Евангелист Иван Онищенко - Юлия Крюденер

- Слава Богу, не намокла!

И как бы оправдываясь, продолжил:

- Тучи находят, я спешу. Пошел дождь, я побежал, а ремень не выдержал и лопнул. Я снял плащ, накрыл, схватил в охапку и побежал. Вижу - хата, я сюда. Спасибо!

Хозяйка принесла сухую одежду хозяина, гость переоделся и стал казаться еще более странным: рубаха и штаны хозяина на нем были несуразно большими.

А когда все сели за длинный стол и хозяйка налила всем по миске вкусно пахнущего борща, гости стали рассказывать, кто они.

С радостью и удивлением узнал Иван, что человек с сумкой - книгоноша. Что в сумке у него Евангелия и отдельные книжечки Ветхого Завета. Что он идет из Елизаветграда по селам и хуторам, где раздает их всем, кто пожелает. Деньги за это не берет, все уже оплачено из фонда пожертвований. Что сам он тоже отказался от жалованья, перечислив его в Библейское общество. И что кормится - чем Бог напитает. Что семьи у него нет, и что он очень любит Слово Божье и готов за него страдать. Что он родился в Лифляндии, но прожил все свои годы в России.

И Иван рассказал о себе, кто он, куда идет, и что он тоже любит Бога больше жизни своей и хочет, чтобы все люди любили друг друга и спаслись от гибели в грехах. А хозяева слушали, смотрели во все глаза и диву давались. Такого они еще не видели и не слышали. А сегодня они уже увидели, что такое человек, с которым Бог, видели Ивана Федоровича, и вот видят другого человека, бесплатно трудящегося, бесплатно раздающего книги, где все сказано о жизни и о Боге.

Уже стемнело, наступила ночь. Хозяйка постелила гостям в светлой комнате, где спят у них почетные гости. Таких гостей послал им Бог. На следующий день была суббота. Утро выдалось свежее, тучи разошлись, и солнце пригревало землю. Хозяйка рано рассказала соседям, а те - другим, и скоро все село знало, какие гости ночуют в доме Потапенко. Жажда послушать, потребность научиться грамоте и читать, мечта иметь в своем доме Евангелие волновали многих сельчан. Вскоре пришел дьячок местной православной церкви и сказал Ивану, что люди просят их не уходить, что после обеденного времени, когда по субботам раньше окончат работы, все придут послушать.

- Хорошо, пусть приходят, - сказал Онищенко, встретив одобрительный взгляд книгоноши и, обращаясь к хозяину, добавил:

- А мы с Селиверстом, - он указал глазами на улыбающегося лифляндца, - поможем вам сложить солому и проветрить зерно. Солнце греет, пока солому сложим, ток просохнет. Бог даст, к приходу людей управимся.

Поднялись дети, умылись. Хозяйка рано подоила корову и налила всем по кружке теплого молока, нарезала хлеб. Когда все собрались, Иван поднялся и, не крестясь, не обращаясь к иконе в углу, высоким голосом стал молиться. Все стояли и с удивлением слушали. А Иван просил Божьего благословения на пищу, благословения на труд, благословения на весь день, на все, что будет происходить, благословения на всех во всем мире. И все дружно отозвались на сказанное в конце молитвы слово "аминь".

Солому накладывали в уже подсохшую после вчерашнего дождя большую сетку, оттаскивали ее далеко в сторону, где Иван и Селиверст аккуратно складывали в скирду. Потом раскрыли брезент с ворохом, установили около вороха веялку и стали веять зерно. Одни носили, другие крутили веялку, третьи собирали полову. Скоро стали мести ток. Солнце как будто нагоняло упущенное и грело во всю мощь. К полудню половина вороха была провеяна, зерно засыпано в закрома, половина уложена в загородку в клуне. Работая напряженно, все заметно устали, и хозяйка пригласила всех под развесистую акацию во дворе, где стоял стол с приготовленным кушаньем. Предложение было всеми принято, как во время сказанное.

Умыв руки и лица, все сели за стол, усталые, но довольные. Обед прошел молча, но скованности не было. Общий труд объединяет людей, разгоняет напряженность. Всем было хорошо, на душе легко и свободно. Потом все отдохнули, кто на соломе, кто в клуне.

Но вот снова загудела веялка. Надо было заканчивать работу. Время шло. Солнце уже перевалило за полдень и перестало палить, а куча была еще немалая. Такая работа обычно делалась за два, а то и три дня. Пришли две крестьянки, одетые в чистое, пришел и дьячок, свободный сегодня от церковной службы. Заутреня завтра. Они хотели уже видеть благовестников, слушать их, а только увидели, что Селиверст крутил веялку, весь усыпанный пылью половки. Иван поспевал везде: и носил, и насыпал, и убирал полову.

И вот пришедшие, не сговариваясь, все сбегали домой, переоделись и пришли, да еще захватив своих близких на подмогу. И скоро ток у семьи Потапенко представлял собой поистине чудо. Молча, с торжественными лицами трудились люди. "Кто говорил, что только пчелы и муравьи созданы для общественного труда? - радостно думал Иван. - А вот оно Царство Божье. Да придет Царствие Твое. Только найди правду Царства этого - и все приложится, все совершится".

И Иван верил, что человек создан Богом для общности труда, общности жизни, общности служения Богу всей своей жизнью.

К вечеру, когда во дворе Потапенко собрались люди смотреть и слушать, ток был чисто выметен, солома в скирде, все умыты и чисто одеты. И приходящие видели это чудо, это воплощение евангельского учения Иисуса Христа: все, о чем согласитесь просить во имя Мое, дастся вам. Согласие - вот непременное условие успеха, чтобы получить от Бога желаемое.

Читать Евангелие все перешли к соломе. Там было светло, и все могли сесть. Книгоноша, взяв свою сумку, спросил, кто умеет читать. Поднялось восемь человек. И Селиверст торжественно вручил шести из них Евангелие, а двум - Псалтирь на русском языке.

Евангелие было дано и дьячку. Он благоговейно поднес его к губам, поцеловал и заплакал. Ему так давно хотелось иметь русское Евангелие.

Затем Иван помолился и предложил всем вместе спеть молитву "Отче