Пояс астероидов - Хол Клемент

Он резко повернулся к проходу, ведущему в сад. Оказавшись в звездном свете, он нашел лестницу, которой Элита пользовалась, чтобы выйти на плато за дровами, и вышел по ней на изломанную поверхность Карста. Когда он повернулся на юг, равнина простиралась слева от него, насколько хватало глаз, испещренная точками колодцев и разъеденных водой камней, дыры в которых могли стать могилой для неосторожного путника. Немногие люди шли сюда, здесь их ничего не прельщало. Вода исчезала с поверхности земли слишком быстро, чтобы дать хороший урожай; его собственный сад выживал только благодаря тому, что вода в него приносилась вручную из подземного ручейка да из глиняного бассейна, который он уже давно сделал своими руками, чтобы сохранять выпадающую во время дождя влагу.

Справа от него равнина спускалась к морю, лежащему в двух милях отсюда. Он поспешно пошел в том направлении. До утра надо было очень много сделать.

Юдит проснулась от криков Кироса, которые эхом разлетались по главной пещере. Она поднялась, бросила взгляд на своего беззвучно спящего мужа, взяла лампу из ниши в спальной пещере и спустилась на двести ярдов ниже к подземному источнику. Умывшись и освежившись, она через несколько минут вернулась и обнаружила, что муж все еще спит. Она закончила свой туалет и пошла поздороваться с Киросом и Элитой.

– Где папа? – закричал мальчик. – Завтрак уже готов.

– Он все еще спит. Вспомни, ему пришлось проделать долгий-долгий путь среди всех этих людей, которые там его окружали, и не мог спокойно и безопасно спать, как может себе позволить здесь. Он очень устал. Мы сейчас поедим, но ему что-нибудь оставим.

– А потом, как я полагаю, ты будешь носить воду.

– Сегодня нет, сынок. В бассейне осталось достаточно воды после последнего дождя. Мы, конечно, позаботимся о саде, но у нас останется еще достаточно времени, чтобы поиграть.

Марк спал до тех пор, пока Элита и ребенок не поели и не ушли в сад. Когда он, наконец, появился, Юдит наводила порядок в главной пещере. Увидев его, она прервалась, накрыла на стол фрукты и села рядом. Пока он ел, она хранила молчание, но внимательно наблюдала за его лицом. И хотя ей, как и большинству людей, было трудно читать по суровым чертам лица, женщине показалось, что в его выражении есть что-то ободряющее. Когда он, в конце концов, поел, она наклонилась вперед, ища подтверждение возникшей надежде.

– Ты что-то придумал, да, Марк? Что мне сделать, чтобы помочь тебе?

– Самая трудная часть состоит в том, чтобы тебе оставаться со мной в мире и согласии, – сказал он. – В известной мере ты думаешь так же, как и я, но не доводишь свои мысли до логического конца, и я уверен, что тебе не нравится, когда это делаю я.

– Объясни мне это, пожалуйста.

– Прошлой ночью ты мне сказала, что каждый может сам увидеть, как следует разумно поступать, когда сломана кость. Мне кажется, что есть также разумный путь, к которому надо прибегать, когда у кого-то не прекращается кровотечение.

– Мы пробовали. Боги знают, что мы пробовали. Иногда нам это удавалось, но рано или поздно для каждого из них…

– Знаю. Я не говорю о том, чтобы останавливать его перевязками, веревками и так далее. Это очень легко сделать на конечностях, труднее на теле и почти невозможно во pтy. Мы не знаем, в каком месте проклятье нанесет свой удар Киросу.

– Но не во рту. Вспомни про зубы!

– Я помню. Хотелось бы мне понять это. Я продолжаю думать, что боги допустили болезнь, чтобы что-то сказать мне, но не могу понять, что они этим хотели сказать. Во всяком случае, это совсем не то, что я начал говорить. Если у тебя протекает кувшин для воды, а тебе приходится сохранять его, потому что другого нет, и починить ты его не можешь тоже, что тебе остается делать?

– Ты позволяешь воде утекать, но просто чаще наполняешь кувшин… а, понимаю. Но как это можно сделать? Ты, или я, или Элита можем дать свою кровь, но как мы перенесем ее в тело Кироса? Будет ли достаточно, если он просто выпьет ее?

– Я… не знаю…; Это пробовали, как мне рассказал один римлянин, после сражений. Но раненые после этого иногда выживали, а иногда все равно умирали. И он не уверен, есть ли в этом какой-то смысл.

Юдит скривилась.

– Мне не нравится сама идея пить кровь. Не говоря уж о том, чтобы заставлять это делать Кироса.

– Каждый может сделать все, что угодно, если стоит вопрос о жизни и смерти, – говоря это, мужчина нахмурился. – Во всяком случае, прежде чем такое испытание будет иметь какое-то значение, надо сделать еще кое-что.

– Что ты имеешь в виду?

– Нужен человек, который бы страдал от нехватки крови, прежде чем мы сможем сказать, помогает или нет добавление крови.

– Понятно. Но если мы подождем, пока Кирос… нет, Марк! Я понимаю, что ты хочешь сказать, но ты не можешь сделать такое. Ты не можешь сделать с собой такое, потому что это очень опасно; если ты умрешь, то с тобой уйдет и последняя надежда Кироса. Я с готовностью дам тебе свою кровь, пока мне не станет совсем плохо, но я уверена, что не смогу ни капельки выпить ее для пробы… даже ради Кироса. Эта мысль просто…

Ее лицо снова передернулось, и Марк кивнул.

– Вполне понятно. Нет сомнения, что Элита думает точно так же, хотя мы и спросим ее об этом. Нам надо найти кого-то, кто может, вынужден сделать это.

– Но как… Нет, Марк! Нет, даже ради Кироса! Я не позволю сделать тебе такое ни с кем. Ты не должен пытаться бороться таким образом!

– Я не сомневался, что именно так ты к этому и отнесешься. Я в какой-то степени и сам так думаю. Я размышлял о другом а способе, но и в нем есть свои недостатки. ч

– И что же это?

– Я могу вернуться в Рим. Знахарь, которого я там знаю, с большим удовольствием позволит мне отправится с имперской армией; он должен был отправиться сам, но не горит желанием покидать город. В армии будет множество возможностей найти человека, которому нужна кровь, и проверить на нем идею.

– Но ты уедешь отсюда. Что мы будем делать, если вдруг Кирос…

– Именно так, – он согласно кивнул головой.

Она смотрела на него и от удивления не могла сказать даже слова, закусила нижнюю губу, затем встала и сделала несколько шагов в направлении тоннеля, ведущего в сад. Затем она опять повернулась к нему лицом.

– Должен быть какой-то другой путь.

– Хотелось бы в это верить. Но, похоже, боги еще не хотят мне его показать.

– Если ты убьешь кого-то ради того, чтобы вылечить Кироса, мы заслужим проклятие.

– А Кирос? – продолжил он.

Несколько минут она хранила молчание, нервно ходя взад-вперед по пещере. Затем она внезапно повернулась к нему и поменяла тактику.

– А что, если просто пить кровь недостаточно? Тогда что еще ты возьмешься пробовать? Однажды ты сказал, что есть сердце врага для того, чтобы стать храбрым, как это делают варвары, суеверие. Чем это отличается от идеи, что выпитая кровь прибавит собственную?