр. (Хотя, нет, бывших психиатров не бывает. Это не лечится.) Она на пенсии. Но работу не бросает, консультации ведет до сих пор. Капитолина Карловна – не хухры-мухры, а доктор наук. Корифей. Тридцать восемь лет в нашей Академии – это срок. Когда бабульку заносит – становится по-настоящему интересно жить. Лучшие часы. Есть с кем по душам поговорить. Понимаем друг друга с полуслова. Жена берет дочуру и уходит на пару дней в тундру.

В остальное время мы – нормальная семья. Наверное.

Главный принцип психиатров Руси Капитолина Карловна обычно формулирует так: «Всякий святой – ненормальный, нормальный святым быть не может». Я с этим, в общем-то, согласен.

Вот, к примеру, классический святой, не раз описанный в специальной литературе… В лесах обитает, кузнечиков хрумкает. С медведями да бурундуками бегло калякает, в интервалах – усердно Богу молится. И ничего ему не надо. Счастлив.

Но вы представьте, что занимается всем этим не какой-то левый мужик, а ваш отец, брат или просто хороший знакомый (или знакомая). Что будете делать? Само собой – в больницу звонить: сбрендил, помогите! Спасайте, вяжите!!!

А теперь – другие грани человеческого бытия.

Злобный буржуин. Зажиточное существо. Конкурентов истребляет. Денег полные сундуки. Котеночку хвостик оторвет – не поморщится: бытие определяет сознание. И плевать глубоко ему на все ваши печали… Служба такая. Но! Кому придет в голову его сумасшедшим объявить?! Вам? Мне? Да ни в жизнь. Он – стопроцентно нормальный тип. Никто и никогда «психическую» ему вызывать не будет…

Или, скажем, убийца-профессионал. Ему деньгу башляют, а он людишек мочит. Соблюдая технику безопасности и обязательства перед нанимателями. Нервы крепкие, рука твердая. Какой из него псих? Напротив – это весьма уравновешенный тип.