Еретик - Константин Калбазов

– Почему-то мне слабо верится в сказанное вами.

– А я и не настаиваю, чтобы вы мне поверили. Я просто сказал вам то, что мне известно. Верить мне или не верить – решать уже вам и военному совету крестоносцев, если вы донесете до них мои слова. Я умываю руки. Просто помните. Если ваша армия начнет наступление, здесь она и останется. Прощайте.

Разговор был окончен, и каждый из них покинул маленький клочок земли между стоящими друг напротив друга не более чем в полукилометре армиями, пребывая в сомнениях. Маркграф Йоркский, и без того недовольный этим походом, сейчас пребывал в еще более плохом настроении, так как многое из того, что ему поведал барон Кроусмарш, было не лишено смысла. Андрей еще больше сомневался в том, что схватки и потерь удастся избежать. Маркграф был прав. Если только его людям станет известно о том, что на подходах к баронству не французская армия, которая якобы разбила англичан, а сейчас хочет поквитаться с тем, кто нанес им такое оскорбление, – а именно такую версию преподнесли жителям баронства, – то они с вероятностью девять к одному попросту взбунтуются. Сэр Свенсон все правильно понял, когда говорил ему об этом. Но и Андрей не лукавил, когда говорил о том, что, как ни велика армия крестоносцев, он сумеет ее разгромить, – в этом он уверился, когда ему стало окончательно ясно, что его дружина и дружины его вассалов готовы идти с ним до конца. Что же касается соотношения в двенадцать к одному, то это ни его людей, ни его самого не пугало, потому что сюрпризы крестоносцев ждали на каждом шагу. Это поле было выбрано заблаговременно и буквально напичкано неприятными сюрпризами. Андрей был безмерно благодарен сэру Барду, коменданту крепости Криста, где он служил на границе со степняками. Именно Бард показал и доказал на деле всю эффективность различных ловушек, волчьих ям, просто искусственных нор, замаскированных травой.

Когда сэр Свенсон подъехал к шатру, где держал свой штаб командующий армией крестоносцев король Англии Джон Пятый, то заметил, что вокруг шатра и в самом шатре царило необычное оживление. Почему-то подумалось о том, что окружающих взволновало какое-то известие, успевшее поступить, пока он, выполняя приказ короля, ездил на эти переговоры.

Когда он вошел в шатер, то, едва взглянув на взволнованные лица членов военного совета, сразу же понял, что его догадка была абсолютно верной. Присутствующие там выглядели по-разному: кто-то был крайне чем-то удивлен, кто-то просто недоумевал, кто-то был растерян, а были и те, в ком безошибочно читался страх. Весь вид маркграфа говорил о том, что он не понимает, что могло произойти за какой-то неполный час, пока его не было. Перед его отбытием все пребывали в полной уверенности, что схватки не избежать и что уже через несколько часов от дружины мятежного еретика не останется и следа, а святое воинство ступит на земли Кроусмарша, чтобы праведным словом и каленым железом выжечь ересь, поселившуюся в этих землях. Его и отправили-то только по настоянию архиепископа Игнатия, высшего представителя Церкви в этом походе, посчитавшего, что закон Божий требует предоставить еретикам возможность одуматься и добровольно предстать перед трибуналом инквизиции. Поэтому-то маркграф и недоумевал по поводу происходившего в шатре короля.

Его появление было замечено не сразу, поэтому он успел, так сказать, насладиться представшим зрелищем. Но наконец взгляд короля остановился на посланце.

– Сэр Свенсон, вы вернулись. Итак, что там еретик?

– Ваше величество, он отверг наше предложение и, хотя не горит желанием драться, отступать не намерен.

– Я этого ожидал. Ваше высокопреосвященство, как видите, еретик тверд в своем заблуждении. – К этому моменту все разговоры уже стихли, так что то, о чем говорили король и его посланник, слышали все хорошо.

– Это было ожидаемо, – согласно кивнул архиепископ. – Но сейчас уже не является первоочередным.

– Позвольте с вами не согласиться, – задумчиво покачав головой, проговорил король. – Я считаю, что оставлять за спиной столь сильный отряд, как дружина еретика…

– Прошу прощения, ваше величество, но утверждать, что барон Кроусмарш и жители баронства еретики, мы не можем, пока их вина не доказана. Нам еще только предстоит выяснить, кто и в какой степени виновен. Этот крестовый поход вызван только тем, что барон отказался впустить на территорию баронства дознавателей инквизиции для проведения дознания, и задача святого воинства состоит именно в том, чтобы обеспечить возможность для работы Святой инквизиции, а не для уничтожения барона и его людей. Они пока не враги. Чем мотивировал свой отказ барон? – закончил Игнатий, обращаясь к маркграфу Йоркскому.

– ОН СКАЗАЛ, что никогда не был еретиком и не противился учению Церкви и искренне верует в Господа нашего. ОН СКАЗАЛ, что, будучи на службе в степи, узнал о существовании на юге ОРОЧЬЕГО ГОСУДАРСТВА, которое намерено направить свою МНОГОТЫСЯЧНУЮ, НЕ УСТУПАЮЩУЮ НАШЕЙ, АРМИЮ на наши земли, дабы покорить нас и сделать из нас своих рабов. ОН СКАЗАЛ, что все его действия были направлены на то, чтобы подготовить оружие, способное остановить вторжение, и никаких иных помыслов у него и его людей нет.

Говоря это, маркграф рассчитывал, что его слова, а в особенности те, на которых он делал намеренное ударение, произведут какой-то эффект, но был неприятно удивлен тем обстоятельством, что эффекта не было. Нет, были какие-то шушуканья, но – ни удивления, ни негодования. Сэр Свенсон попросту терялся в догадках: что же могло произойти, если его слова были восприняты практически равнодушно? Удивила его и реакция Игнатия, который, казалось, вообще не был удивлен сказанным. Неужели барон был прав и все это произошло с попустительства архиепископа?

– Вот видите, ваше величество, – откинувшись на спинку походного складного кресла, проговорил инквизитор. К слову сказать, он был единственным, кто здесь сидел, заняв единственное кресло. – Еще час назад я мог бы согласиться с утверждением, что барон еретик, но в свете поступивших сведений, – он приподнял руку со свитком, с которого свисала красная восковая печать, могущая принадлежать только Папе, – я уже не могу быть столь однозначным. Маркграф, я надеюсь, вы не сильно утомились этой поездкой?

– Нет, ваше высокопреосвященство. Я полон сил.

– Значит, вы не откажетесь сопровождать меня. Мне необходимо лично переговорить с бароном.

Вновь два небольших отряда под белыми вымпелами замерли друг против друга. Только на этот раз навстречу Андрею выехал не один всадник, а двое. Второго Андрей узнал без труда, так как тот мало изменился с момента их первой и последней встречи на площади Йорка во время суда над падре Патриком, – именно он председательствовал на том суде.

– Барон, у нас мало времени, поэтому я сразу перейду к делу. Итак. То, чего мы все ждали, случилось. Да-да, маркграф, мне известно, что вы тоже могли быть в курсе этого. Достоверно мне, конечно, известно не было, но я знал, что в окружении барона у вас есть свой осведомитель, поэтому вероятность того, что вам уже давно известно об Империи орков, весьма высока. Давайте не будем играть хотя бы здесь и сейчас. – Он бросил взгляд на сэра Свенсона, и тот только молча кивнул, понурив взор. – Чуть больше часа назад я получил известие от Папы о том, что армия орков, снеся пограничные крепости, стремительно вышла к Саутгемптону. Далеко не все жители окрестностей смогли укрыться в городе. По имеющимся сведениям, все замки баронов, находящиеся южнее Саутгемптона, либо взяты, либо сожжены.

– Не скажу, что сильно удивлен произошедшим, – сжав челюсти, процедил Андрей. Он, конечно, ожидал, что орки придут, он готовился к этому, но он не думал, что они будут столь стремительны. – Насколько я понимаю, ни о количестве, ни о том, где именно расположены орочьи гарнизоны, сведений нет.

– Да, сведения далеко не полны. В личном послании мне Папа выразил надежду, что я сумею решить проблему на севере быстро и с минимальными потерями. Иными словами, Папа дал мне полную волю действий по скорейшему разрешению возникших в баронстве Кроусмарш трудностей.

– И что вы намерены предпринять, ваше высокопреосвященство?

– И я, и сэр Свенсон успели неплохо вас изучить, а посему уверен: то, что вы со своей дружиной вышли навстречу святому воинству, говорит только о полной вашей уверенности в том, что вы способны разбить эту армию. Я лично в этом сомневаюсь, но вот в чем я НЕ СОМНЕВАЮСЬ, так это в том, что вы способны нанести этому войску серьезные потери. В свете последних событий это неприемлемо. Вы, как и падре Патрик, смотрите иначе на вопросы веры, это очевидно, и только по этой причине уже являетесь еретиками: тут не нужен никакой суд или дознание, – но вы не враги рода человеческого. Людям грозит опасность, большая опасность, и вы способны оказать влияние на ход войны. Ваше оружие совместно с армией людей способно заметно склонить чашу весов в сторону нашего войска.