Телефон - Андреа Камиллери

Заранее благодарный, просит принять уверение в искренней дружбе и преданности Вам

P.S. При Вашем тонком уме и проницательности Вы, конечно, обратили внимание на то, что для своего письма я не стал пользоваться бланком Королевской Префектуры. Прошу Вас, если соберетесь мне ответить, прибегнуть к аналогичной мере предосторожности.

(Личное, доверительное)

Командору Коррадо Парринелло.

Бульвар Капуцинов, № 23.

Монтелуза.

Монтелуза, 15 октября 1891 г.

Высокочтимый Командор,

Мой незаменимый предшественник, покойный Гранд-офицер Эмануэле Филиберто Барбери-Скваротти, вверяя мне бразды правления Королевской Квестурой Монтелузы, превозносил Вас в приватной беседе со мной как человека, достойного всяческого доверия и неизменно готового к тесному сотрудничеству с нашим ведомством в высших интересах Страны.

По счастью, до вчерашнего дня у меня не было ни малейшей необходимости обращаться к Вам, злоупотреблять Вашей щедрой готовностью действовать сообща. Но сегодня я вынужден посвятить Вас — разумеется, по секрету — в дело исключительной тонкости, в котором мне не обойтись без Вашего мудрого совета.

Я получил от Префекта Монтелузы Витторио Марашанно, Вашего непосредственного начальника, личное доверительное письмо с приложением трех писем, направленных ему неким Дженуарди Филиппо из Вигаты.

В этих трех письмах Его Превосходительство усмотрел насмешку, оскорбление и тайную угрозу.

Откровенно говоря, я, со своей стороны, не нашел в упомянутых письмах ничего подобного.

Между тем тон письма самого Его Превосходительства весьма меня насторожил: чувствуется, что оно написано, я бы сказал, в возбужденном состоянии и свидетельствует о далеко не безобидной склонности облекать в плоть собственные фантазии.

Вы понимаете, сколь серьезную опасность, чреватую непредсказуемыми последствиями, может в столь деликатный политический момент являть собой не совсем уравновешенный, не вполне отвечающий за себя и за свои поступки представитель Власти. А посему Вам следует встретиться со мной для разговора на эту тему. Это Ваш долг!

Из предусмотрительности отправляю письмо по домашнему адресу.

Жду Вас в самое ближайшее время.

С высочайшим уважением

Господину Квестору

Монтелузы.

Монтелуза, 18 октября 1891 г.

Предмет: Дженуарди Филиппо

ДЖЕНУАРДИ ФИЛИППО (Пиппо), сын Дженуарди Джакомо Паоло и Позакане Эдельмиры, родился 3 сентября 1860 года в Вигате и проживает там же, в доме матери, по улице Кавура, № 20.

В течение долгого времени не имел определенных занятий, жил за счет матери-вдовы, последние три года торгует лесом.

Пять лет назад женился. Жена — Гаетана (Танинэ) Скилиро, единственная дочь Эмануэле (дона Нэнэ) Скилиро, торговца серой, владельца рудника в Тальякоццо (провинция Кальтаниссетта) и серного завода, который находится в Вигате, ул. Нововокзальная.

Эмануэле Скилиро по праву считается самым богатым человеком в Вигате. Овдовев, он шесть лет назад женился вторым браком на Калоджере (Лиллине) Ло Ре, тридцати лет, дочери торговца серой из Фелы. Брак между шестидесятидвухлетним и тридцатилетней, заключенный, вне всякого сомнения, по расчету, породил в городе ехидные разговоры, которым очень быстро положило конец безукоризненное поведение молодой женщины. Скилиро изо всех сил противился помолвке единственной дочери с таким неудачником, как Дженуарди, но вынужден был отступить перед тупым упрямством дочки, попытавшейся даже покончить с собой — утопиться в море. Приданое жены позволило Дженуарди вести расточительный образ жизни и открыть лесоторговый склад. Отношения между Скилиро и зятем сводятся к обязательным взаимным визитам. Следует, правда, добавить, что госпоже Дженуарди нередко приходится просить отца выручить их с мужем, коммерция которого не всегда развивается успешно.

Иными словами, если бы не помощь тестя, Дженуарди давно бы разорился.

Некоторое время после женитьбы Дженуарди не отказывал себе в любовных связях на стороне, когда более, когда менее продолжительных. Доподлинно, например, известно, что в первую брачную ночь, проведя несколько часов с женой, он сел в карету и отправился в гостиницу «Джеллия» в Монтелузу, где до утра предавался плотским утехам с танцовщицей варьете. Следует, однако, признать, что вот уже по меньшей мере два года как Дженуарди, похоже, одумался, остепенился и живет вполне безгрешно, не заводит женщин, больше не позволяет себе даже мимолетных свиданий. О его прежних похождениях жена ничего не знала и не знает. Кстати, у нее прекрасные отношения со второй женой отца, с которой они почти ровесницы. Если раньше Дженуарди связывала тесная дружба с Розарио (Сасой) Ла Ферлитой, непременным организатором всех дебошей, позором уважаемой семьи, то в последнее время Дженуарди от него отдалился. Кстати, Джакомо Ла Ферлита по прозвищу Спотычка, полученному по причине легкого заикания, состоит в должности в Королевской Префектуре Монтелузы, где он на хорошем счету.

Тесть Дженуарди, сомневаясь, должно быть, в истинности происшедшей с зятем перемены, настоял на том, чтобы на складе зятя работал верный ему, Скилиро, человек — некий Калоджеро Яконо по прозвищу Калуццэ Недовертыш, который Скилиро обо всем докладывает.

В полицейской картотеке за Дженуарди ничего не числится. К суду не привлекался.

Имеется информация, что 5 марта сего года Дженуарди наехал в Инфискерне на пастуха Локоло Ансельмо по прозвищу Сесэ Тихоброд, вследствие чего у Локоло произошел перелом левой руки и он лишился двух овец из отары. Однако с помощью щедрого вознаграждения, спешно предложенного Эмануэле Скилиро потерпевшему, того удалось убедить не заявлять о наезде. Дженуарди управлял самобежным экипажем марки «Панар и Левассор», купленным в Париже за огромные деньги (уникальная модель). Еще он купил в Париже, куда ездил с женой по случаю Всемирной выставки 1889 года, фонограф Эдисона с восковым валиком, позволяющим слушать музыку, если поднести к уху специальную трубу.

Не сочтите меня за сплетника: если я сообщаю Вам это, то с единственной целью обратить Ваше внимание на поступки Дженуарди, в большинстве которых склонен усматривать всего лишь проявление чудачества.

Политические убеждения у Дженуарди отсутствуют. Голосует по подсказке своего законопослушного тестя.

Никогда не высказывал на людях никаких суждений.

Честь имею подписаться.

Начальник Управления ОБ Вигаты

Говорят (1)

— Зачем вы меня сюда привели, синьор Ла Ферлита?

— Затем что сюда, в старый архив префектуры, ни одна живая душа не заглядывает. И никто нас здесь не увидит. Поймите, синьор Дженуарди, я не желаю иметь с вами дела. Разве мой брат Саса недостаточно внятно вам это объяснил?

— Недостаточно внятно? Я бы не сказал. Ваш братец умеет объяснять.

— Тогда какого рожна вы ко мне лезете? Еще и в префектуру заявились! Честное имя мое подмочить хотите?

— Могу я поинтересоваться, чем я не потрафил префектуре и вам лично? Какая муха вас всех укусила? Я что, мимо горшка поссал?

— Вам лучше знать, что вы натворили! А выражения выбирайте: не люблю, когда при мне сквернословят.

— Что я натворил?! Да ничего особенного! Задал вопрос префекту — три письма написал, так ему это не понравилось.

— Не думаю, чтоб дело было только в этом. Мне показалось, что командор Парринелло весьма обеспокоен.

— А пошел бы он в жопу, ваш командор, вместе с его превосходительством префектом!

— Послушайте, я же вам сказал, что сквернословие…

— Ладно, извините. Объясняю, что меня сюда привело. Я не ради себя пришел, синьор Джакомино. Я пришел ради вашего брата Сасы.

— Оставьте моего брата в покое.

— И рад бы оставить, да не могу. Друзей в беде не бросают.

— Послушайте…

— Нет, это вы послушайте. Я должен предупредить вашего брата и моего друга, что кое-кто его ищет, чтоб шкуру с него спустить.

— Спустить шкуру? За что?

— Не прикидывайтесь. Будто не ведаете, что ваш братец Саса кучу людей понагрел! Вам известно, что он должен деньги половине Сицилии?

— Конечно, известно. Но он регулярно выплачивает долги. Так что пусть люди, про которых вы говорите, запасутся терпением: рано или поздно они получат свои денежки.

— Не смешите меня, а то я лопну со смеху. Разве вы не знаете, что, постоянно залезая в долги и не думая при этом, сумеет ли когда-нибудь их вернуть, Саса задолжал две тысячи лир Нино Лонгитано, брату командора дона Лолло?