Монахиня секс-культа. Моя жизнь в секте «Дети Бога» и побег из нее - Фейт Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я восхищаюсь богатством, выставленным на обозрение в доме тети, не понимая, что это — обычная американская семья среднего достатка. Хотя Эрин и Эрика одного возраста с Ниной и Джонди, их жизни разительно отличаются. У каждой девочки есть своя комната и множество игрушек. У Эрин даже есть собственный телевизор.
И хотя, обсуждая с мамой жизнь наших родственников, я говорю о том, что мои кузины очень избалованные, но в глубине души мне отчаянно хочется иметь все то, что есть у них. Это и красивая одежда, и куча игрушек, книги и фильмы, которые они могут смотреть, когда пожелают. А еще — печенье и мороженое каждый день.
Мы прожили в Атланте почти месяц, и мама, наконец, начала планировать наше путешествие по Америке. Она хочет снова почувствовать себя свободной и контролировать свою жизнь, и ей нравится наш новый, хоть и сильно подержанный пятиметровый кемпер.
Наша первая остановка в Индиане, где живет дедушка Джин.
С ним я встречалась всего пару раз, когда он приезжал к нам в Макао. Его тепло встретили, но как Системита держали в стороне от реальности нашей жизни. Мы несколько раз вместе ужинали, но прошло уже двенадцать лет, и я совсем его не помню. Для меня он — просто дружелюбный незнакомец.
Мама любит рассказывать историю о том, как я шокировала дедушку, приехавшего к нам в гости в Макао. Мне тогда было три года. Я сидела на полу у его ног и возилась с набором LEGO, который он мне подарил. Дедушка смотрел, как я собираю семью LEGO. «Вот папа, мама и другая мама», — объясняла я, ставя каждую маленькую фигурку на журнальный столик перед ним. Густые брови дедушки взлетели вверх, и он захохотал. Он знал о маминой ситуации, но ничего не сказал, предпочитая избегать этой темы.
Дедушка похож на джентльмена из книжек: высокий, красивый, гладко выбритый, с холеным овальным лицом и седыми волосами. Он красноречив и элегантен, и хотя ему уже семьдесят лет, выглядит он лет на двадцать моложе.
Его третья жена — Барбара — не похожа ни на одну из женщин, которых я когда‑либо встречала. «Стильная, дерзкая рыжеволосая бестия» — так с любовью отзывается о ней дедушка. Она встречает нас теплыми объятиями и заботится о нас. Она даже приносит из подвала игрушки для Джонди и Нины, оставшиеся от ее уже выросших детей.
Дом, в котором живет семья дедушки, купила Барбара, и балом здесь правит она — так говорит дедушка. В его голосе звучит притворная досада кота, катающегося как сыр в масле. Он понимает, что после двух неудачных браков ему очень повезло заполучить такую женщину, как Барбара. Он познакомился с ней в самолете и сразу понял, что не позволит этой умной рыжей красотке от себя улизнуть. Как истинный летчик-истребитель, он решительно взялся за дело, пока не убедил ее пойти с ним на свидание.
В их милом, в американском стиле, доме есть легкость, свойственная характеру Барбары. Он наполнен всевозможными сокровищами: горой настольных игр в кабинете; полками с книгами в кожаных переплетах с золотым тиснением; тремя телевизорами; кладовой, полной разнообразной снеди. Мама с братом и сестрой спят в спальне на первом этаже рядом с кабинетом, а меня помещают в спальню на верхнем этаже, которая принадлежит младшей дочери Барбары. Она уехала в колледж, так что весь чердак в моем распоряжении. Спать одной в первый раз в жизни страшно, но уединение прекрасно.
Барбара работает учителем, и, возвращаясь домой из школы, она печет пироги и готовит ужин. По выходным дедушка жарит нам свои знаменитые блинчики с черникой и кленовым сиропом. Каждый вечер я провожу на диване в гостиной рядом с дедушкой, и мы смотрим телевикторины и развлекательные шоу.
Как‑то днем мама сказала: «Ты не представляешь, как много для меня значит то, что дедушка возится с тобой. Я всегда была папиной дочкой. Он смеялся, пел и сочинял для меня глупые песенки. Наблюдая вас вместе, я вспоминаю свое детство».
Мама так благодарна, что ее семья приняла нас и готова помочь. Она чувствует себя в безопасности; никто здесь не собирается манипулировать ею и не пытается забрать ее детей.
Ни дедушке, ни бабушке не понравилось, что она присоединилась к Семье, но они понимали, что если они слишком открыто выразят свое неодобрение, то рискуют потерять те хрупкие отношения, которые у них еще остаются. И сейчас они спокойны за маму гораздо больше, чем когда она употребляла наркотики.
Здесь, у дедушки, я вижу, что мама постепенно расслабляется — впервые с тех пор, как мы покинули Макао.
Она находит в кабинете у дедушки старую игру «Монополия», и я обнаруживаю, что мама — очень азартный игрок. В то время как я все еще пытаюсь выучить правила, она, ликуя, выигрывает каждую партию, пока после нескольких поражений я, наконец, не отказываюсь с ней играть. Настольные игры, карты, пасьянсы — и эта женщина постоянно внушала мне, что карточные игры — это пустая трата времени и дьявольское искушение?!
В воскресенье Барбара тащит сопротивляющегося дедушку, мою маму и троих любопытных детей в свой храм — Первую пресвитерианскую церковь Индианаполиса. Я взволнована, ведь мне предстоит увидеть то, о чем я всю жизнь слышала только из Писем Мо, — настоящую церковь. Мама считает, что это будет для нас интересный опыт.
Я с интересом разглядываю внушительные каменные арки и витражи здания, похожего на собор. Служба начинается с пения хора, звучащего несколько старомодно по сравнению с зажигательными гимнами под гитару, с которых начинаются Молитвенные Собрания Семьи. Сотни людей молча сидят на своих скамьях, слушая, как священник произносит свою проповедь. Вскоре Джонди и Нина начинают крутиться, я тоже отвлекаюсь.
«Шшш», — Барбара настоятельно просит нас сидеть спокойно, и тут я слышу самый удивительный звук — храп. Я в шоке оборачиваюсь и вижу дедушку, сидящего рядом с Барбарой: его голова опущена, глаза закрыты. Звук тихого храпа усиливается благодаря прекрасной акустике этого здания с высокими потолками. Я прикрываю рот, чтобы удержаться от смеха. Я думала, что мой дедушка по отцовской линии, возможно, преувеличивал, когда рассказывал о церкви в Письмах Мо, но мой первый церковный опыт идеально соответствует его описанию, включая храпящих прихожан.
Но пришло время нам снова пуститься в путь, и это меня, честно говоря, совершенно не радует. Несколько недель,
