"Златой" век Екатерины II - Борис Башилов

Митрополит Арсений был сослан в Николо-Карельский монастырь. Древняя Ростовская митрополия, существовавшая 800 лет, по приказу Екатерины, закрывается. После поступившего на Митрополита Арсения нового доноса, Екатерина приказывает «лишить его монашеского чина и, переименовав Андреем Вралем, послать к неисходному житью в Ревель».

Коменданту Ревеля, своему соотечественнику немцу Тизенгаузену «Глава православной Церкви» писала о мужественном православном пастыре в следующем игривом тоне:

«У нас в крепкой клетке есть важная птичка. Береги, чтоб не улетела. Надеюсь, что не подведешь себя под большой ответ. Народ очень почитает его исстари и привык считать своим. А он больше ничего, как превеликий плут и лицемер».

А на самом деле превеликим плутом и лицемером была сама Екатерина, организовавшая заговор против своего мужа, обласкавшая его убийц, изображавшая из себя ревностную православную, а митрополита, по ее собственному признанию, всегда уважаемого народом, именующая «Андреем Вралем», «Птичкой», «Плутом и великим лицемером».

Митрополит Арсений, по приказу Великой лицемерки, болтавшей в своих письмах к Вольтеру и Дидро о своей «любви к свободе» и раздавшей в крепостную кабалу миллионы свободных крестьян на Украине и в России, был заключен в сырую камеру под водяными воротами, шириной в 3 аршина. В этом каменном гробе, заживо погребенный Митрополит Арсений просидел 7 лет вплоть до смерти в 1772 году.

Вольтеру же Екатерина хвасталась, что Митрополит Арсений был осужден духовным начальством, но она, де, смягчила вынесенный ему суровый приговор.

II

«Императрица Екатерина II, прославившаяся внешними законами и внешним государственным строительством, по отношению к церкви православной, и особенно монастырям, была великой разорительницей и гонительницей, — пишет Епископ Серафим в книге «Одигитрия русского Зарубежья». — В этом отношении она продолжала такую же политику Петра I, только в значительно большей степени. Если Петр уничтожил треть бывших до него монастырей, то Екатерина постаралась уничтожить большую половину оставшихся после Петра.

От всех монастырей были отобраны их владения и строения за исключением находившихся в оградах монастырей. Оставленные в городах монастыри, и наиболее известные из пустынных, были переведены на так называемые штаты, т. е. правительством было определено точно, сколько может быть в данном монастыре иеромонахов, иеродиаконов и монахов, которым было положено от государства жалованье, очень мизерное.» Вот, например, в каком бедственном состоянии оказалась Коренная Пустынь, в которой пребывала древняя, чтимая народом чудотворная Икона Знамения Божией Матери.

«Некоторые, очень немногие монастыри, которые закрыть все же не решались, были переведены за штат, в том числе и Коренная Пустынь Этим монастырям жалованья не полагалось, и они должны были существовать исключительно на церковные доходы и на милостыню христолюбцев. Остальные монастыри были просто закрыты, а их имущество полностью было забрано в казну. В городе Курске, например, из четырех существовавших до Екатерины монастырей, был оставлен только один единственный Знаменский монастырь.

Коренная Пустынь, от этих мероприятий Екатерины, весьма на поминающих нам нынешние мероприятия безбожной большевистской власти, с одной стороны, очень сильно пострадала, с другой стороны, кое в чем и выиграла. Выиграла она в том отношении, что переведя ее за штат, ее сделали самостоятельной независимой от Курского городского монастыря. Пострадала же Пустынь ужасно. Лишенная всех угодий, отобранных правительством, она вынуждена была существовать продажей своего движимого имущества. За отсутствием корма, ибо луга были отчуждены, ей пришлось продать весь свой скот, почти всех лошадей (оставили только три) и т. д.

Даже дрова рубить не позволяли Екатерининские чиновники из «Коллегии Экономии» монахам в их бывшем собственном, окружающем Пустынь лесу. Пришлось начать разбирать деревянные постройки в монастырской ограде (все постройки вне ограды были, отняты) и ими отапливать остальные помещения. Вот до какого безобразия дошли Екатерининские чиновники.

Крестный ход в Пустынь с Чудотворной Иконой с 1767 года был запрещен, а доходы от него составляли главный источник существования пустынной обители. Оттого она стала приходить в запустение. Братия начала расходиться по другим монастырям.

Каменные строения не на что было ремонтировать и они ветшали. К началу царствования Императора Павла I, облегчившего положение монастырей и вернувшего им часть их угодий, в Коренной Пустыни оставалось всего несколько человек братии, ведших полуголодный образ жизни и вынужденных иногда даже ходить просить милостыню.

Общежительный иноческий строй пришлось оставить, некому было совершать ежедневные богослужения, обитель была в полном упадке.» «В Синод шли из епархий одна жалоба за другой на обиды духовенству от разных начальств; от какого-нибудь исправника иди городничего страдала подчас не одна спина или борода священника, но иногда и дароносица, которую он носил с собою».

«В селах над духовенством величались дворяне, которые теперь, после дарования грамоты о вольности дворянства, стали чаще проживать в своих имениях, и кроме того, часто оказывались философами, смотрели на попа, как на представителя суеверия, и унизить его считали признаком образованности. Не мудрено, что духовенство браталось больше с «подлым», чем с благородным людом и участвовало в крестьянских восстаниях против дворян.» Священники в штатных соборах и церквах получили по 20 рублей в год. Плата за исполнение треб была нищенская, 10 копеек за свадьбу, 10 копеек за панихиду, 3 копейки за крестины и т. д.

Когда пошли слухи, что правительство будет выдавать жалованье всем священникам и членам церковного причта из монастырских доходов, то Екатерина отозвалась об этих слухах, шедших из среды нищего, униженного духовенства, что они вероятно идут от «лукавых ханжей и святош». Это было тогда, когда Потемкину по простой записке из Казначейства выдавалась сотня тысяч рублей на разные прихоти.

Лишенная своих имений церковь испытывала большую нужду в средствах. Строительство новых церквей, церковных школ и семинарий прекратилось так как и существующие не на что было содержать.

Церкви, соборы, школы, семинарии, архиерейские дома приходили во все большее и большее разрушение. Воспитанники духовных семинарий жили в впроголодь, преподавание в них было поставлено плохо, так как не было средств на оплату учителей и покупку учебных пособий.

Разбрасывая миллионы рублей своим любимцами, представителям знати, Екатерина скупилась отпускать деньги на духовные учебные заведения. На содержание семинариста отпускалось в год от 8 до 16 рублей.

Так как богословский факультет при Московском Университете не был создан, то семинаристов посылали слушать лекции профессоров-масонов в Московский университет или в филологическую семинарию «Дружеского Общества», созданного… московскими масонами.

Деятельность св. Тихона Задонского, Паисия Величковского, Гр. Сковороды Синод игнорировал.

Заявление Екатерины II, что она вступила на престол для поддержки православия, которому прежнее правление представляло опасность — оказалось лицемерной фразой.

Церковная политика Екатерины II, в которой она следовала по следам Петра I, привела к тому, что «запустели места, освященные подвигами и благодатью святых, ознаменованные стремлением к ним усердия народного. А, если немногие из этих обителей и были восстановлены, то большая их часть запустела навсегда. И много, например, есть в Вологодском крае, этой «русской Фиваиде», мест, где в бедной приходской церкви, даже иногда бесприходной, покоятся мощи великого угодника, создавшего обитель, которая на просвещение и утешение народа стояла века и упразднена в злосчастный 1764 год.» Захват церковных имений, как верно определил Пушкин, «нанесло сильный удар просвещению народа». Еще в более тяжелом положении оказались старообрядцы. Старообрядческие церкви и скиты разрушались, древние святые книги рвались или сжигались, солдаты рубили древние иконы. Старообрядцев отдавали в солдаты, посылали на каторгу, отправляли в ссылку. Время Екатерины — время массовых самосожжений, бегства старообрядцев в Сибирь, в Литву, в Австрию, куда глаза глядят.

«До учреждения Екатериной так называемых «штатов монастырей» в России считалось до 1072 монастыря. По штатам 1764 года, простиравшимся на одни великорусские епархии, из имевшихся здесь 964 монастырей оставлено 224, да 161 за штатом, на собственном содержании, остальные 569 велено было закрыть или обратить в приходские церкви. В Малороссии и Белоруссии, при введении штатов оставлено только 29 обителей в штате и 55 за штатом. К началу настоящего столетия (к началу 19 столетия), по всей империи было уже всего 452 монастыря. Здания закрывавшихся монастырей обращались в казармы, госпитали, дома для сумасшедших и т. п. Строение новых монастырей допускалось лишь с разрешения высшей власти; до конца XVIII века новых обителей возникло всего пять.»