Кинжал в постели - Галина Романова

У него неожиданно сильно сжалось сердце, от жалости к ней, от жалости к брату своему покойному, от жалости к себе – так ничего и не сумевшему сделать толкового, что потемнело в глазах и захотелось завыть. Сдержался. Молодец.

Его посадили в разбитую легковушку. Один сел с ним рядом. Двое впереди. Тот, что сидел рядом с водителем, трепался всю дорогу. Ржал как ненормальный, рассказывая, как они вышли на Макса.

– Прикинь, ваш участковый алкаш конченый, а бдительность проявил. Сразу, как ты заявился, сигнализировать начал, что ты с расцарапанной рожей. Я ему, свою протри, смотреть страшно. Мужик, может, с бабой повздорил. А он мне – нет у него бабы. Чего, Максик, бабы-то у тебя нет?

Максим молчал, все еще не зная, какую линию станет тянуть в комнате для допросов.

– А сегодня утром, когда снимок сличил, то уж сразу нам звонок. Он, говорит, это! Спрашиваю, кто? Да тот, на кого ориентировка на днях пришла. Так вот, Максик, не вышла за него твоя тетка, он и сдал тебя. А была бы посговорчивее… Н-да…

Он все еще не знал, что говорить станет. Но тут болтливый весельчак лишил его всех шансов на спасение, сказав:

– Все, малыш, допрыгался ты. Сейчас анализ возьмем. Сличим с тем, что нашли под ногтями убиенной, и все, труба твое дело!

– Не понимаю, о чем речь, – пробормотал Макс, а душа затряслась как лист осиновый.

– Ты же никогда не был дураком, Макс. Ты же умный мужик-то. – Весельчак впервые перестал веселиться и, обернувшись к нему, глянул с укоризной. – Я еще понял бы, если бы ты убийцу своего брата замочил, а ее-то зачем?!

– Не понимаю, о чем речь, – прошептал он, у него начало першить в горле и вдруг принялись отчаянно трястись коленки.

– Может, и не понимаешь, – кивнул парень с переднего сиденья и тут же поправился: – Может, и не понимал, что делал. Хотел Боголюбова мочкануть, а убил того, кто послабее, так? Его убить кишка тонка?!

– Нет, – вдруг обрел Максим голос. – Я и не хотел его убивать. Я хотел упрятать его обратно за решетку. Чтобы он гнил там до конца дней своих! Смерть – слишком легко… Слишком легко…

– А баба что тебе сделала? За что ты ее-то? Первая попавшаяся под руку подвернулась?

– Мерзкая она была. Я ведь и знать не знал, что этот гад с зоны вернулся. Она просветила, – каялся под протокол уже в комнате для допросов Максим Свиридов. – Явилась ко мне и давай уговаривать убить его. Мстить меня уговаривала.

– Уговорила? – хмыкнул с пониманием следователь с противной бледной рожей.

Кажется, его фамилия была Воскобойников. И кажется, с ним Макс уже говорил когда-то давно, когда искали убийцу его брата. Кроме него тут были те двое оперов, что его задержали. Слушали, не перебивая. А он говорил, почти не останавливаясь. Обо всем. И как Стрельникова к нему явилась с заманчивым предложением. И как он потом за ней наблюдал. И как решил воспользоваться ситуацией, когда Боголюбов к ней в офис явился.

Он бы мог, конечно, в отказ пойти, а смысл?

Во-первых, его эпителий под ногтями покойной.

Во-вторых, оказывается, у Боголюбова было железобетонное алиби.

В-третьих, чтобы закрепить успех, опера пропесочили все магазины и офисы, что располагались неподалеку от офиса Стрельниковых. И где-то оказались четкие записи, на которых Макс Свиридов на своей машине выступал главным героем. Там четко было видно, как он сначала сидит в тачке, а потом выходит и марширует за угол офиса, где располагался черный ход.

Ну быковал бы он, что это дало бы? Лишнее время под следствием? Один черт посадили бы рано или поздно. А так, как говорят бывалые: раньше сядешь, раньше выйдешь. И… устал он. Очень устал от своей жажды мести, которая не особо и терзала, а все же покоя не давала. Все, вопрос закрыт!

– Все, вопрос по убийству Стрельниковой закрыт, – проговорил невзрачный Воскобойников, будто его мысли услышал и немного переиначил. – Двигаемся дальше…

Глава 19

Серега Суворов мялся и потел, завороженно рассматривая тысячную купюру в руке Олега Ивановича. Ему позарез нужны были деньги. Впрочем, как всегда. Нет, но сегодня особенно были нужны. Сегодня его пригласила в гости одна очаровательная особа, многообещающе улыбнувшаяся при прощании и сказавшая, что если он не притащится к ней как всегда с пустыми руками, то он может на что-то надеяться.

Ему очень хотелось надеяться, очень! Девушка была хорошенькой, молоденькой и не страдала комплексами. Но на то, чтобы не притащиться к ней с пустыми руками, нужны были деньги. Хотя бы тысяча рублей, которую вертит теперь перед его носом Олег Иванович. Он бы купил бутылку вина и коробку конфет. И нормально. А если подумать, то лучше купить бутылку водки и закуски. Его знакомая против водки тоже ничего не имела.

Все бы вышло, все, если бы Олег Иванович поверил ему и отдал эти деньги авансом.

– Сережа, никаких авансов! – прикрикнул на него Воскобойников, как всегда безошибочно угадав его мысли. – Я сказал тебе найти Кешу Ксиву. Что ты сделал в этом направлении, милый друг?

– Я искал, – промямлил Серега. – И нашел. Сразу трех!

– Но это не те люди, дружище. – Воскобойников хищно оскалился. – Ни одному из них не звонила погибшая женщина. Ни одному из них не принадлежал телефон, по которому она звонила!

– Но ведь тот дядька, на которого зарегистрирован этот номер, тоже не тот, – неуверенно огрызнулся Суворов. – Его и в живых давно нет.

– Нет. А телефон есть. И теперь тебе надо узнать, дорогой мой, кто пользуется этим телефоном. Понял?

Серега покосился сначала с обидой на Воскобойникова, потом с сожалением на тысячу. Ни за что ему ее не заработать, ни за что.

– У вас, Олег Иванович, куда больше возможностей. Есть ведь аппаратура и…

– Есть, умник. Все есть! – перебил его с раздражением Воскобойников. – Только чтобы эта аппаратура вдруг заработала, мне надо три десятка подписей под одной бумажкой собрать. Знаешь, сколько это по времени?

– Нет. – Он правда не знал.

– А я знаю! И почти уверен, что у тебя получится быстрее.

– Но как?! Как я его найду, если этот Кеша телефон вырубил?!

– Я тебе немного помогу, – Воскобойников влез в карман штанов, достал лист бумаги с напечатанным текстом. Помотал им в воздухе. – Вот тут два номера, по которым звонил Кеша Ксива перед тем, как вырубить свой телефон. Один принадлежит тоже ныне покойному, так что даже не рыпайся. А вот второй… Второй номерок очень интересный.

– Чей? – Суворов вытянул шею, не забывая про деньги, зажатые в руках его мучителя и благодетеля.

– Этот номер принадлежит одной милой даме, которая владеет салоном красоты на Литовской.

– Тю-у-у! – присвистнул Серега. – Станет она со мной разговаривать, как же!

– Нет, конечно, не станет. Ни с тобой, ни со мной не станет говорить. Ты птица не ее полета. Я… У меня нет полномочий на данный разговор, – прокашлявшись, пробормотал неуверенно Воскобойников.

Он, может, тоже был птицей не того полета. Может, в его сторону тоже не взглянула бы блистательная владелица одного из самых дорогих салонов красоты города. Но Сереге об этом не надо даже догадываться.

– Пошлет она меня, сунься я к ней без ордера, – рассуждал вслух Олег. – Ну спрошу я у нее, с кем она говорила, и что? Она рассмеется в лицо и пошлет. Скажет, не ваше дело, гражданин начальник. Дама влиятельная. Репутация у нее безупречная. Так что у меня шансов нет.

– Олег Иваны-ы-ыч! Да вы что??? – ахнул Серега, прижимая к груди обе руки. – Вы не сможете, а я?! Я-то как же?!

– А вот ты сможешь, Серега. Я почти в этом уверен, что сможешь.

– Как?

– Вот тебе тысяча, – вернул ему надежду Воскобойников, протягивая деньги. – Пойдешь в салон.

– И? – Он алчно вцепился в купюру, мгновенно в мыслях раздев свою знакомую до трусов и лифчика.

– И подстрижешься, – тут же похоронил его надежду Воскобойников.

– Мне рано стричься! – возмутился Суворов, вцепившись в заросший затылок. – Я не люблю короткие стрижки!

– Я сказал, пойдешь и подстрижешься! – рявкнул на него Воскобойников и тут же понизил голос.

Говорили они в подъезде возле двери Олега. Валечка хоть и не производила впечатления любопытной особы, но вдруг притаилась за дверью. Стоит теперь, слушает и ужасается, как ее возлюбленный семейный бюджет разбазаривает.

Нет, не станет она подслушивать, одернул себя тут же Воскобойников. Слишком умна и порядочна. Но говорить все равно следовало потише. У других дверей тоже были глаза и уши.

– Короче, найдешь самую болтливую парикмахершу, сядешь к ней и… И узнаешь у нее все о ее хозяйке. Все! Но самое главное, узнаешь, кто такой этот Кеша Ксива. Почему он позвонил именно ей перед тем, как отключить свой телефон? Может, они брат и сестра? Может, любовники. Ты меня понял?

– Понял, – со вздохом, более походившим на всхлип, ответил Суворов.

– И тогда… – Воскобойников положил ему руку на плечо, легонько сжал. – Тогда я дам тебе еще столько же.

– Сколько? – дернулся Суворов, надежда снова возвращалась.