Русская история. Часть I - М. Воробьев

И вот наступает XIII век, когда Русь повержена в прах татарами, но и здесь Новгород чудесным образом сохраняется от татарской опасности, он не разграблен, не взят, и более того, он как бы олицетворяет собой свободную Русь. И великий князь Александр Невский именно будучи приглашенным в Новгород совершает свои знаменитые победы над шведами на Неве и над немцами на Чудском озере, прославившие его имя. Но этот же князь — первый, кто сознательно желал ограничить новгородские вольности. Он желал быть не приглашенным князем, а правящим, и новгородцы расторгли с ним договор после победы на Неве, а потом им же и пришлось буквально валяться у него в ногах, с тем чтобы он вернулся в Новгород и спас их от немцев.

Естественно, такие прецеденты не забываются, и когда начинает восстанавливаться государственность, уже владимирские и московские князья все время стараются привести Новгород все более и более крепко под свою руку, посылают туда своих старших сыновей. Но когда начинается московский период, то здесь Новгород играет совершенно особую роль. Дело в том, что татары требовали большого количества серебра; строго говоря, ордынский выход, видимо, исчислялся в серебряной валюте. Серебра в Москве не было, оно было в Новгороде. Серебро на Русь шло через Новгород, поскольку именно новгородские купцы соответствующими операциями могли раздобыть его в достаточно больших количествах.

И вот московские князья начинают все время требовать увеличить количество серебра, которое Новгород должен поставить по уговору с Москвой для выплаты в Орду, и отсюда становится очевидным, что Новгород, хочет он того или нет, должен быть фактически в фарватере московской политики. Тем более, что и способ воздействия на Новгород очень ясен и прост: как только новгородские республиканцы-демократы хотят проявить свою независимость от Москвы и начинают возражать, то достаточно послать войско, которое займет Торжок или Новый Торг, потому что дорога, по которой идет подвоз хлеба в Новгород, проходит именно там. То есть перенять путь подвоза хлеба — и сразу новгородцы должны посылать посольство для переговоров. Москва начинает этим пользоваться достаточно регулярно, и постепенно это становится уже традицией: Москва навязывает свою волю Новгороду.

{стр. 60}

Наступает XV столетие, и мы видим в Новгороде еще одно очень любопытное явление, которого раньше не было. На протяжении всей предшествующей истории новгородское общество было достаточно монолитным. Это не значит, что оно было одинаковым. Конечно, там было и имущественное, и социальное неравенство, иначе и быть не может, по тем не менее у них были какие-то общие идеалы, общие представления о своей государственности, о своей независимости, и поэтому новгородцы были страшным противником для своих врагов Они били немцев, шведов, владимирцев, ростовцев, суздальцев — кого угодно, потому что единство, которое их сплачивало, было источником той удивительной энергии, которую они проявляли в самых разнообразных сражениях.

В XV веке этому единству приходит конец. Причин несколько. Первой и, может быть, главной, является та, что новгородцы, хотят они того или нет, начинают ощущать себя русскими, понимать, что они — граждане не только Новгорода, но и всей этой огромной страны. И то, что они живут в Новгороде, не делает их меньше русскими, чем рязанцев, москвичей или ростовцев. Конечно, перелом в сознании произошел естественно в процессе подготовки к Куликовской битве и особенно после нее. Общая вера, общий язык, в общем-то общие обычаи — и только какая-то самостоятельная политическая жизнь.

В это же время становится очевидным, что политическая жизнь Новгорода как-то локализуется, делается более замкнутой. В период, когда вся Русь делилась на уделы, Новгород как раз представлял собой явление чрезвычайно выдающееся, а теперь, когда вся страна объединяется, Новгород постепенно становится провинцией. Это очень существенный этап. Но не только это способствовало утрате единства новгородским обществом, а еще и постоянная традиция политической борьбы. Там всегда были какие-то политические партии, которые боролись за власть: за то, кто будет посадником или тысяцким, за то, кто будет епископом, за то, кто будет определять те или иные внешнеполитические цели. Борьба этих партий постепенно привела новгородское общество к расколу. Постоянная вражда одной части бояр против других способствовала тому, что и на посаде, среди ремесленного люда и простых городских обывателей, тоже наметилось нечто подобное.

Но это было еще не все. Политическая борьба имеет, вероятно, свою логику, и в этой борьбе каждая партия должна на что-то опираться. И вот можно видеть, что одни, исповедуя новгородскую независимость, стремясь ее отстоять (на словах или на деле), опираются или пытаются опереться все больше и больше на Литву, а та часть Новгорода, которая противостоит этой партии, исходит из того, что Литва — это католики, стало быть, говорить не о чем, и у нас есть в Москве свои князья. Этот процесс довольно быстро набирает силу.

И, наконец, третий момент, который тоже полезно знать. В XV веке общество раскалывается не только по вертикали, но и по горизонтали. Боярство уж очень сильно обосабливается от всех остальных новгородцев. И без того уже очень богатое, оно стремится к упрочению только своей власти, к концентрации богатства в своих руках. Они уже начинают противостоять своему собственному посаду, своему собственному ремесленному люду и, соответственно, получают то же — интересы бояр уже никто не желает поддерживать.

Эти противоречия и являются, на мой взгляд, основной причиной того, что Новгород не сумел отстоять свою независимость. Говорить о том, что великий князь Иван III просто захватил Новгород, поотрубал головы и совершил гнуснейшее насилие над свободолюбивым государством, — это было бы слишком наивно. Он исходил из других предположений.

Иван III мыслил уже масштабами отнюдь не маленького Московского княжества. Он, бесспорно, размышлял, исходя из реалий, которые были. А если посмотреть на карту, то станет ясно, что в состав Московского княжества входили уже колоссальные территории. И естественно, что здесь Новгород, существуя независимо, представлял для московского князя уже не только материальный интерес, но и, бесспорно, интерес политический, потому что он прекрасно понимал, что на Новгород зарится Литва. Поэтому его интересовал вопрос, если хотите, общерусской целостности, тем более что это вполне соответствовало и сложившимся государственным, этническим, религиозным границам. Поэтому его политика в отношении Новгорода была по-своему очень логичной. А уж если Новгород внутри не представлял той силы, которую когда-то имел, то грех, как говорится, было этим не воспользоваться.

Первый поход на Новгород, который фактически предрешил его судьбу, совершил еще Василий Темный. В 1456 году был подписан мир, по которому Новгород должен был уплатить 10 тысяч рублей (по тем временам сумму огромную), соблюдать те требования, которые предъявляет ему московский великий князь, и это уже практически предрешало его судьбу, однако новгородцы пытались еще как-то сопротивляться. В это время там особую силу представляла собой партия, которую Н. И. Костомаров почему-то называет партией патриотов. Правильнее сказать, что это партия Борецких. Был такой посадник — Исаак Борецкий. Он умер, и его вдова Марфа Борецкая (очень властная женщина) с сыновьями представляли ту партию, которая желала отстоять независимость, т. е. собственную власть. Они понимали, что сами они уже этого сделать не могут, потому что за ними, видимо, не так уж много шло народу. Конечно, какая-то социальная база у них была, но ведь она может быть и имитирована, и создана искусственно, просто оплачена в конце концов. На вече покупались голоса, выкрикивались специально подосланными людьми те или иные требования или реплики. Так вот, именно Борецким приходит в голову мысль завязать отношения с Литвой, с королем Казимиром, и пытаться его использовать в своих целях или, как сказали бы современные политики, разыграть литовскую карту.

Казимир, естественно, наобещал с три короба, да он был бы и не против помочь, но оказалось, что сделать это ему гораздо труднее, чем обещать, а вот Иван III действовал достаточно энергично. В 1471 году {стр. 61} происходит знаменитый поход на Новгород, потому что у Ивана III были вполне очевидные свидетельства, что там затеяна не просто переписка с Казимиром, а именно измена Православию. Следовательно, он мог выступать уже от лица как бы всех русских людей, которые не желали проникновения католичества. Это было внешним оформлением, если хотите. Для москвичей тем более было ясно, что если какой-то там Новгород сопротивляется великому князю, то это уже непорядок само по себе.