Контакт третьей степени - Сергей Москвин

– Как показали себя бойцы во время тренировки?

– Все действовали слаженно и решительно, – тут же ответил Глухарев.

Дмитрий снова поморщился, и его гримаса не осталась незамеченной Чекановым.

– У вас, Рогожин, другое мнение?

Сейчас или никогда! Дмитрий набрал полную грудь воздуха.

– Да, товарищ подполковник. Старший лейтенант Глухарев, недооценив противника, ошибочно выбрал маршрут выдвижения при штурме высоты. В результате чего едва не погубил всю группу.

Глухарь встретил это заявление презрительной усмешкой и, когда Чеканов перевел на него недоуменный взгляд, сказал:

– Товарищ подполковник, группа выполнила поставленную боевую задачу с минимальными потерями.

А Рогожина бесит, что потери понес именно его передовой дозор. Вот он и выдумывает невесть что.

– Я ничего не выдумываю, а докладываю о том, что было! – вскипел Дмитрий. – Ты использовал для выдвижения группы противотанковый ров, где даже мало-мальски знакомый с оперативной тактикой командир догадался бы организовать засаду.

– Отставить, Рогожин! – прикрикнул на него Чеканов. – Я еще не давал вам слова… Как я понимаю, засады не было? – обратился он к Глухарю.

– Никак нет, товарищ подполковник! – молодцевато отозвался тот.

– Это потому, что в роли террористов выступали бойцы противотанкового взвода, незнакомые с тактикой партизанской борьбы, – отрезал Дмитрий.

Его несдержанность окончательно вывела из себя Чеканова. Он грозно взглянул на Дмитрия. После такого взгляда должен был последовать выговор, а то и более серьезное взыскание – даже среди не отличающихся мягкотелостью командиров бригады подполковник Чеканов выделялся своим крутым нравом. Но на этот раз он отчего-то не проявил свою обычную суровость, а всего лишь назидательно сказал:

– Раз поставленная группе учебно-боевая задача выполнена, значит, действия командира были верными. А вы, Рогожин, если не согласны с его решением, можете обсудить его на тактических занятиях. Позже…

Чеканов снова полез в свой стол, и Дмитрий перевел взгляд на довольную физиономию Глухаря, поэтому смысл следующей фразы начбоя дошел до него с опозданием.

– Ваша группа временно командируется в воинскую часть номер… 7963, – прочел Чеканов по бумажке. – У вас есть два часа, чтобы привести себя в порядок. Через два часа за вами придет машина.

Глухарь, видимо, тоже не сразу понял, о чем идет речь. Чеканов даже вынужден был спросить:

– Приказ ясен?

– Так точно, ясен! – поспешно ответил Глухарев. Хотя на его лице Дмитрий никакой внятности не заметил.

На плацу, возле штаба, Глухарь догнал его и озабоченно спросил:

– 7963, что за часть? Знаешь? Судя по номеру, вроде наша, гереушная.

Дмитрий пожал плечами:

– Вряд ли. Если бы Чеканов знал ее, то не заглядывал каждый раз в стол, чтобы уточнить номер.

– Много ты понимаешь, – хмыкнул Глухарь, чтобы оставить за собой последнее слово, и, обогнав Дмитрия, широкими шагами направился к казарме.

Через два часа вымывшиеся в бане и сменившие пропитавшиеся потом и пороховым дымом десантные комбинезоны разведчики снова стояли перед штабом. Почти все были хмурыми. Даже любитель розыгрышей Чирок настороженно косил глазами по сторонам. Какого-либо восторга от внезапно свалившейся на них командировки никто из солдат не испытывал. Зато всеми владело напряженное любопытство. Это чувство усиливалось при виде незнакомого белого микроавтобуса марки «Мерседес», который стоял неподалеку. Совершенно невоенный цвет микроавтобуса, как и его гражданские номера, только добавляли вопросов. Потому что каждому разведчику было понятно, что гражданская машина никак не могла оказаться на территории расположения отдельной бригады ГРУ специального назначения. Ответы на возникшие у всех вопросы могли дать начбой бригады подполковник Чеканов или направившийся в штаб старлей Глухарев, но и тот и другой отчего-то задерживались.

Спустя почти тридцать минут ожидания они наконец появились на пороге штаба. Причем помимо Глухаря Чеканова сопровождал незнакомый коренастый майор. Он был в точно таком же десантном комбинезоне, какие носили все офицеры бригады, и знаки различия на комбинезоне были те же: крылышки и парашют – известная всем эмблема ВДВ. Тем не менее майор чем-то неуловимо отличался и от Чеканова, и от Глухаря, и от всех прочих спецназовцев. Когда он вышел на плац и встал рядом с Чекановым, справа от него (место слева занял Глухарь), Дмитрий догадался, что именно с майором не так. Его десантный комбинезон был абсолютно новым. Ткань даже не успела истереться на складках, да и самих складок тоже не было. Они попросту не успели образоваться. В то же время майор не был опереточным болванчиком, напялившим на себя военную форму. По мягкой, пружинящей походке, широким запястьям, приглушенному и в то же время очень внимательному взгляду Дмитрий сразу определил в нем опытного бойца, хотя майор всем своим видом и поведением старался это скрывать.

– Товарищи разведчики, – начал Чеканов, окинув взглядом выстроившуюся в шеренгу разведгруппу. Дмитрий заметил, что начбой держится совсем не так уверенно, как на предыдущем построении, когда разведгруппа вернулась с тренировки. – Вам доверена высокая честь…

Стоящий рядом с ним майор негромко кашлянул или прочистил горло, и Чеканов сразу оборвал свою вступительную речь.

– Вы все временно откомандированы в другую воинскую часть, – он покосился на майора, словно искал у него поддержки или одобрения. Однако незнакомец никак не прореагировал на его молчаливый призыв.

По шеренге разведчиков прокатился еле слышный ропот изумления, а Чеканов уже повернулся к Глухареву:

– Командуйте, старший лейтенант.

Глухарь выступил вперед.

– Группа! Напра-во! За мной к машине шагом… марш!

Единственной машиной на плацу был белый микроавтобус «Мерседес», и Глухарь направился именно к нему. Окончательно сбитые с толку разведчики двинулись следом. Несколькими секундами позже к ним присоединился и незнакомый майор. Как успел заметить Дмитрий, прежде чем нырнуть в уютный пассажирский салон, майор даже не попрощался с Чекановым: молча козырнул ему и зашагал к микроавтобусу. Проконтролировав, что все разведчики погрузились в машину, он захлопнул за ними широкую сдвижную дверь и уселся в кабину на пассажирское сиденье рядом с водителем. В том, что в машине находится еще один человек, Дмитрий убедился, только оказавшись внутри. Правда, пассажирский отсек отделяло от кабины толстое затонированное стекло, поэтому можно было видеть только силуэты сидящих впереди. К тому же, как подозревал Дмитрий, стекло также обеспечивало звукоизоляцию пассажирского отсека. Большого смысла в этом не было, так как майор наверняка не стал бы отвечать на волнующие всех вопросы. Но неизвестность вкупе с изоляцией в замкнутом отсеке неприятно давила на психику. Дмитрию стало не по себе. Судя по лицам остальных бойцов, они тоже чувствовали себя не лучшим образом.

Под капотом микроавтобуса завелся еле слышный двигатель, и машина плавно тронулась с места.

– Чувствуете, как мягко идет? – пробуя на ощупь упругость сиденья, заметил Гиря. – Это вам не наши бэтээры да «Тигры».

– Мя-ягко, – развязно отозвался Мосел. – Сейчас пустят внутрь газ, и кранты всем нам! Отсюда ведь даже не выбраться. – Он указал на единственную дверь, с внутренней стороны которой отсутствовала запорная ручка.

– Не болтай чепуху! – огрызнулся Глухарь, грозно сверкнув на Мосла глазами, и тот сразу же замолчал.

Зато другие бойцы набросились на Глухаря с вопросами.

– А куда нас везут? – спросил кто-то у Дмитрия за спиной.

– Слышь, Глухарь, а это кто такие? – Фагот кивнул головой в сторону забранной толстым стеклом кабины.

– Известно хоть, что за задание? – обернулся к командиру Жила.

– Чего делать-то будем? – поддержал приятеля Чирок.

– На месте все узнаете, – насупился Глухарь. По его лицу Дмитрий понял, что тот и сам ничего не знает.

– Куда хоть едем-то, можешь сказать? – не унимался Чирок.

Но Глухарь не знал даже этого. Он отвернулся и демонстративно уставился в окно. За окнами микроавтобуса мелькал разномастный подмосковный пейзаж. Густые рощи сменялись видами дач и огородов. На берегах искусственных озер и в других живописных местах за посадками мелькали крыши возведенных коттеджей. Но вскоре окрестности дороги растворились в сгущающихся вечерних сумерках. Водители двигающихся по трассе машин включили дальний свет. Судя по возросшему количеству встречных фар, микроавтобус приближался к Москве. Это ровным счетом ничего не значило. Во все предыдущие командировки группа отправлялась с подмосковных военных аэродромов. Правда, все прошлые вылеты осуществлялись в составе подразделения от роты до батальона, да и для переброски на аэродром использовался исключительно армейский транспорт. Сейчас же все было по-другому. И это настораживало.