Злодейка в деле (СИ) - Черная Мстислава

Надо только папу предупредить. Не про то, что слиняю, это станет сюрпризом, когда я раньше срока появлюсь в столице, предупредить надо, что почившая императорская принцесса Крессида не я. Отправлю оборвыша —  не слишком трудное поручение, как раз чтобы почувствовать себя личным рыцарем. Двери ему распахнёт приказ с моей печатью.

Бьянка и Кэтти что-то предчувствуют, я несколько раз за завтрак ловлю их настороженные переглядывания. Я притворяюсь, что ничего не замечаю, точно также я игнорирую появление младшей жрицы. Семеня, она проходит вдоль стены и останавливается сбоку от меня.

—  Принцесса.

—  Жрица, —  в тон отвечаю я.

Какая… необычная. В Старый храм попадаю жрецы и жрицы, вставшие на путь служения не меньше двадцати пяти лет назад. Редко кто за это время так и остаётся на низшей ступени жреческой иерархии. Вот, одна осталась. Из-за возраста? Жрица сухонькая старушка мне едва по плечо, тощая, лысеющая, а вот зубы идеально белые, словно искусственные, морщины больше похожи на трещины, отчего возникает неприятная ассоциация с трещинами на пепельном лице ночной гостьи. И цвет лица землисто-сероватый, неприглядный.

—  Старший жрец просил передать, что ожидает встречи с вами в любое удобное для вас время, ваше высочество.

—  Я встречусь незамедлительно.

Пока я буду извлекать останки, кто-то должен подготовить место, где принцесса этот месяц будет лежать. Пусть старший лично занимается. С собой мне нужны простыни, несколько простыней… Как-то само собой получается, что старушка тенью следует за мной. Помощь от неё дельная, так что я не возражаю, только отмечаю ещё одну странность. Старушка выглядит не просто старой, а древней, готовой переломиться от неосторожного движения, но при этом оказывается на диво крепкой, связку факелов поднимает одной рукой с таким видом, как будто эти дрова вообще ничего не весят. Я из любопытства пробую вторую связку —  мне, молодой, тяжело.

—  Принцесса, вы уж простите слугу, одной мне будет несподручно, —  предупреждает старушка, когда становится очевидно, что спускаться мы будем вдвоём.

—  Вам не нужно беспокоиться, жрица. Почему бы вам не подождать снаружи? Я хочу осмотреться и прикинуть, что нужно.

—  Ох, конечно. Простите, принцесса.

—  Жрица, вам не за что извиняться.

—  Ох…

От предложения остаться наверху она отказывается, более того, ни простыни, ни факел мне не доверяет, несёт сама. Спорить или тем более отбирать несолидно, поэтому я смиряюсь.

Сосредоточившись на предстоящем, я неожиданно легко преодолеваю спуск по крутой лестнице. Или при свете пляшущего огонька ступеньки не выглядят такими уж страшными? Старушка и вовсе спускается как по широкой парадной лестнице.

—  Ваше высочество, простите, но разве достаточно одной печати, чтобы опознать останки?

—  Официально принадлежность к императорскому роду будет установлена через регалии.

Возможно, я излишне поспешно признала скелет принцессой. Против моей версии железный штырь и вообще механизм, превращающий особу императорской крови в дохлую дешёвую пугалку. Но принцесса пришла ко мне…

Жрица ловко закрепляет факел в крепление на стене, тени падают на мостик.

Я заглядываю во мрак провала, а затем беру второй факел из запасных, поджигаю и бросаю вниз. Кувыркаясь, факел летит вниз. Я надеюсь, что огонь хоть на миг подсветит дно, позволит понять, насколько глубок колодец, но нет. Огонь гаснет, безобидно брызнув снопом искр. Как ни прислушиваюсь, удара о камни или всплеска воды не слышу.

—  Принцесса?

Сможет ли амулет вырастить на броне шипы, достаточные, чтобы остановить падение?

Буду верить, что мост крепче, чем видится. Не давая себе времени передумать, я ступаю на него. Первый шаг камень выдерживает. Я заставляю себя не смотреть ни на мост, ни во мрак колодца —  только вперёд. Кто бы мог подумать, что уроки, которые я получала у преподавательницы изящных манер, пригодятся в такой ситуации —  она учила меня двигаться, в том числе и ходить, не глядя под ноги.

Синева становится ярче, осязаемей, если вглядеться в неё, как в толщу воды, можно легко провалиться. Провалиться навсегда. Мне начинает казаться, что у меня закружилась голова, но я упрямо преодолеваю последние метры и ступаю под арочный свод.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У дальней стены рукотворной пещеры лежит небрежно обтёсанная глыба алтаря, испещрённого знаками Рейзан Судьбоносной. В нише прячется статуя богини.

Святилище найдено.

Я останавливаюсь на пороге, не торопясь входить.

—  Рейзан, если ты это видишь, наверное, смешно, да?

Я искала святилище в надежде получить благословение богини, стать сильнее. Получилось ровно наоборот. Можно сказать, что это святилище нашло меня. И отнюдь не для того, чтобы дать мне новые возможности. Напротив, оно хочет забрать всё, что у меня есть, включая жизнь и душу.

Алтарь не пуст. Колыбель похожа на хрустальную ладью. У меня в серванте такая стояла, Даша ещё фыркала, что держать дома хрусталь не модно. У меня была столовая, а в этой ладье свободно разместится человек под два метра ростом. Собственно, уже размещается. Я подхожу ближе.

—  Вот и встретились лицом к лицу, ваше высочество?

Теперь очевидно, что скелет в коридоре принадлежит обычной жрице, пусть и высшей. Настоящая Крессида спит в ладье. И предполагается, что я должна прямо сейчас её подвинуть и навсегда прикорнуть рядом.

Я ещё не приблизилась вплотную, а на меня уже наваливается сонливость.

—  Что же за ритуал вы тут устроили, леди? —  вслух спрашиваю я вслух, чтобы взбодриться.

Впору отойти, уж слишком явно ощущается и давление магии, и её эффект. Меня буквально рубит. Не настолько, чтобы я захотела спать больше всего на свете, но достаточно, чтобы идея прилечь на пару минут не вызывала отторжения. Пока я держусь…

Допустим, я следую инструкциям принцессы и укладываюсь к её бренным останкам. Что дальше? Я имею в виду, если я умру и рассыплюсь, ритуал должен завершить некто третий, так? Или… Я хватаюсь за бортик Колыбели, тяну на себя. Сдвинуть получается на толщину волоска, но этого хватает, чтобы давление ослабло.

Достаточно разорвать контакт артефакта и алтаря?

— Ох, что же вы сами, ваше высочество?!

Как посторонняя могла пройти сквозь магическую завесу нашего, императорского, цвета?!

Я ошеломлённо смотрю на жрицу, отвечаю с некоторой оторопью?

—  Иногда следует действовать самой.

Старушка словно не слышит. Подставив предплечье, она предлагает:

—  Давайте я помогу вам забраться, принцесса?

—  Нет необходимости, —  отрезаю я.

Откуда она знает про ритуал? Ну… знает. Я изначально поняла, что она с сюрпризом.

—  Разве? —  не вполне искренне удивляется она. —  Разве императорская династия не вырождается?

Слишком смелая фраза для старушки, которая умеет только ахать и извиняться.

—  Вырождается, —  усмехаюсь я.

Мы замираем друг напротив друга. Сна больше ни в одном глазу. Магия ещё действует, я это отчётливо понимаю, но меня почему-то не цепляет. Магия словно обтекает меня как вода валун. Я не питаю иллюзий, не зря говорят, что вода и камень точит, но у меня однозначно появилось время.

С чего я решила, что сходство возникло из-за морщин и цвета кожи?

Я склоняюсь в глубоком реверансе:

—  Богиня Рейзан Судьбоносная.

—  Узнала-таки.

Я выпрямляюсь. Когда я поднимаю глаза, вместо старухи передо мной молодая, пышущая здоровьем женщина. Я смотрю на неё, как на отражение лживого зеркала, зеркала, ухитряющегося показывать тебя во сто крат красивее, чем ты есть.

—  Сложно не узнать, ведь вы дали мне лицо, хотя, кажется, я до сих пор не верю своим глазам, не верю оказанной чести.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

—  Ещё чему не веришь? —  хмыкает она. Так знакомо…

Это был вопрос?

—  Не верю нашему родству.

—  О? Это почему же? —  богине надоедает стоять, и она присаживается на алтарь, бедром без усилия сдвигая Колыбель, отчего одна сторона на вид весьма хрупкой ладьи оказывается над полом. Она хочет разбить артефакт?