Господа убийцы - Марк Андреев

Я тоже искал опору в привычных вещах. У меня было два револьвера, тяжелый магазинный арбалет из тех, что любит стража на всех имперских границах, не очень длинный меч за спиной, кортик на левом бедре и с десяток активированных заклинаний – все «холодные». На первом плане я держал «широкий меч льда», который имеет еще кучу всяких названий и остужает противника одновременно с разрубанием оного. Я вошел, сутулясь, как Вилемир, потому что высокий рост может пугать противника раньше времени. Меня ждали.

По мне ударили в пять гаглей разом, усилив руну ненавистью так, как это могут только очень испуганные дети. Я шарахнулся в сторону разлапистым прыжком – руна требует точной наводки – и широкий холодный меч, состоящий из усталости, страха и неразделенной любви, а также из трав, растущих на могильных холмах моей Польши, ударил сверху вниз слева направо, убыстряясь к концу. Я положил четверых – последний был проворен. Он закричал, как… Не знаю, как кто. Как не-человек. Как жеребенок. У него в запасе, кроме руны, был еще огненный вал, который покатился по недостроенному торговому залу от стены до стены, но не очень высоко. Я его просто перепрыгнул и выстрелил из арбалета три раза, быстро водя рамой справа налево. Ему досталось две стрелы, одна в голову, он упал беззвучно. Вилемир был прав – ему тут было нечего делать. Слишком просто даже для одного убийцы.

Посредине зала была лестница. По-моему, ее собирались выложить мрамором, но не успели. Она вела на галерею, которая должна была стать верхним торговым залом. Я пошел наверх без арбалета, взяв по револьверу в каждую руку. Я был вне себя, в том состоянии, которое неумно именуют боевым трансом. Меня заставили убивать детей, в которых не осталось ничего похожего на меня, а я – человек.

Меня опять ждали – но не с тем, чтобы убивать. Я увидел – на том уровне, который достижим не сразу – мерцающий силуэт вроде бы коня. Я понимал, что его невидимость – защитная окраска, что он материален. Я стрелял очень точно, в голову, по три раза с каждой руки. Он сказал мне: «спасибо». Горячо, сказал он, приятно.

Теперь я его видел очень ясно – и понял Вилемира, только я никогда не любил этих сказок, в моих сказках были мечи и сражения, а любви мне хватало наяву. Это был единорог, белый, мужского пола, и в самом деле с мечом – блистающим из середины лба полуторным клинком вроде тех, которые еще до империи любили в Испании. Ему было холодно, потому что единороги вообще не приспособлены к жизни в нашем мире, в наших широтах и в одиночку. Они умеют жить только парами, согревая друг друга. Они хищные звери и не могут относиться к людям иначе, чем к любой другой добыче. Их приручают, правда, когда есть надобность, но и они могут приручить – например, нескольких детей из самых романтичных, дав им силы убивать там, где сами единороги слишком беззащитны. Ради тепла. Пули ему не могли причинить вреда, но заклинания мне тоже не понадобились. Я крикнул так же, как тот мальчик внизу, только тон изменил – и это был вызов. Он наклонил голову. Я расстелился в сторону в позиции низко сидящей птицы и ударил мечом – холодной сталью – снова справа налево, сразу подрубив ему передние ноги. А потом отсек голову. А потом испепелил останки. С шорохом. Потому что высшая категория высшего шика не обеспечивает.

Единорог был приручен недавно и плохо. Он сбежал из лаборатории где-то на севере (мне плевать было, где именно) и за одну ночь пересек полконтинента, двигаясь к теплу. Но потом обессилел и зашел в недостроенный дом умирать. А там были дети, которые играли в ночной клуб. Их было мало. Часть была достаточно чувствительна, чтобы проникнуться любовью к дивному существу и начать его согревать. Они не знали, что ему нужно, а он сам знал не очень твердо. Грустная сказка.

– Но не грустнее многих других, – сказал Вилемир. – А мы с тобой едем в Ахен.

Тени суровых времен

Ахен – не самый большой город империи. И не самый старый. И, надо полагать, не самый красивый, хотя это, конечно, вопрос вкуса. В чем он наверняка «самый-самый», так это в богатстве и в относительной безопасности жителей от разнообразного магического зла. Как всем известно, здесь сконцентрированы лучшие маги-защитники современного мира, не считая обычных войск, полиции и спецслужб. Однако «самый безопасный» не значит «абсолютно безопасный». Очень жаль, поскольку я искренне собирался в Ахене отдыхать, лакомиться рейнским вином и выгуливать по ресторанам какую-нибудь красотку. Вилемир мне сообщил, что дела в столице есть только у него и то дня на два. А потом, дескать, мы с ним можем позволить себе неторопливую и размеренную жизнь. Черта с два у нас это получилось.

Началось с того, что у нас сгорела гостиница. Не удивляйтесь: конечно, любой квалифицированный маг может остановить пожар, но мы как раз пошли в министерство финансов жалование получать. Ничего ценного в наших номерах не пропало (бумажные деньги не в счет), но когда тебя полдня опрашивают удивленные и смущенные полицейские, а затем ты тратишь вечер на покупку всего самого необходимого, начиная метательными стрелками и заканчивая зубной щеткой, это выводит из себя.

Что до меня, я старался держать себя в руках, но Вилемир, который в смертельной опасности может быть нетороплив, как сытый индийский удав, почел за благо войти в образ желчного старого мага, которому портят заслуженный отдых. На орехи досталось последовательно: прислуге в новой гостинице, попытавшимся что-то выяснить при помощи магической связи офицерам императорской охраны («меня нет в живых! – рявкнул Вилемир, – я помер сто лет назад, ясно?!») и под занавес – вызванным для успокоения нервов местным прелестницам. Эти последние пострадали интеллектуально – мой учитель взялся растолковать им эстетические преимущества дамских туалетов доимперской эпохи перед мини-юбками. В общем-то, это было его личным делом, но расшалившийся Вилемир сделал так, что его речь была слышна и в моем номере. Гостиничная звукоизоляция, как физическая, так и магическая, была ему нипочем, а с моим сопротивлением он справился на второй минуте. На третьей я бежал из номера и из гостиницы на поиски собственных приключений. Вполне возможно, что это спасло мне жизнь: вернувшись, я обнаружил развалины уже второй по счету гостиницы в Ахене.

Конец ознакомительного фрагмента.