Правда о первой ночи - Анна Данилова

Я выпрямилась на скамейке с яблоком в руке, посмотрела на Еву внимательно:

– Скажи, что ты носишься со мной? Жалеешь? Или тебе все-таки нужно что-то от меня?

– Да, нужно, – сухо ответила она. – Ты поможешь мне в одном деле.

– Криминал? – усмехнулась я.

– Не так громко, Валечка. – Она схватила меня за руку. – Просто надо будет позвонить одному человеку, а затем встретиться с ним и передать одну вещь.

– И все?

– Все. Хотя нет. Он тоже должен тебе кое-что дать. И ты принесешь это мне. В клюве.

Я представила себе, как у меня вырос клюв, и рассмеялась. Я была совсем пьяна. Музыка оглушала, а слова Евы не произвели на меня никакого впечатления. Просто интересно, с какой стати мне кому-то звонить и что-то там передавать. Я спросила ее, почему эту ерунду не может сделать она сама.

– Наркотики?

Она замахала руками, мол, замолчи, не произноси такие вещи вслух!

– Но тогда почему, почему это не можешь сделать ты?

– Да потому. – Она склонилась к моему уху и сказала четко, по слогам: – Он думает, что меня нет, понимаешь?

– Нет…

– Ну и ладно… А тебе, я думаю, на сегодня развлечений хватит. – Она салфеткой вытерла мне рот и протянула бокал с соком. – Валя, мне думается, что тебе уже пора домой…

Домой…

Глава 4

Утром мне было плохо, я лежала на кровати в мягких белоснежных подушках и даже не могла порадоваться этому обстоятельству. Голова трещала, особенно раскалывался затылок, давило на лоб… Во рту был мерзкий привкус – должно быть, ночью меня вырвало. Открыв глаза, я увидела Еву. Она, в домашнем халатике, стояла передо мной и внимательно осматривала меня, как доктор тяжелобольного во время утреннего обхода.

– Твои дуры-одноклассницы напоили тебя ночью, добавили в твой бокал водки, вот ты сейчас и мучаешься. Хочешь пить?

Не то слово! Я готова была выпить целую речку! Озеро! Но Ева принесла коробку с холодным апельсиновым соком и бокал. Пока я пила, она продолжала внимательно смотреть на меня, словно собираясь мне сказать что-то очень важное.

– Ну что ты на меня так смотришь? – не выдержала я после первых глотков сока. – Я все помню. Мне надо позвонить какому-то мужику, встретиться с ним и что-то взять… Я все сделаю, не переживай, и даже не спрошу у тебя, кто он и что он мне даст. Это твое дело. И почему тебе нельзя идти с ним на встречу – тоже не спрошу. Если захочешь, расскажешь сама.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как если бы меня вывернули наизнанку, а потом забыли вернуть мне первоначальное положение… Холодно, и все болит.

– Сейчас примешь душ, потом мы с тобой выпьем кофе и только после этого обсудим детали… Пойми, все это очень важно для меня…

– Не переживай. И спасибо тебе за вчерашний вечер, что пришла и сняла все на камеру… Я же все помню. И за телефон спасибо. Только мне еще не скоро позвонят – некому… – Я пожала плечами и улыбнулась.

В ванной комнате, увидев себя в зеркале, я застонала – опухшее лицо, мешки под глазами… Все это результат моего ночного или уже утреннего бдения над унитазом… Я выглядела так, словно меня били по лицу… И в таком-то виде идти на свидание с ее знакомым? Мои волосы, еще вчера уложенные в прическу, торчали в разные стороны. А ведь я заплатила за стрижку триста рублей!

Ева встретила меня после душа улыбкой:

– Что, не очень-то хорошо выглядишь? Не переживай. Волосы твои сейчас быстро высохнут, даже укладывать не будем, у тебя приличная стрижка, а вот на лицо наложим немного крем-пудры, чтобы замаскировать лопнувшие сосудики… В следующий раз будешь думать, прежде чем напиваться…

Мы пили кофе, курили, и Ева вводила меня в курс дела:

– Во-первых, выкинь из головы, что моя просьба содержит в себе элемент криминала. Это не так. Просто человек, с которым ты должна встретиться, не должен видеть меня. Для него я, как бы это помягче выразиться… умерла. Но он очень ждет ту вещь, которую ты ему принесешь. Я даже могу сказать тебе, что это такое, – часы. Старинные часы. Это старая история, и тебе совершенно необязательно ее знать. Главное, что он должен заплатить тебе за них хорошие деньги.

– А если не заплатит? – занервничала я. – А ты будешь думать, будто это я не принесла тебе деньги…

– Нет, такие люди, как он, всегда платят, а что касается того, что подумаю о тебе я… Валечка, я бы ни за что не поручила тебе это деликатное дело, если бы хоть немного сомневалась в тебе, поняла? Поэтому допивай кофе и звони… Я даже наберу тебе номер… Как только услышишь мужской голос, сразу спроси Игоря Николаевича. И когда он ответит, скажешь ему, что та вещь, которую он купил в квартале Байазыт, в Стамбуле, находится у тебя, что тебя попросили передать ее ему, но цена в два раза больше. Запомнила?

Хоть у меня и болела голова, но запомнить такое показалось мне проще простого… Вот только турецкое название…

– Бай-а-зыт, – снова произнесла она по слогам. И я повторила следом. – А теперь соберись… – И она, удобно устроившись в кресле, положила на колени телефон и принялась набирать номер. Мы обе услышали длинные гудки, и я схватила трубку… Услышав мужской голос, я сказала все, что положено, после чего немедленно получила ответ:

– Сегодня в четыре часа возле входа в театр драмы. Я буду ждать вас с красной книгой в руке.

– Договорились, – ответила я, и связь прервалась.

Ева сияла. Она схватила меня за руки и сжала их в радостном порыве. Ее светлые, зеленоватого оттенка глаза повлажнели.

– Ну вот и все! Дело сделано. Сегодня поедешь и встретишься с ним. А за это получишь свои проценты. А это, скажу я тебе, не так уж и мало… Но пока рано об этом говорить, надо все сделать так, как надо… Насколько я поняла, он принял решение моментально, словно ждал этого звонка, и даже не торговался…

– Ты меня об этом не предупреждала, – осторожно заметила я. – Я не была готова ни к каким торгам…

– Ничего… Просто я все правильно рассчитала. Прошло всего несколько месяцев, а он уже готов выложить за них вдвое больше.

– Что это за часы?

– Старинные, очень дорогие часы.

– А как они у тебя оказались?

Ева посмотрела на меня испытующим взглядом и покачала головой:

– Валя, тебе не надо больше ничего знать…

– Ты хочешь, чтобы я боялась тебя? Чтобы думала о тебе бог знает что? Разве мы не подруги?

– Я бы очень хотела, чтобы мы стали подругами, поверь, но есть такие вещи, о которых я бы не хотела говорить…

– Они ворованные?

– Да, – призналась она. – Но я к этому имею лишь косвенное отношение. Помнишь, я рассказывала тебе про парня, с которым мы должны были встретиться? Так вот, часы – это его работа. И он оставил их мне, подарил… Поэтому я могу делать с ними все, что угодно.

– А кто такой Игорь Николаевич?

– А это как раз тот человек, у которого эти часы и украли.

– Но… Стамбул…

– Он их купил в Стамбуле, а потом их у него украли… Видишь, как все просто.

Я успокоилась, узнав, что Ева не имеет к краже старинных часов никакого отношения. Хотя, по правде говоря, мне было не очень-то приятно участвовать в этом деле. Я предпочла бы просто изредка встречаться с Евой, разговаривать, пить кофе… Эти часы… Почему она так быстро доверилась мне? Почему?

И вдруг меня пробрало. Я словно на какое-то время онемела и перестала соображать. То, от чего я бежала, о чем не хотела думать, сейчас настигло меня, и перед глазами возникло лицо человека, которого я убила… Всего три дня тому назад! Да и было ли это? Не приснилось ли мне?.. Высокий худощавый офицер, коротко стриженный, с тяжелыми веками, длинными руками и большими белыми ушами. Я видела его не первый раз, он сидел на скамейке напротив входа на территорию интерната и словно искал добычу… Когда я вышла, чтобы пересечь сквер и войти в булочную, находящуюся всего в нескольких метрах от его скамьи, он позвал меня… Не знаю, как так получилось, что я откликнулась и подошла к нему. Накрапывал дождь, сквер тонул в тумане, вокруг не было ни души. И я почему-то вспомнила Мишу, забитую пыльными книгами и нашим дыханием библиотеку и то странное чувство, которое охватило меня, когда я увидела моего друга на пике возбуждения… Может, я переутомилась, а может, мне захотелось в этот вечер отдохнуть, развеяться? Или я увидела в глазах этого немолодого уже офицера отражение своего одиночества? Не знаю… Когда идет дождь, а голова твоя переполнена никому не нужной мешаниной из цифр и слов, правил и формул, а впереди тебя ждет узкая мрачная комната общаги с продавленной кроватью и колченогим стулом возле ржавого умывальника, а еще дешевая парикмахерская с мутными зеркалами и почерневшей от влаги мебелью… Словом, я подошла к офицеру. Я, которая отказала чистому и влюбленному в меня Мише, решила пойти с этим незнакомым мне мужчиной, чтобы перед тем, как выйти из интерната, покинуть его стены, где я помнила себя еще ребенком и где моя одежда была пропитана запахом подгоревшего молока, успеть опуститься так низко, и чтобы мне было так гадко, чтобы та жизнь, что ждала меня впереди, показалась мне не такой уж и мрачной… Моя мечта о любви в тот вечер превратилась в грязь под ногами. Я же знала, что ее нет, так зачем же обманываться? Миша? Он забудет меня сразу же, как только встретит более сговорчивую девчонку, а потом, быть может, и женится на ней… Не знаю, но Миша не смотрел на меня так, как этот офицер… Его взгляд остановился на моем лице и замер. Я поняла, что он немного пьян. Ровно настолько, чтобы прийти сюда, на эту скамейку, и ждать, что к нему подойдут и согласятся провести с ним остаток этого пасмурного дня…