Бог. История человечества - Реза Аслан

Самое интересное в этих отпечатках рук то, что их почти никогда не оставляли на гладкой и легкодоступной поверхности, как можно было бы ожидать. Напротив, их скопления наблюдаются в совершенно определенных местах: сверху от сколов и разломов или рядом с ними, внутри вогнутых участков стен или между рядами сталагмитов, на высоких потолках или в других труднодоступных местах. Некоторые отпечатки имеют такую форму, что руки, их оставившие, видимо, держались за камень. У других отпечатков согнуты или вообще отсутствуют пальцы. Некоторые из них явно оставлены одной и той же рукой, но при этом на отпечатках каждый раз не хватает разных пальцев, что дает основания предполагать, что эти отпечатки рук, как и красные и черные точки, могут быть древней формой символического общения – своего рода примитивным языком знаков. И действительно, сверхъестественное сходство между отпечатками ладоней, найденными в противоположных концах земного шара, может свидетельствовать об общем происхождении этой практики, которая в таком случае предшествовала миграции Homo sapiens из Африки около 100 000 лет назад. Возможно, что люди, оставившие отпечатки ладоней в Индонезии и Западной Европе, говорили на одном и том же символическом языке.

Весьма любопытно, что современные ученые считают: большинство отпечатков рук, найденных в пещерах Евразии, принадлежало женщинам. Это опровергает представление о том, что связанные с пещерами ритуалы были по преимуществу мужским занятием. Возможно, доступ к определенным залам или действиям был ограничен и предоставлялся лишь участникам определенных ритуалов или инициаций. Однако в самих святилищах, судя по всему, бывали все члены общин: мужчины и женщины, старые и молодые [15].

Негативные и позитивные отпечатки рук, найденные в Куэва-де-лас-Манос, Санта-Крус, Аргентина (ок. 15 000–11 000 гг. до н. э.)

© Mariano / CC-BY-SA‐3.0 / Wikimedia Commons

При слабом свете мерцающего пламени Адам и Ева осторожно, на ощупь пробираются по залу, чувствуя любые изменения в стене: неровность поверхности, теплые и холодные участки. Они ищут именно то место, где можно оставить отпечатки своих рук. Это процесс долгий и интимный, требующий тщательного ознакомления с каменистой поверхностью. Только оставив свои отпечатки, они готовы продолжить путешествие в самое сердце пещеры – в маленькое, тесное пространство, спрятавшееся в опасно скошенном, почти недоступном уголке комплекса. Эту комнатку Брёйль назвал Святилищем.

Стены здесь практически пульсируют ярко раскрашенными изображениями животных – как нарисованными, так и вырезанными в скале. Их здесь сотни, они часто нанесены одно поверх другого и застыли в ажиотаже движения: бизоны, медведи, лошади, северные олени, мамонты, горные козлы, а также существа загадочные и неопознаваемые – одни слишком фантастичны, чтобы быть настоящими, другие размывают границу между человеком и животным.

Называть эти рисунки изображениями не совсем корректно. Как и точки или отпечатки рук, это символы, отражающие анимистические представления наших далеких предков о том, что все живое взаимосвязано и обладает общим мировым духом. Именно поэтому животные редко изображаются в этих пещерах в естественной среде. Их обычно рисовали в движении, слегка расплывшимися. Но на рисунках нет ни травы, ни деревьев, ни кустарников, ни водных потоков, среди которых звери могли бы передвигаться; у них в прямом смысле нет почвы под ногами. Животные словно бы парят в пространстве вниз головой под странными, невозможными углами. Они кажутся плодом галлюцинаций, они лишены контекста, ирреальны [16].

Распространено предположение, что наскальные рисунки были элементом так называемой охотничьей магии и должны были помочь охотникам выследить и убить жертву. Однако животные, изображенные внутри пещер, по большей части не соответствуют тем, которые бродили по земле. Археологические находки доказали очень слабую связь между животными с рисунков и теми, кто на самом деле входил в рацион первобытных художников. Животные редко изображаются убитыми, пойманными или страдающими, в том числе от боли. В пещерах почти нет следов насилия. Некоторые рисунки иссечены резкими линиями, которые обычно считают копьями или стрелами, втыкающимися в бока животных. Но при более пристальном взгляде можно понять, что эти линии не входят в тело, а исходят из него. Эти линии изображают ауру или дух животного – его душу. Французский антрополог Клод Леви-Стросс писал, что первобытные люди выбирали животных для изображения не потому, что их было «приятно есть», а потому, что о них было «приятно думать» [17].

Адам и Ева приходили в эти пещеры не затем, чтобы рисовать известный им мир. Зачем бы им это делать? Они здесь, чтобы воображать мир, существующий помимо их собственного. Они не столько рисовали бизонов и медведей на стене пещеры, сколько высвобождали изображения из стены. Стоя в тусклом свете узкого прохода, осматривая и ощупывая стену пещеры, они ждут, когда им явится изображение. Кривая линия на стене становится бедром антилопы. Скол или разлом – начало изображения рога северного оленя. Иногда нужно всего лишь что-то добавить – немного краски здесь, глубокий желобок там, – и естественная форма стены пещеры превратится в мамонта или козерога. Их задача в любом случае состояла не в том, чтобы создать изображение с нуля, а в том, чтобы его закончить.

Изображения часто спрятаны за столбами или размещены так, чтобы их можно было заметить только с определенных углов и только несколькими людьми одновременно. Это свидетельствует о том, что вся пещера, а не только изображения в ней, считалась частью духовного опыта. Пещера становится мифограммой – ее нужно интерпретировать, как, например, скульптуры [18].

Если пещеры Вольп – это форма письма, то Адам и Ева уже подбираются к его основному принципу, и это именно тот момент, когда тайна всего, что было ими испытано до сих пор, будет открыта самым великолепным образом.

В дальнем углу Святилища есть туннель – такой узкий, что пройти по нему одновременно могут только один-два человека. Для этого им приходится медленно карабкаться на четвереньках, потому что туннель еще и уходит вверх по узкому уступу в паре метров от пола пещеры. Забравшись, они могут выпрямиться и осторожно пойти по уступу, спиной к стене, держась руками за скалу, чтобы не упасть. Через несколько метров уступ расширяется, что позволяет им наконец развернуться к стене лицом. И только тогда, подняв глаза к потолку, они могут увидеть величественное изображение целого комплекса – настолько потрясающее, настолько непостижимое уму, что его почти невозможно описать.

Это изображение человека, можно сказать наверняка. Но это больше, чем просто человек. У него человеческие ноги и ступни, уши оленя и глаза совы. Длинная кустистая борода спускается с подбородка на грудь. От головы отходят два прекрасно выполненных рога. Его руки напоминают медвежьи лапы. Мускулистые торс и бедра принадлежат антилопе или газели. Между задних ног – большой, полуэрегированный пенис, закручивающийся кверху и назад и почти задевающий поднятый конский хвост, который растет из ягодиц. Кажется, что фигура изображена в танце: контур тела наклонен влево. Но она смотрит на зрителя широко открытыми, подведенными черным совиными глазами с маленькими белыми зрачками, устремленными в одном направлении.

Фигура уникальна для этих пещер тем, что выгравирована и раскрашена одновременно; ее постоянно видоизменяли, перерисовывали и перекрашивали в течение, возможно, тысяч лет. Слабые следы краски сохранились на носу и лбу. В некоторых местах детализация просто превосходна: например, видна коленная чашечка на левой ноге. Другие же части выполнены небрежно. Передние лапы выглядят особенно спешно нарисованными и кажутся неоконченными. Высота всей фигуры – около 75 сантиметров, она намного превосходит размерами любое другое изображение в зале. Кем бы это существо ни было, оно господствует в пещерном зале, паря во тьме.

Колдун (согласно интерпретации Анри Брёйля). Пещера Труа-Фрер, Монтескьё-Авантес, Франция (ок. 18 000–16 000 гг. до н. э.)

© David Lindroth, Inc.

Когда век назад Анри Брёйль впервые увидел эту фигуру, он был поражен. Это было, безусловно, культовое изображение, предназначенное для почитания и, возможно, даже поклонения. Одна доминирующая антропоморфная фигура, обособленная от остальных, – такого в пещерах не встречали. Благодаря тому, что изображение существа находится гораздо выше уровня взгляда, кажется, что оно главенствует над всеми животными, собранными в Святилище. Сначала Брёйль предположил, что фигура изображает шамана, одетого в костюм некоего гибридного животного. Он окрестил изображение «колдуном», и имя прижилось [19].