Доза красивого яда - Келси Клейтон

Лейкин подходит со своей сумкой на плече. — Если бы он не сказал ей, я бы сказала.

Ее волосы собраны в беспорядочный пучок на макушке, и на ней шорты и толстовка с капюшоном, но, черт возьми, она так хорошо выглядит. Может быть, это то, как она продолжает ставить меня на место, или то, что я отчаянно хотел увидеть ее с того момента, как она выбежала из магазина, но так легко потеряться во всем, чем она является.

Я позволяю себе взглянуть на нее на мгновение, а затем отвожу глаза, не желая, чтобы Кэм уловил это. Хотя, кажется, он уходит.

— Хорошо, хорошо, прежде чем ты дашь ей еще больше боеприпасов, я собираюсь уйти. — Он пятится к двери, а затем уходит. Остались только Мали, Лейкин и я — за исключением Эйдена, который еще не оторвал свою задницу от льда.

— Если бы только его суд еще не состоялся, — говорит Мали. — Мы могли бы показать это видео судье. «Ваша честь, эта принцесса с острыми носочками выглядит для вас как угроза?».

Лейкин хихикает и качает головой. — Ты стерва.

— Я знаю, — с гордостью отвечает она.

— Смотрите, ребята! — кричит Эйден.

Мы все оборачиваемся, чтобы увидеть, как он скользит, задрав одну ногу за спину. Когда он понимает, что завладел нашим вниманием, он выпрямляется и поднимает руки над головой, как в балете.

— Я чувствую себя потрясающе, — кричит он, но когда он собирается проделать трюк, он падает, как только что родившийся детеныш газели.

Мали медленно качает головой. — Как тренер не заставляет его постоянно носить шлем?

— Я чувствую, что на данный момент ущерб уже нанесен, — отвечает Лейкин. — Ты готова идти?

— Да. Ты собираешься следовать за мной?

Она кивает, и как раз перед тем, как они уходят, я не могу сдержаться. Моя рука двигается, прежде чем я успеваю обдумать это, и Лейкин останавливается, когда чувствует, как мои пальцы слегка хватают ее за руку.

— Могу я поговорить с тобой минутку? — Спрашиваю я, ненавидя то, как ей на самом деле удается заставить меня нервничать.

Бросив взгляд на наши руки, она выглядит так, будто могла бы согласиться, но затем вырывается.

— Нет. — Моя рука опускается, когда она делает шаг назад. — Время поговорить было примерно в то же время, когда ты игнорировал меня и заставил меня почувствовать, что я для тебя просто игра. Теперь для этого слишком поздно.

Мали выглядит впечатленной, когда Лейкин хватает ее за руку и уходит с катка, оставляя у меня ощущение, что я, возможно, облажался даже больше, чем думал.

13

Что вы делаете, когда другая команда дает интервью и говорит гадости о вашей? Когда их недавняя удача бьет им в голову, делая их невыносимо самоуверенными, и вы полны решимости заставить их пожалеть об этом? Это просто. Вы все согласны прийти на пару дополнительных тренировок.

Тренер стоит на одном конце льда с секундомером в руке, засекая каждую из наших скоростей. Он записывал их, чтобы сравнить, где мы были, когда начинали, с тем, какие мы сейчас, и я не думаю, что есть хоть один из нас, кто не улучшился.

Ну, за исключением, может быть, Эйдена, но он в любом случае парень, который чаще всего просто подает нам воду. По-прежнему ценный член команды, просто не тот, кого мы поставили бы в последний тайм игры. Или даже в последний тайм игры, в которой мы выигрываем с перевесом в три очка.

— Хорошо, — говорит тренер. — Я определенно доволен этими результатами. Кэм, ты увеличил скорость до той, что была у Хейса изначально.

Кэм поджимает губы и кивает. Достижение моей скорости всегда было одной из его целей. Он просто никогда не понимал, как это сделать — до Лейкин.

— Эйч! — рявкает тренер. — Ты опережаешь свое время на целых три секунды. Если бы ты сейчас соревновался с Лейкин, я думаю, ты бы поборолся с ней за победу.

Да, невелик шанс, что она когда-нибудь снова добровольно подойдет ко мне.

Он просматривает результаты по каждому из парней. У некоторых дела идут отлично; другим не помешало бы еще кое-что улучшить. Они, вероятно, провели время во время урока Лейкин, следуя ее указаниям, но полагая, что на самом деле им ничего из этого знать не нужно.

Чертовы идиоты.

— Лукас. — Тренер останавливается и качает головой. — Каким-то образом тебе удалось стать медленнее. Как, черт возьми, это произошло?

Остальные из нас хихикают, пока он потирает затылок. — Я не знаю, тренер. Может быть, мне нужно несколько индивидуальных уроков от Малышки Бланшар. Я уверен, что это мне поможет.

Все мое тело напрягается при мысли о том, на что он намекает. В том, что Лукас приударяет за Лейкин, нет ничего нового. Он делал это годами. Но сейчас я ничего так не хочу, как впечатать его в доски с такой силой, чтобы вызвать перелом.

Кэм закатывает глаза. — На днях я собираюсь убедить ее добиться судебного запрета в отношении тебя.

Вот с этой идеей я мог бы согласиться.

— О, да ладно, — возражает Эйден. — Ты хочешь сказать, что не хочешь, чтобы я однажды стал твоим шурином?

Этот ублюдок собирается отправить меня на испытательный срок за нападение при отягчающих обстоятельствах, если будет продолжать в том же духе. С другой стороны, мне, вероятно, не повезло бы так, как Кэму. Я бы закончил жизнь в тюрьме, проводя ночи в мечтах о супружеских свиданиях с девушкой, которую я не могу заполучить.

Изо рта Кэма вырывается лающий смех. — Чувак, я бы даже не позволил тебе жениться на моей четвероюродной сестре.

Лукас выглядит оскорбленным. — Вот это уже просто подло. Ты вмешиваешься в мою судьбу.

— Не держи на него зла, — вмешивается Оуэн. — Кэм не хочет, чтобы ты был в его семье, но это не имеет никакого отношения к тому, почему ты не женишься на Лейкин.

— Что ты хочешь этим сказать? — спрашивает он.

Тренер щиплет себя за переносицу. — Это значит, что Лейкин не согласилась бы выйти за тебя, особенно если ты продолжишь называть ее Малышкой Бланшар, как какой-нибудь педофил. Теперь мы можем вернуться к делу?

Выражение лица Лукаса бесценно — как будто все его надежды и мечты только что растоптали. Оуэн кладет руку ему на плечо и улыбается.

— Все в порядке, чувак, — говорит он. — Она просто не в твоей лиге.

Кэм фыркает. — Она вне всех ваших гребаных лиг. Ни у кого из вас нет с ней ни единого шанса, и даже если бы он у вас был, я бы никогда