Пара Ноя - Мария Свешникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Денис, все время послушно лежавший смирно, успел полностью отойти от наркотического тумана. Когда Яна угомонилась и упала на кровать рядом с ним, он поднялся, опираясь на локоть, и пустил в ход пальцы, помня о ее условии: оргазм любой ценой. Она направила его руку, задала темп, и он беспрекословно выполнял ее пожелания. Вскоре она закрыла глаза и громко застонала, немного подергиваясь. «Наконец-то», – обрадовался Денис, не зная, чего ждать от этой чокнутой, которая могла бы выцарапать глаза или еще как-то изувечить. Он просто лежал рядом и изучал ее трезвым взглядом: что же в ее жизни такого произошло? Но она нравилась ему. Сейчас она походила на актрису из порно: размазанная тушь, растрепанные волосы и совершенно дикий взгляд.
– Что-то не так?
– Натер мне все своей щетиной. – Яна раскинула ноги и потерла рукой половые губы. – Но ты молодец, очень постарался.
Янино тело покрывала тонкая кожа, почти прозрачная. И как бы она ни надевала на себя маску толстокожего и непробиваемого человека, натертости и ссадины выдавали ее хрупкую натуру. Она села на кровати и пригубила «Просекко». Осторожно, не зная, насколько можно сверху класть на бутерброд из виски и кокаина игристое.
– Знаешь, вот я тебя сняла, и мне понравился этот вайб. – Посмотрела она на размазанное по кровати тело. Не мужчина – тело. Яна вдруг подумала: они же говорят о любовницах «шкуры», почему ей нельзя как-то обзывать тех, чьи имена никогда не будут значиться в телефонной книжке? Пусть будет «тело». – Я впервые в отеле трахалась, кстати, – вдруг призналась Яна.
– Клевые ощущения, да? Мы так в нулевых на показы мод ходили и шептали на ухо организаторам, кого вечером привезти.
– Я, кстати, всегда хотела почувствовать себя проституткой хоть раз, – вспомнила она список так и не сбывшихся в семейной жизни эротических фантазий.
– А меня впервые баба притащила в номер вот так, без свиданий и провожаний.
– Давай ты заплатишь мне за секс, а? Оцени, сколько бы ты дал за такое обслуживание? – Яна закинула ногу на ногу и с вызовом смотрела на Дениса.
– Да сколько… Ну явно выше среднерыночной. – Он встал и достал котлету налички из кармана. Отслюнявил стопку пятитысячных купюр. Яне показалось, что там около ста тысяч.
Она присвистнула и опрокинула залпом бокал. Ее внутренний критик сообщал, что ниже падать уже некуда. Яна достигла дна.
– Ладно. Я в душ и поеду. Останешься?
– Нет, тоже поеду. – Яна подогнула колени и положила на них голову, уставившись в воображаемую точку прямо перед собой.
Пока он мылся в душе, очищая себя от пота и похоти, чтобы не принести все это в свою тихую гавань, на брачное ложе, к своей Лиле, Яна так и не шевелилась в какой-то равнодушной задумчивости. Или осознание случившегося, или просто отходняки от наркотика накрыли ее, как тяжеловесным мороком. Даже шум воды вызывал отторжение и желание отгородиться от реальности непроницаемой заслонкой.
Дно, такое дно.
Глава 15
Коля продолжал сидеть в темной комнате, позабыв о существовании электроприборов, кроме компьютера, уткнувшись носом в рассеянный пучок света, исходящий от монитора. Что еще можно найти прямо сейчас? Ночью некого дернуть. Делом Захарова занимались многие подразделения, потому что его раскрыли в пособничестве по всем фронтам: отмывание бабла наркоторговцев из Средней Азии, незаконный оборот валюты, торговля ведомственными землями и даже несколько трупов в прудах Подмосковья, которые, правда, ему не пришить никакими нитками.
Коля вспоминал подробности, которые были ему известны из разговоров коллег. Дела были настолько громкие, что в кулуарах только об этом и судачили. Что до Марченко, то он загремел за решетку уже после того, как упекли Захарова. Когда «благотворитель» оказался под следствием, обнаружилось множество точек соприкосновения между ними. Изначально Захаров «крышевал» его бизнес с микрокредитованием и маскировал торговлю «мертвыми душами», на паспорта которых оформлялись несуществующие кредиты, и потом в кассу возвращалось много белой налички. После Марченко присаживались и другие пешки, прежде неинтересные органам, и раскрываемость преступлений после его задержания как-то резко повысилась. Веточка за веточку, кустик за кустик. Потянулась вереница по этапам.
Ходила легенда, что Захаров и Марченко оставили общак, за которым все, от шишек в ЦАО до конторских, непрестанно охотились который год. Как бы дать понять Яне, что Никита и Кирилл связаны с этим общаком? Просто залегли на дно, а теперь вовсю пилят? Яна же упоминала, что Никита был связан с выводом крипты. А с криптовалютами очень сложно отследить пути и лазейки. Конечно, спецы из кибербезопасности подключатся, но они годами раскрывают свои преступления, так как биткоин не пометить, и максимум – человек может попасть под ОРМ, но доказать его причастность к кошельку на деле практически нереально. И если Кирилл в хороших отношениях с новыми технологиями, то их с Никитой прижать будет практически нереально. Но какого черта Кирилл сейчас вышел на Яну? Шьет свои костюмы, в деньгах понимает только порог, после которого банк начинает списывать проценты за переводы. Да она при всем желании бы не разобралась в том, что хранилось на ноутбуке. И seed-фразу, видимо, не знает, раз так перепугалась.
Подойдя к окну, Коля прислонился лбом к стеклу. Яна крепко влипла, если эти люди имеют на нее зуб, уверенные, что она подстраховала себя копией компромата. Коля посмотрел на телефон: сообщений от Яны не поступало. Остается ждать утра, чтобы связаться с ней. Сунуть распечатки, чтобы осознала всю шаткость и зыбкость своего положения. Что катается не на канате, а на измученном пергидролем волоске портовой шлюхи.
Вообще странно, что Яна не отвечала ему с девяти вечера. Она не могла лечь спать в такое время. «Надо удостовериться, что она дома», – Коля полез в сообщения, чтобы открыть местоположение Яны.
«„Хаятт“? Какого хера ее по отелям носит?» Это место было печально известно ему, как-то была спецоперация. Брали одного из криминальных авторитетов, который обдолбался и отсиживался в номере с чемоданом денег, а когда его пришли вязать – отстреливался.
Коля достал пистолет из сейфа, хотя прежде, за исключением серьезных выездов, обходился так – силой слова и
