Цена любви - Фридрих Незнанский

Ему и в голову не могло прийти, что времени на это лично ему, наконец-то выбившемуся из проблем бизнесмену Мальцеву, потребуется на этот раз много: целая вечность…

Точно так же не могло прийти в голову китайскому юноше Чонгли, что очередная ошибка, за которую его яростно отчитывал хозяин в тот момент, когда Мальцев входил в цех, станет вовсе не роковой, как пообещал только что Чжан, а спасет ему жизнь…

Спустя ровно семь минут после того, как Николай Николаевич оказался в цехе, а донельзя расстроенный Чонгли, притащивший опять не ту упаковку лейблов, был едва ли не пинками отправлен за нужным товаром, хранившимся в дворовом гараже, входная дверь цеха лязгнула и распахнулась под ударом тяжелого армейского ботинка. Трое амбалов в масках, ворвавшиеся в подвал, обрушили настоящий шквал автоматных очередей, под которым первыми упали Мальцев и Чжан, оба сраженные насмерть. Спустя короткое время были расстреляны и все остальные работники цеха…

Возможно, кто-то из них был еще жив, когда первые из политых бензином тюков с готовой одеждой вспыхнули от язычка зажигалки одного из убийц…

Чонгли, с упаковкой на спине, увидел их в тот момент, когда те, матерясь, выскочили из подъезда, и замер в глубине двора, инстинктивно прижавшись к стене гаража, буквально слившись с ней во тьме. Три амбала в черных шапках с прорезями для глаз, натянутых на физиономии, прошли в каких-нибудь двух метрах от китайца, не заметив его. Чонгли, выросший в цирковой семье, умел оставаться невидимым и неподвижным часами, даже если вокруг не было спасительной полуночной темноты…

Проходя мимо гаража, один из бандитов пробормотал, торопя товарищей:

— Уходим быстрее, сейчас рванет!

И действительно рвануло, вышибив хлипкую дверь подъезда, и вырвалось наружу багровое смертоносное пламя. Рвануло как раз в тот миг, когда темный джип с убийцами, взревев мощным движком, скрылся на выезде из двора…

— Вот черт… — пробормотал Турецкий, дослушав до этого места историю, излагаемую Константином Дмитриевичем. — Жалко Николая, я его помню… А что он женился, да еще на молоденькой, об этом понятия не имел.

— Ну да, вы давно не виделись, — вздохнул Меркулов. И, поколебавшись, добавил: — Ты, Саня, и остальных знаешь…

— Кого имеешь в виду? — удивленно приподнял бровь Александр Борисович. — Никак… подозреваемых?

— Никак, — вздохнул тот. — Понимаешь, Мальцев, кроме как с нашими, считай, ни с кем не общался…

— Ну как же, а бизнес? Сам говоришь, в последнее время он встал на ноги. Следовательно, конкуренты наверняка были.

— Да в том-то и дело, — болезненно поморщился Меркулов, — его основным и, пожалуй, единственным конкурентом был Толик Гамза. Маринка на поминках Анатолия, считай, из-за стола выгнала, впрямую убийцей назвала… Все остальные, как ты понимаешь, были в шоке…

Они помолчали. Паузу нарушил Александр Борисович:

— Одного я не понимаю, — покачал он головой. — Почему ты, Костя, с эдаким делом пришел к нам… Неужто не хватает связей взять дело под свой контроль?

Да и в угрозыске, кого нужно, тебе легче самому задействовать.

— Вижу, точно не понимаешь, — вздохнул Меркулов. — Ну, дело под мой личный контроль, когда узнают, что все — и жертва и подозреваемые — мои же одноклассники, с которыми я годами поддерживаю связь, вряд ли отдадут… Я и сам его не возьму! Ты же понимаешь, каково это — подозревать своих друзей? Да и объективности от меня дождаться в этой ситуации действительно трудно… Что касается угрозыска, дело у Щеткина, я об этом как раз позаботился…

— Значит, предполагается, что работать мы будем рука об руку с сэром Генри, он же Петя Щеткин… Сносно…

Турецкий немного подумал и, вздохнув, нажал клавишу селектора:

— Наташенька, Плетнев еще в конторе? Позови, пожалуйста.

Отдав распоряжение, Александр Борисович бросил мрачный взгляд на Меркулова и отвернулся к окну. Как-то уж слишком настойчиво сводит судьба Костю с Антоном: одной из причин, по которой Турецкий перестал делиться со старым товарищем Меркуловым своими проблемами, была та, что именно Константин Дмитриевич взял тогда с собой к Плетневу, чтобы привлечь его к расследованию рокового взрыва в Мневниках, именно Ирину. Не мог, змей такой, не отметить сходство Сашиной жены с погибшей женой Плетнева, следствие-то тогда вместе вели! И наверняка Иринку втянул намеренно, в качестве наживки… Отдельное ему спасибо за это!

— Вызывали, Сан Борисыч? — Антон влетел в кабинет, как всегда, стремительно. И Турецкий невольно отметил, как «посимпатичнел» тот в последнее время… С чего бы это ему так сиять? Впрочем, к данной ситуации это отношения не имеет.

После того как Константин Дмитриевич ввел Плетнева в ситуацию, дальше они двинулись уже втроем, хотя уточняющие вопросы задавал сам Турецкий:

— Давай, Костя, вернемся к поминкам, где, как ты говоришь, были все ваши… Заодно охарактеризуешь каждого для Плетнева, да и я послушаю. Начни-ка ты нам с молодой женушки!

Меркулов растерянно улыбнулся и слегка пожал плечами:

— Как раз о Марине-то я могу сказать меньше всего… Ты же понимаешь, они поженились, наверное, года три назад… С ребятами мы встречаемся стабильно раз в году, а так — от случая к случаю… В общем, видел я ее несколько раз, а что сказать? Ну, такая красивая баба, из томных брюнеток… Внешне вроде бы Кольку любила, а там кто знает.

Он внезапно хлопнул себя по лбу:

— Вот черт! Я же снимки принес с похорон и с поминок тоже…

Меркулов поспешно полез во внутренний карман мундира и извлек на свет пачку фотографий.

— Вот… Тут все, кто… О ком может идти речь. Это Марина.

Турецкий и Антон получили каждый по снимку. Александр Борисович кивнул:

— И правда хороша… Слушай, а это кто, неужели Дашка? Ну надо же, все еще впечатляет!

— Точно! — Меркулов слабо улыбнулся. — Дарья Андреевна у нас по-прежнему светская львица и выглядит — сам видишь…

— Здорово она переживала? — посерьезнел Александр Борисович.

— Да, — кивнул Меркулов и тоже помрачнел. — Мне кажется, Даша со своей любовью к Николаю так до конца и не рассталась, поэтому и замуж не вышла…

— Могу представить, как она относится к Марине…

— Ну, не знаю, — смущенно пожал плечами Константин Дмитриевич. — Я, понимаешь, как-то не вникал…

— Мне кажется, — вмешался Антон, — вот этого мужика я где-то видел… Вот этого, в очках, с умным лицом. — Он ткнул пальцем в один из снимков.

— Которого? — повернулся к Плетневу Меркулов. — А-а-а… Может, и видел по ящику…

— Держу пари, — подал реплику Турецкий, — речь идет о Паше Чернобровове… Это, Антон, очень известный дирижер, одновременно одноклассник убитого, ну и Костин, разумеется… А лицо у него такое умное, как ты выразился, потому что он и правда умный. Можно сказать, большой интеллектуал… Я прав, Костя?

— Паша в первую очередь творческий человек, музыкант божьей милостью… Так же, как и Дарья. Одинокий человек и, можно сказать, по тем же причинам… Ты, Саня, не знаешь, никогда тебе об этом не рассказывал… Они — Паша, Дарья и Коля — в старших классах являли собой, несмотря на дружбу, любовный треугольник… Даша умирала от любви, совершенно безнадежной, к Мальцеву, а Павел — от точно такой же к ней самой. И ни у кого ничего, как видишь, не сложилось.

Мужчины помолчали. Потом Меркулов, вздохнув в очередной раз, продолжил:

— Сразу говорю: рыть в этом направлении смысла не имеет, все давно быльем поросло… Кто у нас там еще? А-а-а, Толя Гамза, которого вдова считает убийцей… Я не верю… Толик с Николаем столько лет дружат, со второго класса… Считайте, больше полувека!

— Костя, погоди, — прервал его Турецкий. — Ну что, мне тебе объяснять, какова теперь наша жизнь, что ли? Что там, где большие бабки крутятся, даже самая старая дружба ржавеет? Проверять, коли уж ты нам такое дело доверил, будем всех, жену и Гамзу в первую очередь, как самых заинтересованных лиц: я ведь не ослышался, бизнес у них был один и тот же, и магазинчики вроде бы чуть ли не рядом?

— Не ослышался… — буркнул Константин Дмитриевич. — Рядом…

— Кто и чем торгует?

Меркулов слегка поерзал на стуле, прежде чем ответить:

— Оба тряпками… В смысле одеждой…

— Разумеется, контрафакт, — усмехнулся Турецкий. И, обнаружив, что Константин Дмитриевич начал краснеть, покачал головой: — Слушай, Костя, ты ж не думаешь, что товар китайского производства Мальцев намеревался пустить в продажу с китайскими же бирками? Особенно с учетом того, что цех был подпольный?

— Не думаю, — коротко ответил Меркулов.

— В таком случае проверять придется прежде всего бизнес китайца, который этим цехом владел! Мальцев мог попасть под раздачу, и, скорее всего, так и было… Роковая случайность: приехал в тот момент, когда состоялась внутренняя разборка в диаспоре… Не повезло! И я бы на твоем месте проверил именно этот вариант в первую очередь, по своим каналам, так сказать, в частном порядке. Лично я не понимаю, почему все и сразу решили, что охота шла за Колей. И речь пошла о заказе, а не об этом Чжане?