Сredendo vides - Титовы

Я ушел к себе и чуть громче, чем следовало, закрыл дверь. Я пытался уберечь мать от пока еще не произнесенных вслух упреков: «Мама, а ты эту машину видела? А в Египте его встречала? Нет? Ну, так и ты Нюре Васильевне скажи, что я БМВ купил и в Германию съездил. Почему не поверит? А, авто не видела. Так и ты не видела, но веришь же. А хочешь, скажи, что у меня…у меня свой остров, — я кинулся к компьютеру и стал остервенело стучать по клавишам, — вот один из Мальдивских островов — мой, а вот один из Амирантских островов — мой, а вот один из еще каких-то островов — придумай сама название — тоже мой! Может, напечатать «доказательства»? А ты, Лидка? Обязательно было устраивать свадьбу в замке? Мало меня упрекали? Мало издевались надо мной, когда в детстве донашивал за тобой розовые колготы с пузырями на коленках? Тебе и сейчас хочется, чтобы меня растоптали?»

Утром я не услышал будильник. Собирался впопыхах. Опоздал на работу. И ко всему прочему мобильник забыл дома. Это меня не сильно беспокоило — такое случалось не раз, но только вечером я понял, какая я бестолочь.

Вернувшись домой, застал мать в слезах: «Звонила некая молодая особа Ольга, спрашивала что-то про памятник. Я ответила, что если Лидочка такое открытие совершила, что ей даже памятник решили поставить, то пусть обращается по вопросам финансирования в академию наук. Она разозлилась. «Причем здесь академия наук? — говорит. — Кладбище «Рожки», номер…» номер не помню». — «Мама, о чем ты? Какое кладбище? Мы только вчера смотрели свадебные фотографии, ты помнишь? Это завистники тебя разыгрывают. Душит их жаба и заставляет звонить». Мать, казалось, успокоилась, но уже через пару часов ее забрала скорая, а еще через неделю матери не стало.

Не знаю зачем, но я пришел в последний раз взглянуть на ее палату. Я стоял и смотрел на опустевшую кровать, когда меня окликнула медсестра. «Она все Лидочку звала в беспамятстве». — «А обо мне что-нибудь говорила?» Девушка замялась, и я понял, что та собирается соврать: «Да, да, что-то припоминаю…» Как же надоела эта вязкая, липкая, склизкая ложь!

Последнее Лидкино письмо я получил в день похорон матери. Она сообщала, что Вацлав купил квартиру на Целетной улице недалеко от Пороховой башни. Как всегда, о себе, да о себе, эгоистка, даже о здоровье матери ни разу не справилась! Я подумал, что бессмысленно скрывать от сестры кончину матери, и будет честным, если я сообщу об этом, глядя в быть может полные раскаяния Лидкины глаза. Молодожены собирались после свадьбы поехать в Карловы Вары, санаторий Карлсбад Плаза, кажется.

«Доброе утро. Вы можете помочь? Мне жизненно необходимо узнать, находится ли здесь моя сестра Лидия Леош». Оказалось, что такой гостьи нет. Наверное, она остановилась под своей девичьей фамилией — снова неудача. Может быть, мистер Вацлав Леош снимает в отеле номер? Будет позже? Я остался ждать в холле, и лишь спустя около пяти часов мне указали на тучного брюнета преклонных лет. Такое нелепое и досадное недоразумение!

Я вспомнил, что Лидка писала про новую квартиру, приехал в Прагу, но куда-то пропала моя решимость. Я бродил по знакомым местам: вот «Золотая наковальня» — здесь, писала Лидка, подают самый вкусный суп в хлебе, вот телебашня, на смотровой площадке которой Вацлав сделал Лидке предложение, а это тот самый Институт чешского языка.

Сам не заметил, как оказался на Целетной улице — улице с необычными названиями домов: «У Черной Мадонны», «У трех королей», «У черного солнца», «У коз», «У грифа». Какой же из них Лидкин? Я шел вдоль по улице, пристально вглядываясь в лица прохожих, доходил до последнего здания, разворачивался и плелся обратно. Так я провел несколько дней пока однажды в толпе не заметил знакомый силуэт: «Лидка!» Я бежал как сумасшедший: «Лидка!» Она свернула в какой-то переулок. Я помчался за ней. Кажется, Лидка вошла в этот подъезд. Я рванул дверь на себя, вломился в полумрак парадной и застыл в недоумении: безгласное пространство сохраняло для меня лишь двойной звук ударов моего же сердца…

Боже мой, сам себе удивляюсь! Хотя нет, знал, что бестолочь! Конечно же, это провидение: я не должен был встретиться с Лидкой — как я мог не подумать, что она в положении, а я хотел рассказать… Нет, я обязательно напишу ей, напишу о том, что матери гораздо лучше — она пошла на поправку («Медицина шагнула далеко вперед!»), что звонила Оля, передавала привет и поздравления со свадьбой («…деток вам побольше. Помнишь, ты обещала, что я буду крестной?»), что Нюра Васильевна просила прислать сувенир (или, может быть, настоящего чешского пива для Вовки?), и, как всегда, черкну пару строк от имени мамы…

Титовы.