Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Советская классическая проза » Избранное в 2 томах. Том первый - Юрий Смолич

Избранное в 2 томах. Том первый - Юрий Смолич

Читать онлайн Избранное в 2 томах. Том первый - Юрий Смолич
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 173
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Когда спектакль был в самом разгаре — все мамы и папы сидели полукругом в цветнике на вынесенных из дома стульях, а король собирался заколоть шпагой пажа, принцесса билась в истерике, и шут при троне короля бегал вокруг и звонил в колокольчик, — неожиданно на крыльце, то есть на сцепе, появился Юра. На голове у него была старая мамина шляпка с перьями, под левой рукой «будто бы скрипка» из клепки от кадушки, под правой рукой — небольшой скатанный коврик, который лежал между маминой и папиной кроватью, красный с зеленой каймой. Юра остановился на нижней ступеньке и, сорвав с головы мамину шляпу, сделал широкий поклон и реверанс. Большинство мам и пап думали, что это так и надо, и не обратили особого внимания. Только Юрина мама всплеснула руками, а брат Олег, го есть шут, пробежал, звеня в колокольчик, и прошипел: «Пошел вон, дурак!» Юра отвесил второй поклон и третий — ещё шире, еще глубже. Постепенно на него начали обращать внимание. Сестра Маруся, то есть принцесса, закрыв лицо руками, как будто бы плача, шептала, что оборвет ему уши, а Соня Яснополянская, то есть паж, пообещала дать конфету, две, три, сколько захочет, лишь бы он ушел. Юра мужественно выдержал, все и, хотя душа его дрогнула, не соблазнился и конфетами. Он положил «будто бы скрипку» рядом, аккуратно разостлал коврик и крепко стал на него обеими ногами. Потом он еще раз взмахнул шляпкой и сделал глубокий реверанс…

— Леди и джентльмены! — завопил он так, что весь остальной театр должен был в ту же секунду прерваться и кончиться. — Леди и джентльмены! Обратите внимание на мое калецтво!

Потом он схватил свою «будто бы скрипку» и взмахнул жасминовым смычком.

— До-ре-ми-фа-соль-ля-си-до! — запел он. — До-си-ля-соль-фа-ми-ре-до…

Все мамы и папы смотрели теперь на Юру, только на Юру. Театр — это был он. Юра танцевал на одной ноге, оглашая двор диким визгом, и вертелся, как мельница. Потом сбросил мамину шляпку и принялся кувыркаться через голову. Наконец — на это потратил Юра три летних месяца, уединяясь в соседском саду, — наконец он сделал кульбит и начал ходить на руках. Пускай теперь кто-нибудь скажет, что он не скрипач! Что слон наступил ему на ухо! Ничего подобного!.. Потом Юра снова взялся за скрипку.

Трансвааль, Трансвааль, страна моя —Кто любит тебя, как я!..

Юра старательно и азартно водил жасминным смычком по проволочным струнам, орал песню и размышлял: «Когда я вырасту и стану большой, тогда не надо будет и петь. Я куплю тогда настоящую скрипку, и она сама играть будет…»

В те дни все вокруг говорили, что у нас война.

И в самом деле, появились вдруг какие-то странные, как нарочно выдуманные, но заманчивые слова. Порт-Артур, Ляоян, Маньчжурия, Мукден, Нагасаки. Вернувшись из гимназии домой, отец прежде всего хватался за газету. Читая, он ерошил рыжую бороду, швырял свои черные очки, топал ногами и кричал, что «они» остолопы. При этом он называл неизвестные фамилии, не принадлежавшие никому из знакомых. Куропаткин, Стессель, Линевич, Рожественский. Этих дядей Юра не знал, и к отцу они никогда не приходили. Очевидно, мама с папой на них за что-то очень сердились. Каждый раз, только заглянув в газету, мама всплескивала руками и начинала патетически молиться.

— Господи! — восклицала она. — И когда же ты наконец приберешь к себе главного мерзавца? Несчастный русский народ! За что гибнут наши бедные солдатики!..

Солдатики были и у Юры — две коробки. В одной восемь кавалеристов в красных мундирах, в другой шестнадцать пехотинцев с ружьем на руке. Был при них еще и командир на коне, но, нечаянно наступив на него, Юра обломил подставку, и конный офицер никуда не годился. Он лежал в госпитале. После маминых слов Юра спешил к этажерке, где стояли коробки с солдатиками, и взволнованно их пересчитывал. Солдатики были целы. Как всегда, мама преувеличивала и ошибалась.

По вечерам к маме приходило несколько тетей, и они сидели вокруг обеденного стола, на котором теперь появлялась целая куча белых тряпок. Тети и мама рвали тряпки на ленточки, потом из ленточек выдергивали нитки. Это у них называлось «щипать корпию». В другие вечера они, наоборот, шили из этих тряпок маленькие мешочки и накладывали в них всякую всячину, принесенную с собой: пакетики табаку, теплые носки, чай и сахар. Брат Олег в это время носился по комнатам в жестяной гусарской каске, которую ему подарили на именины, и с гусарской саблей в руках. Он кричал «ура» и рубил все, что попадало ему под руку — кресла, ковры, подушки. Это были «япошки». Япошкой должен был быть и Юра. Вместо ружья он брал линейку, а на голову надевал коробку из-под отцовской фуражки. Брат Олег кричал «ура» и колотил Юру саблей по коробке. Юра должен был кричать «банзай» и сдаваться в плен. Это называлось «бой под Мукденом» или «на сопках Маньчжурии». Однажды коробка не выдержала и развалилась. Сабля ударила Юру по голове. Искры полетели у него из глаз, и, ухватив линейку, он изо всех сил хлопнул брата… У брата тоже посыпались искры. С ревом побежал он к маме жаловаться.

Потом вдруг пришло известие, что и пехотный Батуринский полк, стоявший в Умани на постое, тоже отправляется на войну. Тети, которые принесли эту весть, очень плакали. Заплакала и мама. Юра никак не мог понять — отчего? Картинки в журнале «Нива» были великолепны. Например — «Подвиг протопопа Преображенского»: во главе кучки русских солдат с длинными черными бородами и с ружьями наперевес поп с еще более длинной бородой и крестом в руках гонит бесчисленные полчища отступающих японцев… Или еще — атака славных русских казаков на банду хунхузов: рты искривлены — «ура», кони стремительны и неудержимы — вперед, сабли сверкают, как солнце, головы хунхузов так и летят. Потом — генералы в орденах, бородатые солдаты в папахах, поля, до горизонта заваленные трупами, и над ними — в туманном мареве тихой ночи — неясная тень прекрасной, кроткой, ласковой женщины. И маленькая зеленая веточка у этой женщины в руках — ветка мира. «Должно быть, отгонять мух», — решил Юра.

Отец Сони Яснополянской, которая жила напротив, служил в этом полку капитаном, и тоже уезжал на фронт. Соня сразу же загордилась и не хотела играть ни с кем из «штатских». Когда вечером капитан Яснополянский возвращался домой из полка, Юра выбегал: за калитку, останавливался посреди тротуара и застывал с раскрытым ртом и вытаращенными глазами, пока капитан не проходил мимо него и не скрывался за дверью своей квартиры.

— Молодой человек! — сказал однажды капитан, — вы можете меня проглотить, а мне надо ехать на войну воевать.

Юра захлопнул рот, а уши вспыхнули у него жаром. После этого случая он следил за капитаном уже издали, сквозь щель в заборе.

Через несколько дней полк двинулся на станцию.

Было очень весело. Впереди ехал бородатый офицер на сером коне. За ним — тоже верхом — еще несколько офицеров, у одного из них на длинном древке — большой разноцветный флаг. Дальше — сердце Юры заколотилось — с крестом в руке, тоже на лошади, в длинной черной рясе и с широкой черной бородой ехал, конечно, сам протопоп Преображенский, и Юра чуть не кинулся следом за ним, мама едва удержала его за руку. Но тут Юра увидел такое, что сразу же забыл о протопопе. За протопопом шел самый первый, самый главный, самый старший офицер. Это сразу было ясно. Вместо сабли в руках у самого старшего офицера была только небольшая палочка, которой он все время командовал. Однако его беспрекословно все слушались. А самое интересное — как же шел этот офицер? Он шел не так, как все. Он шел задом наперед. Да, да, задом наперед.

Потом уже шел оркестр и играл. Барабанов было — только подумать! — восемь штук, и они трещали вовсю. Больших барабанов — два, и они грохали, как пушки. Потом были всякие трубы — маленькие, как пищалки, и такие огромные, что невозможно было удержать в руках и приходилось нести их на плече, а то и обвивать вокруг тела. Эти трубы — обвитые вокруг солдат — рычали особенно громко и здорово. И то, что эти солдаты, которые могли согнуть такие огромные трубы и обвить их вокруг себя, беспрекословно подчинялись палочке самого старшего офицера, шагавшего задом наперед, — это окончательно поразило Юру.

Юра взобрался на придорожный столбик и изо всех сил стал махать руками. Юра махал все время, пока одна за другой проходили мимо роты солдат с винтовками на плече, скатками и ранцами за спиной. С предпоследней ротой прошел и Сони Яснополянской папа. Ему Юра махал особенно горячо и рьяно. Все это было необыкновенно весело…

Наконец кто-то тронул Юру за плечо. Это была мама.

— Хватит, Юрок, — ласково сказала она. — Перестань махать, ты вывихнешь себе руки…

— Мама! Чего ж ты плачешь? — удивился Юра.

Мама и вправду плакала. Ох, уж эти женщины! Им бы только слезы лить… Женщин Юра начинал уже презирать. Но мама… — конечно же не маму. И потому особенно неприятны были эти беспричинные и непонятные мамины слезы. Юра в сердцах даже топнул ногой.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 173
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈