Недруг - Иэн Рейд

прослушиваем и не наблюдаем за вами. Вы же знаете, что микрофоны в ваших экранах всегда включены. Мы собираем данные. И используем определенную программу, которая классифицирует их. Она-то и отмечает интересующие нас слова.

– А теперь вы будете слушать еще внимательнее, – говорит Грета. – Да?

– Да, будем.

Выражение у Греты холодное, спокойное, пустое.

Интересующие вас слова? Можно поподробнее? Спрашиваю я. После каких же слов меня зарегистрировали на лотерею, о проведении которой я, кстати, даже не подозревал?

Надеюсь, что Грета тоже хочет получить ответ на этот вопрос.

– В нашем случае представляли интерес любые разговоры о путешествиях, космосе, планетах или Луне. Мы бы их точно не пропустили. Это нужная информация. – Он останавливается, как будто решает, что стоит рассказывать. – Наша лотерейная система сложна, и принцип ее работы так просто не объяснишь. Просто доверьтесь нам. Тут все дело в доверии.

Грета сцепила руки. Она сидит тихо, без движения. Почему она ничего не говорит? Почему не задает вопросы? Почему оставляет все на меня?

Вы можете рассказать что-то еще? Говорю я. Что-нибудь о вашей установке?

– Много лет назад, когда все только начиналось, было так много вариантов, где человечество могло бы обосноваться. По крайней мере, мы так считали. Луна. Марс. OuterMore даже рассматривала возможность колонизации только что открытой в то время планеты, которая вращалась вокруг звезды в соседней системе. В конце концов мы решили построить собственную планету, если можно так сказать. Собственную космическую станцию.

Все то, о чем он говорит, – все эти соседние системы – сложно понять такому человеку, как я. Но я должен попытаться.

Зачем? Спрашиваю я. Зачем вообще строить станцию, если Земля прекрасно подходит для жизни? И зачем строить целую космическую станцию, если уже есть подходящие планеты?

Терренс почесывает голову.

– Причин много. Если бы вы, например, решили отправиться на одну из этих планет, то вам потребовалось бы приблизительно семьдесят восемь лет, чтобы слетать туда и обратно. Даже если бы вы летели со скоростью света, что, собственно, невозможно. Вот и первая проблема. Мы решили зайти с другой стороны. Мы хотели, чтобы первая фаза – тестирование нашей установки – была испытательным периодом, исследованием. Люди бы уезжали туда ненадолго, и мы бы наблюдали, проводили тесты, полные анализы, а потом возвращали их домой. Создание нашей собственной планеты – лучший вариант. В то время космические станции уже существовали. Причем долгое время. Первую мы запустили несколько лет назад. С тех пор над ней и работаем. Наша установка быстро расширялась. Сейчас она превратилась в огромную космическую станцию. В этот самый момент она движется по орбите Земли. Да, она еще не закончена, но главное, что запущена.

Мы, люди, не можем сдержать себя, думаю я, не можем перестать расширяться, распространяться, завоевывать.

И правительство обо всем этом знает?

– Мы и есть правительство, – отвечает он. – У нас в правительстве связи. Это наше исследование.

Я никогда не летал на самолете, говорю я. Да и Грета тоже. Ей точно не понравится. Она никогда не путешествовала. Так что одна мысль о полете в космос приведет ее в ужас.

– Ах да, – говорит Терренс. – Мне следовало сразу все прояснить. Виноват. Речь о вас, Джуниор. Только о вас.

И тут до меня доходит. Я понимаю, на что он намекает.

Так мы не вместе в списке? Не вместе участвуем в лотерее?

– Нет. Боюсь, что нет. Только вы, Джуниор.

От Греты никакой реакции. Она молчит. Не издает ни звука – даже вздоха. Просто сидит. Не знаю, как это понимать. Я чувствую, будто у меня нет выбора. А она никак не помогает.

И что дальше? Спрашиваю я.

– Ничего, собственно. Ничего срочного или важного. Список участников долгий, как и весь процесс. Представьте, что участвуете в долгом марафоне. Согласно политике нашей компании, мы по возможности стараемся сообщать новости лично. Лучше всего начинать наши отношения именно так. Если вы не попадете в финальный список, то больше мы с вами не увидимся. Но может быть и так, что эта встреча будет не последней.

И сколько же кандидатов в предварительном списке?

– К сожалению, все, что я могу сказать, – вы в нем. Надеюсь, вы понимаете, Джуниор. Конфиденциальная информация. Но одно точно: решаться все будет еще несколько лет.

Несколько лет. Когда я слышу эти слова, мне становится легче. Возможность такая призрачная, далекая, как и сама орбитальная космическая станция. Может, Грета поняла это с самого начала. Может, поэтому она такая молчаливая и спокойная.

На этом наш разговор вроде как заканчивается. Точнее, Терренс продолжает говорить, разглагольствует еще где-то час о целях OuterMore, но ничего из этого ко мне не относится. Когда я встреваю с вопросом или комментарием, он, как заезженная пластинка, отвечает: «Согласно политике компании…» Многие фразы звучат заученно. Мне интересно, как долго он этим занимается. Вряд ли давно. Слишком нарочит, не отходит от директив. Но по нему видно, что он очень взволнован происходящим. Это уж точно. В какой-то момент он упоминает о «Геле Жизни» – своего рода мази местного применения, которая помогает организму акклиматизироваться в безатмосферном пространстве. Гель, думаю я. Гель, который помогает привыкнуть к чему-то. Это так странно, так необычно, что даже представить сложно.

Когда Терренс отходит в уборную, мы с Гретой наконец остаемся одни. Сначала мы ничего не говорим. Сидим и растерянно молчим. Потом Грета в кои-то веки смотрит на меня. Я смотрю ей прямо в глаза. Теперь, когда она видит меня, обращает на меня внимание, я мгновенно чувствую себя лучше.

– О чем думаешь? – спрашивает она.

Не знаю. Стараюсь все осмыслить, говорю я и качаю головой. Понимаю, что должен быть счастлив и взволнован, раз выпала такая возможность, и что многие готовы заплатить за такой шанс, но…

– Ты расстроен? Испуган? Ошеломлен?

Нет, говорю я, нет и нет. Я в порядке.

– Хорошо, – отвечает она. – Сложно такое сразу переварить. «Гель Жизни», мать его.

Да, «Гель Жизни», мать его, повторяю я.

Терренс возвращается, и разговор с Гретой обрывается. Он продолжает с того, на чем остановился, почти без пауз. И по-прежнему не отвечает ни на один мой вопрос. Уходит от них, дает абстрактные тезисы. Раскрывает сложные алгоритмы формирования предварительного списка. Показывает больше видео о новых ракетах с прозрачными выхлопами и видео, в котором нам пытаются объяснить нечто, называемое «векторизацией тяги».

Грета все это время сидит рядом и слушает. Затем, примерно через полчаса, она уходит. Терренс еще какое-то время болтает, а потом настает момент, когда ему, кажется, больше нечего сказать. У