Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах - Дмитрий Владимирович Бавильский

Римини, Равенна. Классе

Совершенно понятно, почему Дант нашел пристанище в Равенне. Этот город для отдыха и тихой смерти…

Александр Блок в письме Валерию Брюсову от 02.10. 1909

…и тут стало как-то совершенно понятно, что нет никакой Италии, а есть эманации чистейшей (как спирт) спиритуальности, а то, что страна говорит по-итальянски и хранится на Апеннинах, – совершеннейшая случайность.

Дух веет где хочет и может, климат да история ему в помощь, но какая же разница, где произрастает тот или иной сад?

Мне это стало очевидным еще в Венеции, которая, очевидно же, ни разу не Италия, но что-то совершенно особое, ни на что не похожее, диковина. Дива.

***

Суть в том, что и во всей прочей географии важным оказывается текст, а не контекст – сбор грибов в заповедных лесах больших соборов, баптистериев, под черепичной кровлей деревенских церквей и периферийных храмов; струящийся пряный дух, припекающий макушку; ну и всякие иные кулинарные радости большого, разлапистого тома, поделенного на главы, ждущего охотников на привале. Когда между страниц встречаются песок и травинки.

Совсем иначе исполненные и наполненные промежутки, временны́е ли, территориальные. Возможность пожить другой жизнью, своей и чужой одновременно. Редуцироваться до себя отныне в благоприятных, а не угнетенных и угнетающих обстоятельствах.

Все это похоже на светлый коридор воздуховода, на сам воздуховод, вынужденный принимать для человеков вид страны, населенной планетами удивительных городов.

***

Путешествие выполняет те же функции (потакает тем же потребностям), что и написание текстов, немного иными средствами, конечно.

Правда, текст уже сам по себе результат, хотя, возможно, и промежуточный, а путешествие только стремится осуществить свои преобразования, но главное же во всем этом не то, что будет, но то, что уже есть, – одинокая фигура путника, как бы лишенного, подобно былинке, своего веса; носимого по необъятным территориям, способным пробуждаться лишь под взглядом странника – и вновь засыпать вечным сном, стоит их покинуть. Текст тоже путешествие и перемещение по формам априорного опыта, голимое одиночество голого человека, оставляющего следы на прибрежном песке…

***

Оно же копится, откладывается на стенках сосудов, как холестерин или возраст, никуда не девается – карта накопленных впечатлений и городов, в которые врастал, даже если более туда не возвращался.

Даже если они стерлись реверсом римской или греческой монеты, тем более что я люблю вживаться в новые территории – сам этот процесс вживания, распадающийся на стадии в духе системы жанров, поджанров и маргинальных дискурсов. Так и носишь с собой незримую эту усталость, копоть увиденного и пережитого, все сильней и сильней туманящую зренье.

И тем не менее едешь снова и снова туманить то, что снаружи, и наводить резкость на то, что внутри. Пытаясь понять, как они, два этих процесса, между собой связаны. Твиты полета и заезда в Римини

Вт, 12:00: Осознал, что пересылать файлы мне теперь больше нравится через мессенджер, а не через электронную почту, как раньше. Письмо уходит, исчезая, а в чате наглядно видно, что собеседник нашел сообщение и прочитал его.

Ср, 05:59: Первый раз лечу в самолете, где вообще нет детей. Да и кто их возьмет на утренний, шестичасовой рейс. Взлетаем на первой зорьке.

Ср, 06:05: Попросив на взлете убрать все гаджеты, стюардесса села на приставной стульчик и уставилась в свой айфон.

Ср, 09:12: Здесь август. Воздух рельефен. Сразу же хочется переодеться во что-нибудь светлое. Но вместо этого надеваю темные очки.

Ср, 16:44: От аэропорта до ж/д вокзала в Римини 22 минуты на автобусе № 9 и два евро за билет. Касса не возвращает денег и не дает сдачи. Зато инструкция на нем есть по-русски, по-французски и по-немецки, но русский идет первым. Жарко.

Ср, 22:45: Поезд от Римини до Равенны идет чуть больше часа за 4.75 евро во втором классе. Едет практически по побережью, сквозь поля и курортные городки.

Полетная синусоида

Я написал уже и даже отправил космосу твит о том, что взлетали на зорьке, как командир корабля объявил про неисправность и самолет отбуксировали на штрафстоянку. В твите еще было про отсутствие на борту детей – главных ангелов-хранителей, обеспечивающих безопасность, мол, кто же берет детей на утренний, шестичасовой рейс, но телеграмма не ушла – связь на штрафстоянке отсутствовала как данность.

Взамен зато возникала, возникла эпичность затяжного ожидания – ремонта поломки (всего-то заменить какой-то блок), наступления дня, еще одной отсрочки от вступления на тропу. То, что путь будет нелегким, стало понятно из-за очередного катаклизма с Вим-Авиа, которых не только активно банкротят, но и мощно рассказывают об этом в медиа.

Славабогу, я с Вим-Авиа не связался, озадачился чартером, но и его сдвинули на целые сутки. Пришлось выбирать – ждать поездки, на которую настроился окончательно и бесповоротно, еще один день и еще одну ночь или сразу шагнуть в студеную воду бездомья.

Решающим аргументом стала пустота холодильника, последовательно подчищавшегося в течение последних дней. Ну и, конечно, пугала эта акустическая яма выпадания из графика. Не столько потому, что поездке может быть нанесен урон, просто еще один день болтанки вне расписания провести гораздо труднее, чем тягомотины конкретного сюжета с поломкой, которую, пока я пишу, все устали бояться. Пришлось доплатить за новый билет и выдвинуться в сторону Внуково по расписанию. Тянуть резину

У каждого пассажира есть такие истории, связанные с нештатными ситуациями. Кто-то опоздал на рейс в чужой стране, чьи-то чемоданы потеряли, кто-то не успел на стыковочный рейс и завис в Риме (Барселоне, Сыктывкаре) на ночь в окраинной гостинице, декорированной точно нарочно для фильмов Дэвида Линча.

В этих случаях обязательно есть сюжет и счастливая развязка, случайные знакомства и вынужденное дольче фар ниенте, обращаемое в расслабление и в конечном счете, если получится, в пользу. Задержки или остановки в пути проявляют, выявляют, почти до каких-то материальных величин, густой экзистенциальный замес, оставляя человека один на один даже не с обстоятельствами, но с самим собой.

Тянуть резину – это наша работа, призвание и судьба, однако избалованность характера требует, чтобы все свершалось с нашего произволения. Я не против подождать и потерпеть, но этот пункт программы тоже должен быть внесен в меню. Хотя бы в самый конец, где мелким шрифтом пишут, что чаевые включены в счет.

Задумывая путешествие без плана и правил, я понимал, что подобные оттяжки обязательно будут, но не думал,